Ребенок от мажора - Мария Манич
– Иди уж. Учись. А мы сейчас поиграем, яблочко съедим и на качели качаться пойдём. Да, Лисёнок мой?
Алиска кивает в знак согласия, не переставая перебирать в воздухе босыми ножками. Прозвище, которым Никита стал ласково её называть, укрепилось в семье сразу же. И дедушка, и бабушка, и Алла теперь называет Алиску не иначе как “Лисёнок”. И я тоже очень быстро к этому привыкла.
– Хорошо, если что – звони! Я всегда на связи. Сегодня пары до четырëх… раньше приехать не смогу, – говорю, натягивая ботинки в прихожей. – Мне на работу ещё нужно заскочить.
– Не торопись. Мне спешить некуда, – отмахивается бабушка и ведёт Алису в ванную умываться.
Выскакиваю на улицу и тут же ëжусь от холода. Минусовая температура теперь почти постоянно. Снег уже не тает, лежит тонкой серо-белой коркой на пожухлой траве, намекая на то, что осень скоро подойдет к концу. Впереди зима и Новый год. Самое волшебное и сказочное время, особенно если ты ребенок и веришь в Деда Мороза. Я взрослая и в него уже давно не верю, но все мои желания в этом году исполнились.
С глупой и абсолютно счастливой улыбкой сажусь на переднее сиденье “мерса” и ловлю на своем лице нежный взгляд Ника.
– Готова? Волнуешься? – спрашивает Ник, когда мы въезжаем на парковку университета.
– Нет. Ладно, немного, – сознаюсь быстро, чем вызываю у Волкова смешок.
Удивительно, но для его машины всегда есть свободное место на парковке. Прям магия какая-то. Как и для машины Чернова, которая паркуется рядом с нами.
Её хозяин выходит на улицу, хлопнув дверью, и, снимая солнцезащитные очки, бросает на “мерседес” быстрый недовольный взгляд. Удаляется размашистым шагом в сторону университета. На крыльце стоит моя староста, и мне вдруг кажется, что Чернов замедляется около неё, что-то говоря. Голова Кати резко дергается в сторону парня, а губы шевелятся в каком-то ответе.
– Не знала, что они знакомы, – произношу вслух, наблюдая, как спина Чернова, обтянутая чёрной кожанкой, скрывается в дверях универа.
– Ревнуешь? – серьёзно спрашивает Ник.
Округляю глаза, уставившись на него в удивлении.
– Кого? Чернова?
– Мало ли… скучаешь по его вниманию, – без улыбки говорит Никита.
– Ты спятил, – медленно произношу, констатируя данный факт.
Он берёт с заднего сиденья наши рюкзаки и выходит из машины. Обходит её спереди и открывает мою дверь, протягивая ладонь.
Выпрыгиваю из салона, игнорируя его помощь, и со злостью выдëргиваю свой рюкзак из его рук.
– Кнопка, остынь. Я же пошутил. Это я тебя ревную…
Не говоря ни слова, огибаю его по дуге и почти бегом несусь в сторону университетских ступенек.
Какой же он идиот! Этот Никита Волков! Я ему в любви призналась, когда его отец был у нас в “гостях”, так и не услышав в ответ того же. Сделала вид, что всё нормально. Слова не так важны, как поступки. Зато вместо этого слышу про ревность к Чернову.
В неверии качаю головой, не реагирую на своё имя, которое разносится по парковке.
– Привет, – говорю Кате, проносясь мимо неё.
– Не всё так гладко в Датском королевстве? – поднимает брови подруга и заходит за мной в здание универа.
– Даже не спрашивай.
– Я думала, вы помирились и сошлись. В сплетнике вас не обсудил только ленивый. Надя расскажет, она тебя уже заждалась, – произносит Катя, стягивая со своей головы красный берет.
Этого ещё не хватало. Мы с Волковым, конечно, прятаться не собирались, но и становиться темой обсуждения номер один, мне тоже не хочется. За время, проведенное на больничном, я немного отвыкла от социальной жизни и местных склок.
Мы быстро подходим к гардеробу и сдаём вещи, забрав номерки.
Первая пара у нас сегодня на третьем этаже, там же проходит и вторая.
Никита несколько раз скидывает мне сообщения в мессенджер, которые я поначалу не читаю, но потом решаю, что это всё же глупо.
“Хватит дуться.”
“Блин, Полина, я идиот, я знаю.”
“После пар не вздумай пойти на автобус. Я буду ждать в машине”
“Серьёзно. Никаких автобусов. Кое-куда сгоняем.”
“Вдвоëм.”
Закусив губу, потому что рот так и норовит растянуться в улыбке, читаю последнее сообщение.
“Прости меня. Я же капец как люблю тебя, Кнопка.”
С левой стороны под рёбрами происходит настоящий апокалипсис. Я не знала, что можно испытывать такие чувства просто от напечатанных на экране букв.
Быстро пишу ответ:
“По смс не считается.”
– Чего такая довольная? – пихает меня в бок Катя. – Помирились?
– Почти, – шепчу одними губами.
Потому что лектор смотрит прямо на нас, осуждающе качая головой.
– Простите.
После пар забегаю в туалет, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Щёки горят, глаза блестят, а губы покалывает от предвкушения поцелуев с Никитой. Что бы он ни задумал, целоваться мы точно сегодня будем много. А может, и не только целоваться. Нужно позвонить бабушке, сказать, что мы немного задержимся. Я, конечно, излишне пользуюсь её добротой… и мне порой очень стыдно, но сейчас… сейчас мне хочется задержаться.
– Думаешь, сможешь привязать его к себе ребёнком? – раздаётся за спиной.
В зеркале рядом со мной появляется перекошенная от злости физиономия Милы, а за ней видна стайка её подружек, все на одно лицо, неотличимые друг от друга. Прямые длинные волосы, подкачанные пухлые губы и кукольные вздернутые носики.
– Что ты сказала? – произношу как можно спокойнее.
Поворачиваюсь к ним и, сложив руки на груди, смотрю на эту компанию в упор. Я даже не слышала, как они вошли, так была занята собственными мыслями. Неужели они думают, что могут напугать меня количеством? Хотя откуда мне знать, что у них на уме?
Надя предупреждала меня о неадекватности своей сестры. Ник сказал, у них всё кончено. Ему нет до неё никакого дела, как и мне до её слов. Что бы она ни сказала, ей меня уже не задеть.
– Ты слышала, – оскаливается Мила и делает шаг в мою
