Сьюзен Филлипс - Рожденный очаровывать
– Привет. Бу, где ты был весь уик-энд?
– Потрясная рубашка!
– Мы тут толковали о новом сезоне, и...
– Чарли считает, что ты должен больше...
Они вели себя так, словно знали его целую вечность, хотя Дин утверждал, что до этого ужинал здесь только дважды. Но, наблюдая фамильярность, с которой люди обращались с ним, Блу тихо радовалась, что сама она не знаменита.
– В других обстоятельствах, парни, я рад бы поговорить с вами о спорте, но сегодня обещал невесте провести вечер только с ней. – Дин обнял Блу за плечи. – Сегодня наша годовщина, а вы знаете, как сентиментальны все женщины.
– Какая именно годовщина? – поинтересовался двойник Криса Рока.
– Ровно шесть месяцев с того дня, как моя малышка заловила меня и оттащила домой.
Мужчины рассмеялись. Дин повел Блу в глубь ресторана.
– Это я оттащила тебя домой? – удивилась она. – С каких это пор ты забыл о своем прошлом, янки?
– С тех пор, как стал плантатором-южанином. Это автоматически позволяет получить сразу два гражданства.
Невысокая стенка, тоже украшенная коричневыми решетками и рядом бутылок кьянти в соломенной оплетке, отделяла ресторан от бара. Дин подвел Блу к свободному столику и выдвинул стул.
– Заметила этих старичков в баре? Один из них – окружной судья, тот, здоровый, – директор средней школы, а лысый – откровенно голубой парикмахер. Люблю Юг.
– Чудакам тут самое место, уж поверь мне.
Она потянулась за корзинкой с крекерами, стоявшей на красной виниловой скатерти, и схватила пакет с солеными крендельками.
– Удивительно, что тебя здесь обслуживают. Должно быть, Нита Гаррисон чего-то недоглядела.
– Мы выехали из города, и здешняя земля ей не принадлежит. Кроме того, меньше знаешь, лучше спишь, так что пусть остается в неведении.
– Ты действительно собираешься напустить на нее своего адвоката?
– Пока еще не решил. Новость хорошая: я, несомненно, выиграю. Новость плохая: на это уйдут месяцы.
– Я не собираюсь рисовать Танго.
– Чертовски верно, не собираешься.
Она уронила на стол лежалый кренделек. Хотя был вечер понедельника, три четверти столов были заняты, и большинство клиентов открыто глазели на нее. Нетрудно понять почему.
– Для понедельника здесь слишком много народа.
– Идти больше некуда. Либо сюда, либо в общество по изучению Библии во второй баптистской церкви. А может, занятия по вторникам, не знаю. В этом городе расписание сложнее фокусов линии обороны «Старз».
– Тебе здесь нравится, верно? И не только ферма. Жизнь в маленьком городе.
– Тут все по-другому.
У столика возникла официантка с меню. Ее худое недовольное лицо тут же оживилось.
– Меня зовут Мария, и сегодня я вас обслуживаю.
Блу от всей души пожелала, чтобы кто-то издал закон, запрещающий всем, кто работает в заведении с бутылочками соуса «табаско» на столах, представляться посетителям.
– Рад познакомиться, Мария, – протянул Деревенщина Дин. – Что сегодня хорошенького?
Мария, проигнорировав Блу, перечислила фирменные блюда. Дин остановился на курице гриль с салатом. Блу выбрала жареную зубатку с чем-то, называемым «грязный картофель», и на деле оказавшимся картофельным пюре со сметаной и утопавшими в подливке грибами. Пока она расправлялась с пюре, Дин съел курицу без кожи, добавил немного сливочного масла к печеной картофелине и отказался от десерта. При этом он непрерывно болтал с поклонниками футбола, обступившими столик. И всем представлял Блу как свою невесту.
Когда они на несколько секунд остались одни, Блу, наслаждавшаяся огромным липким куском яблочного пирога, спросила.
– Интересно, как ты собираешься объяснить разорванную помолвку после моего отъезда?
– Никак. В глазах всего города я так и останусь женихом, пока не подвернется веская причина перестать им быть.
– А причиной, конечно, станет шикарная, пустоголовая двадцатилетняя прекрасно упакованная блондинка.
Дин уставился на ее десерт.
– Интересно, куда ты убираешь всю эту еду?
– Я ничего не ела с самого завтрака. И я не шучу, Дин, мне действительно хочется знать. Ты не можешь разорвать нашу помолвку, приписав мне смертельную болезнь или объявив, что застал меня с другим мужчиной. Или женщиной, – поспешно добавила она. – Обещай, что не поступишь так со мной.
– Исключительно из самого пошлого любопытства: ты когда-нибудь была с женщиной?
– Перестань изворачиваться. Я требую твоего слова.
– Договорились, я скажу, что ты меня бросила.
– Можно подумать, кто-то в это поверит, – фыркнула Блу, набивая рот пирогом, – А с тобой такое случалось?
– Что меня бросали? Естественно.
– Когда?
– Не помню.
– Никогда. Бьюсь об заклад, такого не было.
– Конечно, было. Я точно знаю.
Он допил пиво и задумался.
– Теперь вспомнил. Это была Аниабелла.
– Жена твоего агента? Вроде ты говорил, что не встречался с ней.
– Так оно и было. Она назвала меня незрелым юнцом, что в то время было чистой правдой. И отказалась встречаться со мной.
– Это не называется «бросила».
– Эй, а как же еще, по-твоему, это понять?
Она ухмыльнулась, он улыбнулся в ответ, и что-то растаяло внутри вместе с последним глотком пирога. Блу поспешно извинилась и направилась к дамской комнате.
С этого момента и начались неприятности.
Глава 15
Еще сидя за столиком, она заметила эту женщину, тощую, со злобной физиономией, чересчур яркой косметикой и крашеными черными волосами. Она и ее спутник, похожий на медведя гризли мужчина, весь вечер накачивались спиртным. В отличие от большинства завсегдатаев ресторана эти люди не донимали Дина, зато женщина сверлила взглядом Блу. И когда та проходила мимо. женщина окликнула ее, пьяно глотая слоги:
– П'дойди сюда, коротышка, я с т’бой потолкую.
Блу, не обращая на нее внимания, зашла в туалет, и только заперлась в кабинке, как входная дверь с треском распахнулась, и тот же злобный голос завел:
– В чем дело, коротышка? Считаешь себя слишком важной персоной, чтобы поговорить со мной?
Она попыталась объяснить женщине, что не разговаривает с пьяными, но тут знакомый низкий голос предупредил:
– Оставь ее в покое.
Обаяшка Дин в мгновение ока превратился в боевого генерала, требовавшего немедленного повиновения от подчиненных.
– Дотронься до меня, задница, и окажешься в кутузке за попытку изнасилования, – прорычала женщина.
– Не выйдет, – заверила Блу, выходя из кабинки. – Ну, в чем проблемы?
Женщина стояла у раковины в резком желтом свете лампы. Широкие плечи Дина едва вместились в дверной проем.
Злобная ухмылка, выпяченное бедро, затейливый узел крашеных тусклых волос – все говорило о человеке, ожесточившемся на мир и полном решимости свалить все неудачи на Блу.
