Маша Королева - Жиголо, или 100 мужчин для безупречной блондинки
– Хорошо. Сопровождение богатых девчонок, мальчонок, отвратительных старух и мерзких озабоченных стариков туда, куда им захочется пойти.
Бойко расхохотался. Смех получился неестественным – что-то среднее между прокашливанием и хмыканьем.
– Позитивно мыслишь, старина. Только если ты так заранее относишься к клиентам, то на кой тебе это надо?
– Денег у меня нет, ясно? Кушать нечего.
– Проголодался? – По голосу он понял, что Петр улыбается.
Бойко откровенно над ним издевался, Арсений это понимал, и, что самое худшее, тот знал, что Арсений понимает. И знал, что трубку он все равно не бросит. А если и бросит, сорвется ненароком, то непременно перезвонит и извинится. А куда еще ему деваться в Москве – без прописки, без денег и работы? Конечно, можно сунуться в другое агентство, но «КАСТ» – это имя, а все остальное – так, мелочь… И в других агентствах тоже нет работы в феврале…
– Значит, с эскортом ничего не получится?
– Я этого не говорил. Понимаешь, для эскорта я отбираю только лучших. Не по внешности. То есть внешность, разумеется, играет большую роль. Но сопровождающий мальчик должен еще и соображать. Уметь думать, быть начитанным, светским.
– Я много читаю, – брякнул Арсений.
– Да что ты там читаешь вместе со своей тупой кошелкой Вероникой? Бульварные романы да детективы? Я выдам тебе список литературы. Начиная от Гомера и заканчивая Лимоновым. Все эти книги ты должен будешь прочесть от корки до корки. И не только прочесть, но и понять. Тебя проэкзаменуют.
Арсений представил себе Марка Коннорса, рассуждающего о Гомере. Смешно прямо! Какой Гомер, если он даже не может в процессе разговора смотреть глаза. Его взгляд, как шальной ребенок, возвращается к ширинке.
– Какой Гомер? Для кого Гомер?
– Ты знаешь, кто среди наших клиентов? Анна Макшанова, например. – Петр назвал имя одной из самых популярных телеведущих, сексапильной брюнетки с низким хрипловатым голосом – что бы она ни говорила, это звучало как приглашение в постель. При всем этом вела она популярную политическую передачу контраст ее образа и содержания программы был так разителен, что она стала звездой после недели эфиров. Приглашенные к ней в студию политики таяли, мямлили и пялились теледиве в декольте.
– Ей-то это зачем?
– Затем. Это модно, понял? Развлекается она так. А между прочим, Макшанова эта – кандидат филологических наук, литературный критик. И о чем ты с ней беседовал бы, о погоде?
– Ладно. Я все прочту.
– Дальше. Кино. Ты должен знать киноклассику и отслеживать новинки. Потом – политика, культура. Газета «Коммерсантъ» пусть станет твоей настольной. Ясно тебе?
– Ясно.
– Список литературы и фильмов я тебе скину на e-mail. На освоение оного тебе дается месяц. Месяц будешь не работать, а книжки читать, понятно?
– А жить на что?
– Мог бы и отложить на черный день. Ну да ладно, не мне тебя учить. Можешь подъехать завтра в агентство, получишь сто пятьдесят баксов.
– На месяц?!
– На еду хватит. А тусоваться у тебя времени не будет.
– И что потом? Вот прочту я все, и дальше-то что?
– Дальше тебя протестируют. На предмет ведения интеллектуальной беседы. Если твои знания удовлетворят экзаменатора, а это будет очень прицельный экзаменатор, тогда ты возьмешь несколько уроков по этикету. Жрать будешь учиться красиво, иными словами. И – вперед. В свободное плавание… Но не думай, что это так легко.
– У меня получится.
Глава 12
У него получилось. Было не так-то просто – если предложенные Петром кинофильмы Арсению удалось просмотреть без особенных проблем (под хороший косячок ему это даже нравилось), то с книгами вышла беда. Арсений упрямо читал, а думал в это время о чем-то своем. И, захлопнув последнюю страницу, вдруг осознавал, что вообще не помнит, в чем суть. Потом он, конечно, сориентировался и купил в «Педкниге» гениальную энциклопедию «Мировая классика в кратком изложении» – по ней сдавали экзамены целые поколения гуманитарных лентяев. А что касается газет… Как ни странно, он быстро втянулся. Каждое утро он читал за завтраком «Коммерсантъ» и через некоторое время стал находить в этом некоторую приятную буржуазность в лучшем понимании этого слова.
В итоге Петр нашел, что он неплохо подкован.
А потом его познакомили со стилистом – это был не один из тех бритых наголо, бряцающих многочисленными сережками в самых неожиданных частях тела, претенциозных юношей. Стилист был похож на партийного активиста старой закалки – он был высок, широкоплеч, усат и носил отлично скроенные дорогие костюмы.
– Манекенщик должен быть немного никаким, – объяснил он, рассматривая фотографии Арсения. – Недорисованный образ, из которого можно сделать что угодно. А нам надо сделать из тебя личность.
Арсений даже обиделся немного, когда впервые это услышал. Да что он о себе возомнил, таракан усатый? Обозвал его, Арсения, одного из самых успешных манекенщиков агентства «КАСТ», безликим. Но потом понял – прав был стилист, прав на все сто.
Арсения подстригли покороче, высветлили несколько прядей надо лбом (все это под активное сопротивление и неубедительные ультиматумы: «Что я вам, Пенкин, что ли, чтобы волосы красить?!»). Волосы ему подкрасили под седину – и сразу в его лице появилась некоторая искушенность зрелости. Молодое смуглое лицо, улыбающиеся карие глаза и две яркие седые пряди. Демонический получился образ, нечего сказать.
Стилист настоял на том, чтобы Арсений показал ему свою повседневную одежду. Не без гордости «таракану усатому» была продемонстрирована лучшая часть гардероба – дорогие стильные шмотки, купленные им на деньги Марка Коннорса и мистера Коньо. Со спокойной улыбкой опытного родителя, отбирающего у ребенка вредную, но вожделенную шоколадку, стилист сгреб вешалки в охапку и упаковал их в неряшливый пластиковый пакет.
– Что вы делаете? – опешил хозяин эксклюзивных нарядов от «Унгаро», «Кельвина Кляйна» и «Миу-Миу».
– Такое ты носить не можешь, – охотно объяснил стилист. – Не волнуйся, я помогу тебе продать эти вещи в хороший секонд-хенд. Ты, конечно, немного потеряешь в цене, но…
– Да вы с ума сошли! Это же классные вещи, очень дорогие.
– Я понимаю. Но это одежда для легкомысленного бездельника, а ты теперь должен выглядеть как настоящий денди.
– Что мне теперь, одни костюмы носить, что ли?
– Совсем не обязательно. Но и прозрачные драные лохмотья ты носить не будешь. Если хочешь, конечно, работать с нами.
Было в этом «если хочешь, конечно, работать с нами» нечто угрожающее – снисходительное предупреждение заставило Арсения умолкнуть. Беззвучно матерясь, он смотрел, как усатый брезгливо заталкивает в пакеты лучшую его одежду. Он чувствовал себя Золушкой, которую опытная фея собирает на первый бал. Только вот на балу том он едва ли встретит кого-то, кроме похотливых принцев да престарелых принцесс.
