Барбара Вуд - За пеленой надежды
— Привет. А я ищу тебя.
Мики подняла голову и рукой прикрыла глаза от солнца.
— Привет, Грегг. Я на зуммере.
— Я так и знал, что найду тебя здесь. — Он сел на скамейку рядом с ней. — Мне предстоит биопсия груди, а в четыре часа, возможно, ампутация молочной железы. Мне хотелось узнать, не захочешь ли ты мне помочь.
— Ты смеешься?! С большим удовольствием! Знаешь, кое-кто собирается обвинить тебя в том, что ты заводишь себе любимчиков. Ты уже в третий раз за неделю выбираешь меня. Паркер все еще злится насчет желчного пузыря.
— Пусть злится. Я делаю это из эгоистических соображений. Я хочу, чтобы мой будущий партнер стал лучшим хирургом в городе, наравне со мной! — Грегг нагнулся, сорвал стебелек травы и начал вертеть им. — Несколько минут назад я разговаривал с Джеем Соренсеном. Он рассказал мне об утренней пациентке с острой болью в животе.
— А, тот случай… — Мики снова охватил гнев.
Прямо после операции она зашла в отделение неотложной помощи и строго предупредила Эрика Джоунса.
— Может, Накамура после этого выгонит его. Это не первый случай, когда Эрика ловят на обмане. Мики, тебе сперва надо было сделать анализы на беременность. Ты же знаешь, что так поступают, когда есть подозрения на внематочную.
— Знаю. Я поверила пациентке на слово, что у той не было сексуальных связей. А главное, поверила Эрику, когда он сказал, что сделал осмотр таза. Мне в голову не пришло, что он все сочинил, чтобы выгадать лишние минуты на кофе и перекур. Я думала лишь о том, как бы побыстрее поднять ее в хирургическое отделение. Больше такого не случится.
Грегг кивнул. Он любил эту черту в Мики: она хорошо воспринимала критику, никогда не дулась и не обижалась, как это бывало с другими ординаторами.
— Всегда имей в виду две вещи: не считай, что пациент говорит правду, и не верь, что такие практиканты, как Эрик Джоунс, все сделают как следует.
— Знаешь, Грегг, миссис Мортимер просила, чтобы я не говорила мужу про беременность. Она хотела, чтобы я соврала ему, что у нее аппендицит.
— Тогда тебе повезло — у нее действительно был аппендицит. Если бы случилось второе, как бы ты поступила?
— Не знаю… — Она посмотрела на него. — А ты как поступил бы?
Грегг взглянул на нее и отвернулся:
— Я хочу кое о чем поговорить с тобой.
Мики уловила серьезную нотку в его голосе.
— О чем?
Грегг сорвал еще один стебелек травы и завязал его в узел.
— О Мейсоне. Он хочет, чтобы ты извинилась в письменной форме.
Мики сохраняла невозмутимое спокойствие.
— И что ты ему ответил?
— Что извинение сегодня днем будет лежать на столе Накамуры…
— Этого не будет.
— …с твоей подписью, подтверждающей, что ты вышла за рамки дозволенного.
Мики крепко сжала кулачки:
— Грегг, я этого не сделаю. Я встречусь с ним в кабинете Накамуры, если он того хочет. Я предстану перед любой конфликтной комиссией, какую он предпочтет. Я даже готова все выяснить с глазу на глаз, но просить прощения не буду!
— Послушай, Мики, тебе придется сделать это. Подумай о своей карьере здесь, в «Виктории Великой». Если тебя выставят за дверь, подумай о неприятностях, которые ждут нас обоих.
— Грегг, я не стану поступаться своими принципами. Я была права, а он — неправ.
Грегг бросил смятые стебельки травы на землю и стал барабанить пальцами по своей коленке. Он знал, какой Мики может быть упрямой, — сам не раз бился головой об эту непреодолимую стену. Спустя минуту, взвесив все, он приподнял голову, улыбнулся той улыбкой, которая всегда заглаживала трещины в их отношениях, и весело сказал:
— Я знаю, Мики, ты сделаешь это. Ты же не подведешь меня, ты не подведешь нас. А теперь поднимайся в хирургию, увидимся в четыре.
— Хорошо, Коко, — подмигнул он операционной сестре-полинезийке. — Надеюсь, вы сегодня приготовили нам острый скальпель.
Маска молодой женщины сместилась и натянулась, показывая, что та широко улыбается. Всем сестрам нравилось работать с доктором Греггом Уотерменом: он всегда был в приподнятом настроении, терпеливым и справедливым. Они любили работать и с доктором Лонг: в отличие от других ординаторов, она все делала умело, не нервничала и никогда не пыталась скрыть свое незнание, крича на медсестер.
— Коко, скальпель, пожалуйста, — спокойно сказала Мики, протянув правую руку и натягивая кожу груди левой.
Мики сделала разрез на один дюйм и работала спокойно, но ловко. Она нашла опухоль и удалила ее, нанося минимум повреждений окружающей ткани. Пока Мики работала, Грегг обтирал губкой и прижигал кровь, всего один раз переместив наложенный ею зажим. Он предоставил ей возможность вызвать патолога и самой выбрать метод зашивания кожи. Грегг знал, что Мики нужно больше практики, чтобы совершенствоваться в зашивании косметических разрезов. На этот раз пациенткой была женщина лет за пятьдесят и разрез сделали рядом с соском, так что он будет незаметен. Если бы оперировал Грегг, он зашил бы прерывистым швом. Но Мики не спешила и работала так старательно, будто имела дело с лицом кинозвезды. Она использовала погружной шов, чтобы разрез превратился со временем в почти незаметную царапину.
Они могли работать так, поскольку ждали заключения патолога, который делал срез замороженной опухоли.
— Арт говорит, что мы в эти выходные можем воспользоваться его лодкой, если хотим, — сказал Грегг, работая губкой. — Он сказал, что оставит дома ключ от нее.
Арт был ортопедом, работал в ординатуре на год дольше Грегга, а сейчас жил в кооперативе Кона и загребал бешеные деньги, залечивая травмы водных лыжников, ныряльщиков и вулканологов.
Мики не ответила. Когда пациент находится под наркозом и вдет операция, большинство хирургов становятся болтливыми и обсуждают все — акции и облигации, результаты соревнований по гольфу и даже свои успехи в постели, но Мики предпочитала тишину.
Она всегда работала изящно и, где могла, вместо зажимов «келли» использовала зажимы «москит». Ее тонкие пальцы осторожно касались нежной ткани. Наблюдая за ней, Грегг всякий раз чувствовал, как сам надувается от гордости. Мики прибыла в «Викторию Великую» почти полтора года назад совсем зеленой, и он видел, как она за столь короткое время, как губка, впитывала все новое, желая узнать еще больше. В отличие от других, она никогда не расслаблялась и с удовольствием бралась за любую срочную работу. Мики становилась классным хирургом. Когда оба начнут работать самостоятельно, из них получится отличная команда.
В операционную, шаркая бумажной обувью, вошел доктор Ямамото. В этот момент Мики накладывала на рану стерильную повязку. Как все врачи, временно оказавшиеся в операционной, Ямамото носил над повседневной одеждой костюм «белочка» из бумаги — сплошной комбинезон, в который он залезал, когда его вызывали из отделения патологии сделать гистологический срез замороженной ткани. В руках он держал квадратный кусок марли, на котором лежало несколько кусков грудной опухоли.
