В лапах Ирбиса (СИ) - Ласк Елена

— Я уеду завтра. — Думала получится лучше произнести эти слова, только в горле будто ком.

— Ревёшь почему? — И смотрит на меня как на предательницу, а мне и без этого тошно и душно.

— Грустно. — И слёз в глазах стало ещё больше, а голос совсем сел.

— Сразу к нему?

— Тебя это уже не касается.

— Пока ты в моём доме — касается.

— Тогда мне не стоит задерживаться. — Развернулась, чтобы подняться в комнату и собрать вещи, но почувствовала на плечах его руки и застыла. Виктор медлить не стал и развернул меня лицом к себе, вернув руки мне на плечи, осторожно встряхивая.

— Девочка, признайся, что не хочешь уходить. — Впервые со дня нашего знакомства он назвал меня так. Тогда это меня успокоило, как и сейчас. И руки его на моих плечах успокаивали, казались родными. — Произнеси вслух. Я знаю, что тебе здесь хорошо, но ты упорно не желаешь признать это. Просто скажи.

— Не хочу. — Подняла голову, перестав прятать глаза, встретив твёрдый взгляд в ответ.

— Почему тебе так важно его увидеть?

— Хочу узнать каким стал его взгляд.

— Не пущу. — Руки на плечах сжались сильнее, а взгляд в противовес стал спокойнее.

— Виктор… — Я не знала, что говорить дальше. Застыла на нём глазами, понимая, что он не шутит, что не позволит мне сделать этот шаг, потому что я хочу сделать его одна, а для Виктора это недопустимо. Он маниакально хочет моей безопасности, жизненного комфорта, душевного спокойствия. Кажется, я пошатнула что-то в этом человеке, возможно личное. В своих попытках отгородиться и защититься от его расспросов, забыла, что он тоже человек со своими чувствами, пусть и чётко контролируемыми. Мы почти не разговариваем как обычные люди и пусть я избегаю этой составляющей жизни намеренно, но ведь можно было поинтересоваться чем живёт он, хотя бы из вежливости.

— Ладно…

— Я не поеду…

Мы произнесли это одновременно, но он остановился первым, посмотрев на меня с надеждой.

— Обещаю. И постараюсь стать более открытой. Например, я люблю киви. — Виктор улыбнулся и вроде окончательно расслабился.

— Пойдём в дом. Кажется у тебя температура. Щёки красные.

— Смешно.

Я думала, что это было что-то вроде шутки, но градусник показал почти тридцать восемь, которые я вообще не чувствовала. Виктор долго консультировался с Анастасией Сергеевной по телефону, напряг кого-то из своих людей срочно ехать в аптеку за нужными лекарствами, после приёма которых я моментально вырубилась, благо на этот раз в своей комнате, до которой дошла самостоятельно.

Утром чувствовала себя разбитой и здоровой. Температура чуть не дотягивала до тридцати семи, но я была уверена, что уже к обеду она будет в норме. В доме опять было тихо. Ни Марины, ни Оли с Олесей я не нашла. Зато натолкнулась на Виктора, готовившего завтрак.

— Где все? — Говорить «доброе утро» у нас не привилось.

— Если ты про домработниц, у них оплачиваемые выходные. Настя советовала обеспечить тебе покой, а с ними его не будет. Шмель с Пашей охраняют склады.

— Опять? За что? — Села за стол, пытаясь понять, что готовит Виктор. То ли яичницу, то ли омлет.

— Ты задержалась на работе, не вышла вовремя, а они чухнули, когда ты уже была в отключке.

— Я не первый раз задерживалась.

— Они должны были проверить. Не переживай за них. Им втроём там будет весело.

— Только не говори, что ты и Анастасию Сергеевну туда сослал. — Спрашивала на полном серьёзе, потому что за ним станется.

— Для неё у меня иные формы наказаний. — Откашлялся, только я и без подробностей поняла, не маленькая уже.

— Так кто третий?

— Куся. Шмель сказал будет её дрессировать.

— А он не забыл спросить моего разрешения? — Возмутилась наглости своей няньки.

— Все претензии можешь высказать ему по телефону, ну или через неделю, когда он вернётся.

— А кто будет меня везде возить?

— Никто. Ты не выйдешь за пределы территории пока не окрепнешь. Неделя минимум.

— Снова тотальный контроль?

