Тьма в его сердце - Селина Аллен

– В детстве, может быть, я уже и не помню. А ты? Должно быть, родители часто водили вас повеселиться?

– Вас? – переспросила она, округляя глаза.

– Ты говорила, что у тебя есть брат.

– Да, да, я и брат.

Улыбка Джоанны дрогнула, мой вопрос поубавил ее смешливости. На секунду в ее глазах я заметил печаль, но она исчезла также быстро, как и появилась. Джоанна натянула улыбку и отвела взгляд.

– После развода родителей, отец пару раз водил меня в парк.

Продавец подал Джоанне ее заказ, и мы решили прогуляться по набережной.

– Ты общаешься с отцом? – вдруг спросил я.

Она удивленно взглянула на меня, как если бы я спросил у нее о температуре поверхности солнца, затем отрицательно покачала головой, и отщипнув кусочек ваты, положила его на язык.

– Нет, мы практически не общаемся. Он больше рад моему брату, чем мне, – отмахнулась она, в ее голосе была заметна горечь.

– Что-то произошло?

Она снова покачала головой.

– Ничего такого, так было всегда, сколько я себя помню. Брат отказывался общаться с ним с самого детства, а я была так рада, когда видела его. Он общался со мной какое-то время после их с мамой развода. Потом ему, видимо, надоело. И я больше не ходила в парки, – она вздохнула и заморгала, словно собирается расплакаться. Но через секунду взглянула на меня ясными глазами.

– Большие дяди всегда заняты, не так ли? – она усмехнулась, и жестом предложила мне сахарную вату. Я отщипнул кусочек и закинул его себе в рот.

Меня одолевали интерес и любопытство. Хотелось узнать о ней и об ее отношениях с отцом больше. Но я решил обуздать этот порыв. Было видно, что ей тяжело даются подобные откровения.

– Моя мать бросила нас, когда мне было шесть, – зачем-то рассказал я.

Джоанна замерла, ее лицо побледнело, глаза засветились сожалением.

– Я остался один, с отцом, который всего себя отдавал работе и полным домом прислуги, – продолжил я.

– Блейк, – выдохнула она. Джоанна закачала головой, вид у нее был как у нашкодившего щенка.

– Ты чего? – спросил я. – В детстве это было большим ударом, но сейчас мне безразлична Елена и ее судьба.

Я смотрел на нее и никак не мог понять, почему я рассказываю это ей. Раньше у меня никогда не возникало желания делиться с кем-то подробностями своей жизни. Отец мой единственный близкий человек, но даже он не знал, что у меня на душе.

Что такого было в ней, в этой маленькой своенравной брюнетке, что заставляло меня откровенничать, словно мне вкололи сыворотку правды? Почему я считал, или скорее чувствовал, что могу доверять ей?

– Прости за ту неудачную шутку в ресторане, – виновато сказала она.

Я непонимающе взглянул на нее, пока не вспомнил, о чем она говорит.

– Про то, что меня не выносит даже собственная мать?

Она несмело кивнула.

– Забыли, – усмехнулся я.

– Я не думала, что обижу тебя, – сказала она, обхватывая мое предплечье своей рукой и подтягивая меня ближе.

От этих прикосновений мне хотелось заулыбаться, как подросток получивший поцелуй самой красивой девочки школы. Но Джоанна жалела меня, а это все меняло. Я не терпел жалость.

– Ты не обидела меня. Мне все равно, – холодно отмахнулся я.

Джоанна кивнула, но руки моей не отпустила. Двумя пальцами я отщипнул кусок ваты и закинул его в рот.

Вата сразу превратилась в твердый комок сахара, я разгрыз его и проглотил.

– Никогда не ел эту ерунду, и не стоило начинать, – кивком головы указал на лакомство в ее руках. – Оно же в камень превращается.

Она рассмеялась и повернулась всем телом ко мне.

– Просто не нужно брать столько много, – она отщипнула кусочек и потянулась ко мне. – Открой рот и вытяни язык.

Я удивленно уставился на нее, но все же выполнил просьбу.

Она потянула свои пальцы с зажатой в них ватой к моему рту и положила ее на язык. Лакомство быстро растаяло не оставляя после себя ни единого твердого комочка сахара.

Через секунду я уже притянул ее за шею к себе и поцеловал. Мой язык прорвался сквозь ее губы и соединился с ее языком в нещадной битве. Джоанна легонько прикусила меня за нижнюю губу и засмеялась, отклоняя голову назад.

– И как? – спросила она, прерывисто дыша.

Я заторможено кивнул, пожирая взглядом ее губы.

– Сладко.

В ответ она кокетливо улыбнулась и взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц.

Опять этот взгляд и эта улыбка.

Она сводила меня с ума.

Мне нравилось, как смотрели на меня девушки, когда хотели оседлать мои бедра. Жаждущий, горящий и нетерпеливый взгляд. Но Джоанна смотрела по-другому, иногда в ее глазах мелькало желание, но в остальное время, она просто искренне наслаждалась моментом.

Она ничего не требовала от меня, ее не интересовали мои деньги, положение и власть. Она была не с Джефферсоном – богатым наследником, она была с Блейком, и когда не выпускала колючки, кажется, наслаждалась временем, проведенным с ним.

Джоанна быстро расправилась со сладкой ватой и захотела покататься на аттракционах. Я не был большим любителем подобных каруселей, но все же на каждом, покорно сидел рядом с ней. Она выбирала невысокие и небыстрые аттракционы, поэтому я был спокоен.

– Так, на чем покататься еще? – спросила она сама у себя и принялась рассматривать различные карусели.

Я хотел предложить ей покататься на мне, но не стал озвучивать это щедрое предложение, чтобы не нарушить равновесие, установившееся между нами.

Огонек в ее глазах смешил и умилял меня. Джоанна была как лиса, которую запустили в курятник. Если она любит карусели, то почему так редко бывает в подобных местах?

– Хочу на колесо обозрения, – вдруг выдала она, указывая на адскую круглую махину. Мое сердце рухнуло в пятки и я, сглотнув и нацепив на лицо равнодушную маску заговорил:

– Ты уверена? Эта конструкция не выглядит надежной.

Плотик из пустых бутылок, перевязанный клейкой лентой и тот был надежнее.

Она с подозрением взглянула сначала на аттракцион, а затем на меня. На пухлых губах появилась маленькая улыбка, и сощурив глаза, она спросила:

– Ты что, испугался?

– Нет! – мгновенно парировал я.

Джоанна схватила меня за руку и упрямо потащила к аттракциону.

– Тогда пошли, прокатимся, сверху видно весь город, да и крутится оно медленно.

Ага, зато падать с него – быстро.

Я стоял как вкопанный, не позволяя хрупкой девушке сдвинуть себя с места.

– Блейк, ну пожалуйста! – взмолилась она, впервые пожелав от меня чего-то. Ее глаза жалобно округлились,