Даниэла Стил - Огни Юга
Когда она пересекла поле и подошла к ребятам, Саванна представила ей Тернера:
— Мама, это Тернер.
— Привет, — сказала Алекса, улыбаясь. Он показался ей милым мальчиком, совсем юным. Глядя на него, она вспомнила, что он потерял мать, и ей стало жаль его.
— Рад познакомиться, мэм. Я слышал много хорошего о вас от Саванны. — Он выглядел настоящим южанином и был очень вежлив, но казался искренним.
— Я тоже слышала о вас много хорошего. Как прошла игра?
— Мы выиграли, — широко улыбаясь, сказал он с довольным видом, и Саванна улыбнулась ему, потом матери.
— Тернер обеспечил успешный исход матча, забив два решающих гола, — с гордостью заявила она, и мать, глядя на обоих, почувствовала себя столетней старухой, но была счастлива за них.
Алекса пригласила Тернера и Саванну в их излюбленное место встреч на гамбургеры и молочные коктейли. Они непринужденно болтали в течение часа, потом Саванна с матерью вернулись в отель, потому что были записаны на маникюр. Алекса сказала, что Тернер ей очень понравился, и Саванна, судя по ее виду, была рада это слышать.
Когда они вернулись в номер после маникюра, Алекса рассказала Саванне о том, что произошло за обедом. У нее не было от нее секретов. Они были не только матерью и дочерью, но и лучшими подругами, хотя Алекса никогда не забывала о том, что она прежде всего мать.
— Сегодня папа спросил меня, не вернусь ли я к нему. Он все еще любит меня и сожалеет о том, что сделал.
— Что ты ему ответила? — с интересом спросила Саванна, глядя в глаза матери. Она выглядела счастливой. Такой счастливой Алекса давно ее не видела.
— Сказала, чтобы он больше никогда не говорил мне этого. Вполне достаточно, если мы сможем быть друзьями. Это уже было бы чудом после произошедшего. Я никогда не смогла бы ему снова верить. Не хочу даже вспоминать об этом.
— А он что сказал?
— Думаю, он был поражен, — честно призналась Алекса.
— Рассердился?
— Не думаю, скорее, опечалился. С его стороны даже нечестно спрашивать об этом или надеяться. Прошло много времени, и он слишком сильно обидел меня.
Саванна кивнула, соглашаясь. Она знала, вернее, догадывалась, как сильно переживала мать.
— Я понимаю, мама. Думаю, ты поступила правильно. — Даже Саванна помнила, как долгие годы мать плакала ночами. Не мог же отец просто взять и вернуться теперь. Потому что он сделал неудачный выбор. — Все равно, мне кажется, он не оставит Луизу, — мудро изрекла Саванна. — Она им командует. А он позволяет ей делать это.
— Он всегда позволял, — спокойно сказала Алекса, — даже когда мы еще не развелись. Они стоят друг друга.
Саванна кивнула, хотя и жалела отца. Луиза — мерзкая особа. Но он ее выбрал сам, причем дважды.
Мать и дочь прекрасно провели вечер за разговорами и заснули далеко за полночь. Когда Саванне позвонил Тернер, Алекса пригласила его на поздний завтрак. Утром раздался звонок от Трэвиса. Он хотел увидеться с Алексой, и они со Скарлетт зашли в отель на несколько минут. На этот раз Саванна и Алекса решили не ходить в церковь, им не хотелось снова столкнуться там с Луизой. Они с успехом избежали этой встречи, потому что Трэвис с матерью только оттуда вернулись.
Он уселся с Алексой в их гостиной, и они поболтали о прежних временах и о его теперешней жизни. Он извинился за то, что не писал, и она отнеслась к этому с пониманием. Он был еще слишком молод и подчинился запрету матери. Алекса это знала, хотя из лояльности к матери он этого не сказал. Он был все таким же милым и вежливым, как в детстве, и с гордостью познакомил ее со Скарлетт. Она показалась Алексе милой девушкой, и та надеялась, что молодые люди будут счастливы друг с другом. Немного поговорили о предстоящей свадьбе и о том, как трудно все организовать. Вскоре Трэвис и Скарлетт уехали. Они торопились на обед к родителям Скарлетт, где предстояло окончательно утвердить список приглашенных на церемонию бракосочетания.
Остаток дня пролетел незаметно, и наступило время отъезда. Как и прежде, Том встретил их в вестибюле, чтобы забрать Саванну. Алекса снова поблагодарила его за вчерашний обед. Он ловил каждое ее слово и печально заглядывал в глаза.
— Спасибо, что согласилась пообедать со мной, — сказал он, только сейчас поняв, какую большую уступку она ему сделала и сколько мужества ей потребовалось для этого. Только теперь он понял, как сильно ее обидел. В течение почти одиннадцати лет он был занят собственными страданиями и потерями и только теперь понял, как глубоко страдала Алекса. Он потерял ее навсегда, и именно тогда, когда хотел вернуть ее. Том опоздал. Для нее, как бы она его ни любила, он остался человеком, которому она никогда не сможет больше поверить. Том был раздавлен. Вчера он лишился последней надежды, тогда как Алекса пережила это десять лет назад.
Еще раз поцеловав на прощание мать, Саванна поехала домой с отцом. Алекса обещала приехать снова через две недели. Время шло, и Саванна мало-помалу привыкла к местной жизни. В чем-то она чувствовала себя как дома, а что-то оставалось ей чуждо. Алекса говорила, что чувствовала то же самое, когда жила здесь, потому что, как бы ты ни любил Юг, если ты не родился там, ты никогда не станешь одним из южан. Теперь и Саванна начала это понимать. Здесь все еще говорили о южанах и янки, в их сердцах навсегда остался флаг Конфедерации, который развевался на крышах многих домов.
По дороге домой Саванна обратила внимание на несчастный вид отца и с беспокойством опросила:
— С тобой все в порядке, папа?
Он кивнул и улыбнулся ей, но глаза остались печальными. Она подозревала, что все сказанное вчера матерью глубоко подействовало на отца. Но Саванна нисколько не винила мать.
Дома его ждала Луиза в черном костюме от Шанель, со множеством ювелирных украшений и бьющим в глаза макияжем. Том получил выговор за опоздание. Они отправились на званый ужин с друзьями. Такова была теперь его жизнь. В радости и в горе, так сказать. Это была та жизнь и та женщина, которые он выбрал. А та, которую он по-настоящему любил и которая любила его, уехала.
Глава 15
Наступил апрель, до суда оставался всего месяц. В Нью-Йорке все еще стояли холодные дни, и всю неделю после возвращения Алексы шел снег. А весенний Чарлстон утопал в цветах. Цвели азалии и глицинии, цвела вишня. В великолепном саду «Тысячи дубов» не покладая рук трудилась целая армия садовников.
Между этими двумя городами и жизнью в них существовал резкий контраст. В Нью-Йорке дул пронизывающий ветер, падал снег, и Алекса готовилась к суду над человеком, убившим восемнадцать молодых женщин. Погода была серой и мрачной, под стать тому, что она делала.
