Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна
Его губы кривятся в ухмылке, и рука с пистолетом тянется почесать гладко выбритое лицо.
В другой ситуации он мог бы показаться привлекательным. У него есть тот налет обаяния, как у Рио39 из «Хороших девочек»40. Если бы Рио был итальянцем и намного выше. Он движется с уверенностью, но в данной ситуации он вызывает у меня только отвращение, будто моя кожа пытается соскользнуть с тела и сбежать прочь. Мерзкое ощущение.
Большой амбал достает телефон из кармана и говорит:
— Ронни, это Бун.
— Не сейчас, — рявкает Ронни, поворачиваясь ко мне с мерзкой ухмылкой. — Я слышал кое-что о маленькой Principessa Альдо Росси… — он поднимает пистолет к моей щеке, скользя по моей челюсти, вниз по шее к груди. Ствол оружия давит мне на сосок, вызывая вспышку боли под кожей. Я сглатываю, удерживая натянутую улыбку.
— Слышал про то, какая ты красавица, — продолжает он. — Про твое девственное тело и большие сиськи, — он надавливает пистолетом сильнее, заставляя меня поморщиться, прежде чем убрать его и засунуть обратно за пояс. Затем он расстегивает свой пиджак. — Должен признать, я представлял тебя немного более ухоженной. Но, держу пари, под этой мешковатой одеждой всё как надо…
Я выпрямляю плечи.
— Раздень меня и проверь. Но предупреждаю о двух вещах: во-первых, я не девственница.
Ронни нависает надо мной, и мой взгляд падает на пистолет, который он спрятал за поясом.
Я незаметно вытаскивала кошельки прямо из карманов. Пистолет прямо здесь, не должно быть слишком сложно его стащить.
— А что второе, малышка? — спрашивает он, давя коленом сильнее между моих ног.
Для пущего эффекта я заставляю свои веки дрогнуть. Ронни прикусывает нижнюю губу с самодовольной ухмылкой, думая, что я действительно начинаю возбуждаться от него, но он дальше от истины, чем мог бы себе представить. Я была с Киллианом Брэдшоу. После него, вряд ли кто-то сможет меня по-настоящему завести.
Ронни заводит руку за мою шею и крепко сжимает затылок, пока я скольжу руками по его груди, поднимаясь с кровати, чтобы прошептать ему на ухо. Улыбка появляется на моих губах, когда я мысленно измеряю расстояние до пистолета.
Поторопись, Бьянка. Действуй быстро.
— А второе… — мурлычу я, касаясь губами его мочки уха. — Я люблю жестко, — в ту же секунду моя левая рука скользит по его штанам, а правая выхватывает пистолет из-за его пояса.
Его люди стоят позади и не видят, что происходит за его спиной, но я знаю, что его тело уже подает сигналы мозгу, и через мгновение он поймет, что произошло.
Всё случается быстро и плавно: он хватается за мое запястье, и в ту же секунду наносит мне открытой ладонью удар по лицу. Мой взгляд затуманивается, боль пронизывает челюсть, но я знаю, что если не действовать быстро, мне конец.
Я не даю себе шанса сдаться боли. Позволяю телу упасть назад и со всей силы пинаю его в грудь обеими ногами.
Он отлетает, сбивая с ног своих головорезов, как кегли в боулинге, а я вскакиваю с кровати и бегу в другую сторону.
Поддаюсь искушению оглянуться, хотя знаю, что это замедлит меня. Поворачиваю голову, когда пересекаю порог спальни, и вижу, что они уже поднялись на ноги и собираются догонять меня.
Из моей груди вырывается пронзительный крик, и лишь наполовину я осознаю, что это мой голос.
Я не чувствую своего тела, только неистовое желание выжить.
Перевожу взгляд вперед и захожу в коридор, но тут сталкиваюсь с чем-то твердым, чего там не должно быть. Чья-то рука обвивает мою талию и прижимает меня к крепкому телу.
Я поднимаю голову и встречаю взгляд Килла как раз в тот момент, когда его свободная рука поднимается, и три приглушенных выстрела разрывают воздух. Комната погружается в тишину, а в ушах звенит. Я утыкаюсь лицом в грудь Килла.
Его рука, всё еще крепко держащая меня за талию, сжимается, а другая рука, с пистолетом, проходит сквозь мои волосы.
— Бьянка… — произносит он.
Я слышу его. Я знаю, что он здесь и говорит со мной, но я не могу двигаться, не могу ответить, не могу сосредоточиться ни на одной мысли.
— Бьянка… — повторяет Килл, проводя рукой по моей щеке, чтобы приподнять мое лицо. — Малышка…
Я не знаю, чего ожидала, но, подняв лицо от его груди и встретившись с его глазами, я не ожидала увидеть там ни капли мягкости или сострадания. В его голосе слышится забота, его прикосновение нежное, но в глазах — абсолютная Тьма. Мужчина, поглощенный своим гневом.
Его взгляд останавливается на моей щеке, и он проводит большим пальцем по уголку моего рта. Когда он отнимает руку, палец окрашен в кровь. Я беззвучно вздыхаю и касаюсь своей пульсирующей челюсти и губы ладонью, не понимая, что удар расколол мне губу.
— Кто из них сделал это? — спрашивает Килл, отстраняясь от меня, оставляя мое тело замерзать без его тепла.
Наконец, я поворачиваюсь к мужчинам. Словно по волшебству, их стоны становятся слышимы.
Как будто моя душа могла сосредоточиться только на Килле. Теперь я слышу лишь агонию, их хриплое дыхание и бульканье, пока они истекают кровью на мой грязный коричневый ковер. Они еще живы, но умирают. И тут я замечаю, что Килл выстрелил каждому в одно и то же место. Их руки закрывают пулевые отверстия в шее и кровь струиться у них между пальцев.
Как он это сделал?
— Кто, Бьянка?! — рычит Килл, и я быстро указываю на Ронни.
Килл уверенно подходит к двум другим мужчинам, которые, по сути, были виновны лишь в том, что выбрали не ту работу и охотились не за той женщиной. Он быстро поднимает пистолет и выстреливает одному прямо между глаз, затем плавно поворачивает оружие и стреляет в другого в то же место, мгновенно лишая их жизни.
После этого он оборачивается и переступает через мужчину, который посмел прикоснуться ко мне своими руками. Он отвинчивает глушитель с пистолета и убирает его в карман.
Спокойно прячет оружие в кобуру у ребер, а затем достает нож из ножен за спиной.
— Я оставил тебя в живых не просто так, — говорит Килл, ставя ноги
