Рене Манфреди - Выше неба
Большую часть времени Джек был свободен от работы в фирме. Потеряв счет Кобаяши, он начал катиться по наклонной, словно мяч. Когда японцы отказались от их услуг, у него чуть сердце не разорвалось, все потеряло значение; ничто больше его не волновало. Он обнаружил, что никак не может сконцентрироваться более чем на сорок минут, а часто даже и меньше. Джек начал допускать глупые ошибки, которые впоследствии дорого ему стоили. Хэнк, который знал, но не говорил о болезни Джека, позволил ему работать дома и неполный день, но даже это оказалось слишком.
Стюарт пытался помочь ему распорядиться остатками средств, тщательно разработал бюджет, а потом только закатил глаза: «Кого я обманываю? Ты ворочал миллионами, но никогда не мог подсчитать деньги на собственном счету». Джек не представлял, что делать, если закончатся деньги, а с учетом ситуации на бирже это могло произойти очень быстро. Он надеялся, что, когда придет этот день, его уже не будет в живых, он молился, чтобы не пришлось мочиться в пеленки и пускать слюни от абрикосового пюре в каком-нибудь доме престарелых. Когда он будет переезжать, у него будет всего два чемодана вещей. Он отдаст, или продаст, или завещает Стюарту все остальное, включая свою коллекцию африканских масок.
– Ты хочешь позавтракать? – мягко спросил Стюарт.
– Нет. Все что я сейчас хочу, – рядом со мной. Стюарт сжал плечо Джека:
– Если бы ты сам мог поверить в это. Позже, по пути к Анне, Джек сказал:
– Может быть, остановиться и купить вина? – Он кивнул в сторону магазина на противоположной стороне от магазинчика миссис Ким. Гектора не было около корейской бакалеи – конечно же, она закрыта на выходные, и, несомненно, парень ужинает дома, со своей маленькой женой, в семейном кругу.
Стюарт подъехал к тротуару. Джек пронесся по маленькому магазину и выбрал бутылку дорогого белого вина.
Прямо за магазинчиком был бар, куда часто ходил Гектор. Нужно проверить, просто посмотреть. Джек поймал взгляд Стюарта и показал на бар. Зашел, роясь по карманам в поисках мелочи для автомата с сигаретами и одновременно оглядываясь по сторонам в тускло освещенном помещении. Здесь Гектора тоже не было. Он нажал на одну из кнопок на автомате – оттуда выскочили длинные женские ментоловые сигареты – и пошел обратно к Стюарту.
– Просто хочу курить. – Джек развернул целлофан на пачке «Вирджиния Слимз».
Стюарт посмотрел на него:
– Твой мальчик, должно быть, на какой-то частной вечеринке.
Джек прикурил.
– Да, – ответил он, разозлившись, что Стюарт понял его уловки, а еще больше от того, что Гектора нигде не было. – Наверняка.
Стюарт фыркнул:
– Ты меня удивляешь.
Джек выдохнул, пуская дымок кольцами и изогнувшись, как Марлен Дитрих:
– Я сам себя удивляю.
Ближе к полудню Анна вошла, чтобы посмотреть на Флинн. Та все еще была в постели, рядом с ней свернулся на подушке кот. Она тихонько позвала внучку, но Флинн не пошевелилась.
Все было готово, в доме убрано, Анна только не хотела пылесосить, пока Флинн не проснется. Марвин и Кристин загружали глиняные головы в «Фольксваген». Анна наблюдала из кухонного окна, как зять укладывал отвратительные бюсты в кузов.
– Это назад, – сказал он Кристин, которая согнулась под тяжестью фигуры, представляющей Рональда Рейгана и каннибала Эда Гайна.
В воздухе кружился снег. У Марвина были голые ноги, из-под военной куртки виднелись только полы цветастого халата. Анну накрыла волна ностальгии, неподдающейся описанию боли – потеря дочери, мужа, юности, которая у нее когда-то была и заставляла ее вот так же стоять на снегу полураздетой, ошеломленной блаженством любви. Анна открыла окно шире – на кухне становилось жарко. Кристин хихикнула, когда Марвин что-то достал из кармана. Трубка. Марвин протянул ее Кристин, и Анне показалось, что он сказал:
– Положи немного в чашку и затянись, а потом подожди, пока зазвонят колокольчики.
Анна с грохотом бросила на пол несколько крышек от кастрюль. Марвин посмотрел наверх, как она и хотела.
– Анна? – Через минуту он, запыхаясь, вошел на кухню.
– Да? – ответила она.
– Это не то, что ты подумала.
– Мне показалось, что это марихуана. Или я ошибаюсь?
– Нет. Ты с ума сошла? – воскликнул Марвин.
– Нет. Конечно же, я предполагаю, что ты не куришь, когда Флинн под твоим присмотром. Девочка начнет переживать, если увидит тебя курящим или под действием наркотика.
Он отмахнулся:
– Это не наркотик.
Анна начала чистить картошку:
– Тогда я не беспокоюсь. Кристин будет с нами ужинать?
– Нет, – ответил зять, – у нее другие планы.
Анна открыла духовку и полила жиром индейку, раскладывая приправу вокруг птицы. Когда она повернулась, Марвин был все еще здесь.
– Правда? – сказала она. Он провел рукой по волосам:
– Наверное, ты разозлишься, но Богом клянусь, я вспомнил только сегодня утром, точнее, десять минут назад, когда понял, что Флинн еще в постели.
– Что? – встревоженно воскликнула Анна.
– В День благодарения мы всегда отмечали день рождения Флинни.
– Я думала, что она родилась на второй неделе декабря?
– Да. Но мы поменяли дату. Слишком близко к Рождеству. В любом случае, Флинн всегда очень грустит в свой день рождения, и в этом году, без Поппи, ей, возможно, будет еще хуже.
– Если бы ты сказал мне раньше! У меня ничего нет для нее. И я не знаю, какой подарок она хочет.
– Я знаю. И это может быть подарком от нас обоих. У Кристин это есть дома. Просто нужно съездить и забрать.
– Что это?
– Собака. Щенок. Флинн просит собаку с тех пор, как научилась говорить. Кот был просто компромиссом. Ну, что ты думаешь?
Анна налила кружку кофе и села. Собственно говоря, прошлой ночью ей снилась собака, и позапрошлой тоже. Собака, бегающая вокруг домика в штате Мэн. Там много акров земли и достаточно комнат, чтобы завести собаку. Если щенок сделает ее внучку счастливой и станет еще одной причиной для переезда из Бостона, почему бы и нет? Она посмотрела на Марвина. Ей хотелось, чтобы ее зять надел на себя еще что-нибудь.
– Что там за собака?
– Кажется, бордерский колли. Без паспорта.
– Ну что ж, бордерские колли не такие уж и большие. Марвин вернулся домой, как раз когда Флинн вышла из спальни. Анна поняла, что этот щенок – уже сейчас весящий сорок фунтов, – ньюфаундленд.
– Ой! Я так и знала! – Флинн встала на четвереньки. – Я знала, что он придет ко мне.
– С днем рождения, милая. Это тебе от нас с бабушкой.
Флинн улыбнулась, это была первая искренняя улыбка, которую Анна сегодня увидела.
– Спасибо. – Девочка крепко обняла бабушку.
– Пожалуйста, милая. Может быть, ты хочешь вывести его пописать? Щенкам нужно много писать. Выведи его на улицу, за забором он будет в безопасности. – Анна посмотрела, как Флинн вышла на улицу. Затем повернулась к Марвину: – Это чертовски большой колли.