— Благоразумие чистой воды. — Наигранно развёл руками, типа совсем не при чём.

— И кого мне доставать?

— Меня. Я буду работать из дома.

— Ну и какой твой любимый фрукт? — Пересилила себя, пытаясь быть нормальным человеком.

— Яблоки. — И передо мной появилась тарелка с какой-то мудрёной яичницей, внешне симпатичной и пахнущей вкусно. — Шампиньонов в ней нет, не переживай.

— Тебе все и про всё докладывают?

— Нет, но я стремлюсь к этому. — Виктор положил порцию и себе, расположившись напротив меня.

— Я хочу покрасить волосы. — Да, аппетит я умею портить, но он сам напросился.

— Зачем?

— Хочу разнообразия. Никаких крайностей. Блондинкой, брюнеткой и рыжей я уже была. Хочу сложное окрашивание. Ничего вызывающего. У корней и почти до плеч цвет останется мой, плавно переходящий в платиновый блонд с голубым отливом.

— Вкусно рассказываешь.

— Так можно? — Виктор смотрел на меня с недоверием. И это я начала свой марафон с самой безобидной просьбы.

— Можно, но мастер приедет сюда.

— Я даже не сомневалась. Одолжишь мне телефон, хочу успеть договориться, пока ты не передумал.

— Почему до сих пор не купила новый?

— А зачем он мне? Я всегда или дома, или на работе, либо с кем-то из твоих людей.

— А как же общение со Стеллой, ну или коллегами по работе. Шмель доложил, что ты дважды обедала с симпатичным врачом и тот облизывался на тебя. — Теперь мне было уже меньше жалко Шмеля, может перестанет делать неверные выводы.

— Я хотела раскрутить его на ассистирование во время операции, а Шмель всё испортил своим фирменным пристальным взглядом, ещё и улыбнулся, гад.

— Что стоящая операция?

— Нет. Простой аппендицит.

— Тебе не кажется, что нечестно использовать человека? Что ты будешь делать, если он влюбится?

— Вообще-то я использовала метод лести. Такие как он растекаются от подобного. И любит он исключительно себя.

— Ты не перестаёшь меня удивлять. — Виктор посмотрел на меня пристальнее, изображая, что увидел что-то необычное, явно переигрывая.

— Хватит обо мне. Твоя очередь. Чем ты занимаешься?

— Основное направление моей деятельности металлургия.

— То, что это круто, я поняла исключительно по твоему тону. Тебя так и распирает от гордости.

И Виктор объяснил, почему то, чем он занимается настолько круто. Оказалось, что он одержим так же, как и я, просто умело это скрывает. Виктор красиво ушёл от подробностей как начинал и про пять пулевых тоже умолчал, наверно берёг мою психику. Но и того, что он рассказал было достаточно, чтобы понять, что его дело — его жизнь. Виктор говорил про какие-то хитроумные схемы, способы ведения переговоров и оказания воздействия на конкурентов. И я смеялась, потому что визуализировала все его истории, но в моей голове они выглядели комичными.

Подобные беседы стали повторяться время от времени всю неделю. Что-то рассказывал он, что-то я. Правда, если бы я рассказала ему всю свою жизнь, не переплюнула бы его по насыщенности событиями.

Увидев моё окрашивание, Виктор поморщился, в то время как я была в восторге. Это было именно то, что я хотела, большая редкость, чтобы мастер настолько точно воплотил твою идею в жизнь, а девушка Олеси превзошла все мои ожидания, ведь я готовилась к тому, что что-то может не получиться.

Я решила попробовать наслаждаться жизнью, ведь у меня всё для этого было, а ещё вспомнить обыденные занятия. Я и забыла, когда в последний раз загружала свой мозг какой-нибудь бесполезной ерундой и какой кайф можно от этого получить. Свободное время на этот раз я посвятила прослушиванию музыки, благодаря подаренному Виктором телефону со всеми комплектующими. Хотела понять, насколько я отстала от жизни. Как раз во время прослушивания одной из радиостанций я услышала шум, доносящийся с первого этажа. Первая мысль — Шмеля освободили досрочно и это он вернулся, но уже на лестнице поняла, что ошиблась, голос другой. После прослушивания музыки на полной громкости, не жалея барабанных перепонок, в ушах шумело. Пока я спускалась голоса становились чуть отчётливее, а фразы, долетавшие до моего слуха, полнее.