Даниэла Стил - Огни Юга
— Я уже потеряла его, — с удрученным видом хрипло сказала Луиза, и эти слова прозвучали с неожиданной искренностью. — Он никогда не любил меня, по крайней мере с тех пор, как мы воссоединили наш брак. Он не переставал ее любить. — Они обе знали, что это правда, и Юджиния всегда сожалела об этом. Ее сын был несчастен в течение десяти лет, и в этом в значительной степени была виновата она, мать. Юджиния и сейчас чувствовала свою вину и пыталась как-то загладить вину перед Саванной. Луиза же думала только о себе и о том, что муж ее не любит и никогда не переставал любить Алексу.
— Мы с тобой обе были не правы, Луиза. Мы не имели права так поступать. Мы причинили боль им обоим и их ребенку. На твоем месте я бы сделала все, чтобы хоть как-то исправить положение, пока Саванна здесь. Это для Тома имело бы большое значение, — сказала свекровь.
Луиза, в кои-то веки лишившись дара речи, кивнула и направилась к машине. В тот вечер ее отношение к Саванне или Тому не изменилась, но она стала очень, очень тихой. У нее явно было что-то на уме. Том по привычке старался держаться от нее подальше. Луиза не стала ужинать, а отправилась наверх, сказав, что у нее разыгралась мигрень и она ляжет в постель.
В самый разгар весны Алекса снова прилетела в Чарлстон. Насколько было известно Саванне, она везла с собой письма о приеме в университет и нью-йоркскую бабушку. Саванна с нетерпением ждала этого и бросилась в объятия Мюриэль, как только увидела ее.
— Ты выглядишь великолепно, малышка, — сказала бабушка с довольным видом. Она боялась, что столь долгое пребывание в чужом городе плохо отразится на любимой внучке. А та, напротив, выглядела счастливой, цветущей и казалась повзрослевшей и уверенной в себе. Мюриэль теперь стало ясно, почему тревожилась Алекса. Судя по всему, Саванне так нравилось в Чарлстоне, что даже не верилось в ее желание уехать отсюда. Но Мюриэль все же верила, что в конечном счете Саванна захочет вернуться домой. А Нью-Йорк, где жила мать, был ее домом.
— Ну что ж, может быть, вскроем письма? — взволнованно спросила Алекса, когда они пришли в отель. Саванна не позволила матери вскрыть письма и зачитать их по телефону. На прошлой неделе пришли наконец все ответы, одни с небольшим запозданием, другие вовремя. Некоторые конверты были потолще, что обычно предполагало положительный ответ. Саванна получила ответы из всех колледжей, куда подавала заявления, и, кажется, нервничала, держа в руках все конверты. Сейчас должно было решиться ее будущее и определиться место, где она проведет следующие четыре года. Причем вполне вероятно, что у нее будет несколько вариантов на выбор. Она надеялась на самые лучшие варианты, а не на запасные на всякий случай.
Всего было шесть конвертов. Некоторые ее друзья подавали заявления в дюжину учебных заведений, но Саванна ограничилась шестью. Алекса и Мюриэль сидели на кушетке и ждали затаив дыхание.
Первым Саванна вскрыла конверт из Стэнфорда. Там отказали. Саванна, кажется, приуныла, но мать заметила, что все равно не отпустила бы ее туда, и это несколько смягчило удар. Мать не раз говорила, что отпустит ее в Стэнфорд, только если не будет другого выбора.
Гарвард тоже ответил отказом. И туда Саванне не слишком хотелось. Уровень учебного заведения казался невероятно высоким и пугал ее.
Браун предлагал внести ее в резервный список и хвалил за хорошо выполненную работу.
Оставались Принстон, Университет Джорджа Вашингтона и Дюк. Следующим она вскрыла конверт из Дюка. Приняли! Все три женщины, радостно вскрикнув, принялись обнимать друг друга, потом снова уселись. Саванна улыбнулась. Она принята, причем в хорошее учебное заведение.
— Почему я ощущаю себя как на присуждении «Оскара»? Причем за лучшую картину… — сказала Мюриэль.
Саванна нервно хихикнула. Следующим она открыла конверт из Университета Джорджа Вашингтона. Снова положительный ответ. Она принята уже в два учебных заведения! А последним остался конверт из университета, куда ей хотелось попасть больше всего.
Принстон. Конверт казался тоненьким. Наверное, отказали. Она замерла, держа его в руках.
— Да открой же ты его наконец, ради Бога! — взмолилась Мюриэль. — Я больше не выдержу.
— Я тоже, — призналась Алекса.
Здесь распоряжалась Саванна. Это она работала не покладая рук ради этой минуты, и это она так долго ждала результатов. Ее заявления были отправлены три месяца назад. Она медленно вскрыла последний конверт и осторожно развернула письмо. На мгновение закрыла глаза, потом прочла его и, вскочив, издала победоносный вопль.
— Я поступила! Подумать только, меня приняли! Я поступила! — кричала она, танцуя, а ее мама и бабушка прослезились. Но тут они тоже вскочили и принялись обнимать Саванну. — Я буду учиться в Принстоне! — радостно повторяла она, но вдруг вспомнила, что Тернер будет огорчен тем, что она не выбрала Дюк. Он был принят туда и собирался там учиться. Но ведь они смогут навещать друг друга. Принстон был мечтой Саванны. Не отказываться же от мечты ради мальчика, даже ради такого хорошего мальчика, как Тернер.
Пока Алекса открывала шампанское, Саванна позвонила отцу. Он знал, что Алекса должна была привезти письма, и тоже с нетерпением ждал результатов. Том находился дома и сразу же схватил трубку своего мобильника.
— Стэнфорд, Гарвард — отказ, Браун — резервный список, положительные ответы из Джорджа Вашингтона, Дюка и… Принстона! — крикнула Саванна, и его физиономия расплылась в радостной улыбке, — Я еду в Принстон, папа!
Как и Тернер, отец предпочел бы Дюк, но он с пристрастием относился к южным учебным заведениям. Саванна поставила высокую цель и достигла ее. Том очень гордился дочерью.
— Прими мои поздравления! Отпразднуем это завтра вечером. Я приглашаю всех на ужин. Поздравляю тебя, дорогая. Я так горжусь тобой!
Поблагодарив его, она вернулась к маме и бабушке. Они долго сидели и разговаривали, потом отправились ужинать в любимый ресторан Саванны. Там собиралась шумная, дружелюбная компания студентов колледжей. Большинство ее друзей тоже получили на этой неделе ответы на свои заявления. Джулиана, верная своему слову, заявления не подавала, решив взять отпуск на год, и теперь немного жалела об этом. Она чувствовала себя «отбившейся от стаи», и Саванна не стала ей звонить, чтобы не расстраивать. Но Тернеру она позвонила. Он был рад за нее, хотя и разочарован, что она не захотела учиться с ним в Дюке. Но он знал, как много значит для нее Принстон, а потому просто пообещал навещать ее там, как только сможет, и она поклялась делать то же самое.
Чудным теплым вечером они возвращались пешком в отель. Бабушка была в восторге от города, который давно полюбила. Он понравился ей, еще когда она навещала здесь Алексу, которая в то время была замужем за Томом. Она всегда ощущала огромное обаяние этого города. Они проболтали еще целый час, пока наконец не разошлись по своим кроватям, все еще взбудораженные важными новостями.
