Туз пик - Ана Шерри
Милош вскочил с места и надолго закрылся в своей комнате, а потом впустил только Софию. Все это время возле его двери на полу сидела Роза и стирала со щек слезы. Она винила себя, только в чем, никто не понимал.
Каждый считал себя причастным к смерти Ясмин.
София боялась, что Анхель пойдет к Лазару, начнет стрелять без разбора, и в лучшем случае его арестуют, а в худшем – убьют. Но он оставался дома и, к ее облегчению, мстить не собирался. Она надеялась, что этого не произойдет никогда.
– Как так получилось, что мою сестру похитили прямо в поселке? – спросил он как будто сам себя. – У нас из-под носа. Где я недоглядел?
Он ошибся! И теперь корил себя больше остальных. Эта проклятая месть! Он оказался связан по рукам, потому что в его жизни еще оставались любимые люди, а он больше не хотел никого терять!
Бледная, словно тень, София принесла бабушке суп, приготовленный Ясмин утром. Ее руки дрожали, но она постаралась собраться, чтобы зайти в комнату.
Бабушка Гюли лежала, не желая ни есть, ни пить. Она винила себя в том, что случилось.
– Я не уберегла мою девочку, – прошептала бабушка Гюли чуть слышно и отвернулась, игнорируя Софию.
Выйдя из ее комнаты, девушка забилась в угол и тихо проплакала, пытаясь выплакать все слезы. Потом вытерла лицо насухо и направилась в гостиную, которая всегда была полна людей. Никто не заметил ее красных глаз. Немного придя в себя, присутствующие в гостиной начали обсуждать похороны.
В груди щемило до тошноты. Софию пару раз стошнило, но, слава богу, никто не видел. Она не хотела, чтобы Анхель переживал еще и за нее. Легкую боль в животе она списала на нервы…
Поселок погрузился в траур: не слышалось громких разговоров, музыки. Женщины ходили, опустив головы.
На следующий день, узнав о трагедии от Софии, приехала Йована.
– Как же так! – Она подошла к Анхелю и крепко-крепко его обняла, стирая слезы. – Она была так молода, она так любила жизнь…
Он лишь безэмоционально кивнул, пытаясь держаться и не давать волю слезам.
Анхель знал, что слезы помогают, они облегчают душу. Тяжелее всегда тому, кто держит все в себе. Он смотрел на Софию и, видя ее красные глаза, был рад: по крайней мере, слезы не тяготили ее.
Йована подошла к Йону. Мужчина стоял у дерева за домом и смотрел вдаль. Она встала рядом, боясь нарушить его одиночество, и даже не подозревала, что он был ей рад.
– Я знал Ясмин с детства, – произнес он. – Будто и я потерял свою сестру. Прекрасно понимаю, что сейчас чувствует Анхель, если я так разбит.
Их взгляды встретились, хотя Йована не хотела бы, чтобы он видел ее заплаканной, без косметики, совсем бледной… Она не ожидала, что он притянет ее к себе и крепко обнимет, ища поддержки или поддерживая ее. Йована расплакалась в его объятиях. Она крепко сжала его плечи и стиснула зубы, чтобы не зареветь в голос. Так они стояли долго, утешая друг друга.
Милош почти не выходил из комнаты, а София старалась находиться с ним. Когда он засыпал, она сидела рядом и гладила его по волосам. Всех, кого он любил, жизнь у него отнимала.
Мысленно она поставила себя на его место и ужаснулась… Если бы с Анхелем что-то случилось, то как бы смогла с этим жить она?
Анхель зашел к бабушке, у которой сидела Роза, и сел на край кровати. Бабушка спала, сил жить у нее совсем не осталось. Возможно, она мечтала бы умереть вместе с Ясмин, но у судьбы были свои планы.
Роза сидела, опустив голову. За несколько часов она сильно осунулась и снова превратилась в ребенка, оставшегося без матери. Ведь Ясмин была для нее опорой.
Анхель притянул сестру к себе и крепко обнял.
– У нас есть мы, – прошептал он, и после этих слов по щекам девушки потекли слезы.
Самым тяжелым был день похорон. Казалось, что даже птицы замерли: молча сидели на ветках, которые даже не колыхались от ветра. Было тихо, и эта тишина была страшной.
Ясмин лежала в гробу в яркой одежде, в красивых украшениях и выглядела живой. Казалось, что она даже слегка улыбалась…
Заиграла музыка – цыгане решили исполнить ее любимую песню «Бубамара».
В памяти Софии всплыл момент, когда она впервые услышала эту мелодию и увидела радостные танцы Ясмин. Ее мечта сбылась, она успела открыть кафе «Бубамара» и насладиться минутами счастья. Вот только не успела выйти замуж…
София перевела взгляд на Милоша, который стоял возле гроба и держал холодную безжизненную руку Ясмин. Она лежала в этом проклятом гробу такая красивая, какой хотела бы быть на собственной свадьбе. Теперь этому не суждено случиться, она никогда не станет его женой, но он хотел это исправить. Отпустить ее он мог только в этом статусе.
Милош вытащил два обручальных кольца, которые купил совсем недавно. Ясмин тогда упрекнула его в поспешности, но он словно чувствовал, что делает все верно. Ему хотелось, чтобы кольца уже были и ждали своего часа весной. Теперь весна будет для него пустой и бессмысленной.
Руки Милоша дрожали, когда он надевал кольцо на безымянный палец Ясмин. И так же дрожали, когда он надел такое же кольцо на свой. Пусть они не муж и жена по закону, но они женаты по его правилам. Не будет больше в его жизни другой Ясмин, она одна и на всю жизнь. Даже если эта жизнь будет долгой.
Перед похоронами София отговаривала его от этого, пытаясь убедить, что он молод, что нельзя так рано ставить крест на личной жизни.
– Ты тоже молода, но, если бы что-то случилось с Анхелем, ты бы вышла замуж снова? – ответил он ей.
Она не посмела бы, потому что любимее мужчины не может быть. Всю свою жизнь она бы посвятила их ребенку или умерла бы вместе с мужем, но об этом она не стала говорить вслух.
Каждый волен делать так, как велит ему сердце.
Сложно было сдерживать себя на похоронах, хотелось залиться слезами, но надо было оставаться сильной, чтобы поддержать тех, кому эта поддержка была нужнее.
Анхель, подойдя к гробу, взглянул на Ясмин и прошептал:
– Ты бы не хотела наших слез, я это знаю. – Он слегка улыбнулся, но тут же опустил голову.
София отвела взгляд, потому что глаза наполнились слезами. Ее сердце разрывалось от страданий за мужа, который никак не хотел показывать свою боль.
