О чем он молчит - Диана Ставрогина
Ведь этого вечера на кухне и этих молчаливых объятий могло не быть.
Что, если Катя не вернулась бы в Москву? Что, если Денис не пришел бы сегодня к ней домой? Что, если обида, разочарование и боль, однажды лишившие ее всех чувств разом, не развеялись бы со временем? Что, если он и она так ничего бы и не поняли?
Вопросы множились в Катиной голове, как золотые кубки в банковском хранилище Беллатрисы Лестрейндж, и от мыслей об ином будущем обрывалось дыхание и сбивался пульс.
— Как я рада, — зашептала Катя сбивчиво, отказываясь и дальше думать о плохих сценариях, когда прямо под ее ухом успокаивающим стуком раздавалось столь знакомое сердцебиение Дениса. — Как я рада, что ты сегодня пришел…
Его руки, обнимающие ее, сжались крепче. Отчаяннее.
— Если бы ты только знала, — начал он глухо, — если бы ты только знала, как я…
Катя поцеловала его, прервав на половине фразы. Сейчас Денис мог ничего не говорить — она чувствовала все. Его боль, свою боль. Его тоску и свою тоску. Их общую, безграничную потребность быть рядом. Их неотвратимую участь — быть рядом. Потому что они друг для друга — те самые.
Вопреки годам разлуки. Вопреки обману и предательству. Вопреки другим, попытки полюбить которых оказались тщетны.
Тяжелые, неизбежные разговоры ждали ее и Дениса на рассвете грядущего. Они начнут обсуждать прошлое, настоящее и будущее уже завтрашним утром, но сейчас… сейчас Катя не хотела и единой секунды тратить на слова. У нее не осталось сил на мудрые и разумные поступки.
Пусть снова, как в двадцать лет, кружится голова. Пусть, как прежде, все тело горит и ноет, потому что Дениса всегда мало. И хочется еще и еще. Его поцелуев, прикосновений. Его присутствия и тепла. Видеть его, знать, что он здесь, что они вдвоем. Всегда будут вдвоем.
Едва Катя прижалась губами к его, Денис застонал. Его низкий и хриплый, прозвучавший на грани слышимости голос резонировал во всем ее теле, и она, с первой секунды поцелуя перестав быть себе хозяйкой, всхлипнула.
Простое соприкосновение губ значило сейчас так много, чувствовалось так остро и долгожданно, так нужно, так нестерпимо хорошо, что душа переворачивалась — Катя не представляла, как иначе описать происходящее. Физические и эмоциональные реакции переплелись в единую волну ощущений, к силе которых она оказалась не готова.
Почти сразу Денис перехватил инициативу, и Катя просто потерялась. Он целовал ее лихорадочно: торопливо, жадно, горячо. От губ спускался к подбородку и ниже, всасывал и прикусывал кожу шеи, что-то шептал, но слова были неразборчивы и больше похожи на бред.
Он зарывался носом в пространство между Катиными воротничком и плечом и делал глубокий вдох, прижимаясь губами к ключицам, пока его руки расстегивали пуговицы на ее блузке.
Ее пальцы, пробежавшись по его спине и шее легкими поглаживаниями, оказались у него в волосах. Массировали, тянули, замирали в неподвижности — и через пару секунд Денис издавал недовольный грудной звук, прося ее возобновить ласку. Он обожал, когда Катя прикасалась к его волосам.
Поцелуи, давно — если не мгновенно, — перешедшие границу невинности, становились все более откровенными и страстными. Влажные движения губ и языков, судорожные вдохи и выдохи, легкие стоны и хрипы — все это было не ново, однако перед глазами у Кати плыло, руки дрожали, а на ногах удавалось устоять только благодаря опоре в виде кухонной тумбы.
Она не заметила, когда Денис успел снять с нее блузку и когда она сама принялась стаскивать с него рубашку, но контакт их наконец прижавшихся друг к другу кожей к коже тел не прошел мимо ее внимания. В очередной раз у нее взлетел пульс и стало сухо в горле.
Предвкушение лихорадочным, счастливым жаром бежало под кожей. Катя не забыла — ничего не забыла. Ей до сих пор не верилось, что все вернулось на круги своя, что Денис действительно рядом. Наяву, а не во сне.
— Все еще не верю, что это ты, — Денис хрипло вторил ее мыслям. Прекратив поцелуй, он просто смотрел Кате в глаза. Открытым, искренним, пробирающим до последней клеточки взглядом.
Катя смотрела в ответ. Добровольно и смело позволяла Денису утянуть себя на дно расширенных черных зрачков и в обмен на его душу открывала свою. Ей больше нечего было таить.
Не разрывая зрительного контакта, Денис прижался к ее лбу своим. Тяжело дыша, они продолжали изучать друг друга. Кончиками пальцев Катя путешествовала по его лицу, и Денис вторил ее жесту.
Она замечала новые морщинки и шероховатости на коже, — он, конечно, находил те же перемены на ее лице. С любопытством она касалась бороды, которой во время их прежних отношений он не носил. Та кололась, но Катю больше тревожило другое, нелепое соображение: борода словно прятала пол-лица Дениса, и возникало до глупого сильное стремление узнать, зачем же он прячется. Для чего?
В глубине его глаз Катя с полной ясностью видела пронзительную, безнадежную грусть, и от нее было невыносимо. Все, чего она хотела, — избавить его от этой ноши. Забрать ее, уничтожить.
— Я люблю тебя, — призналась она тихо. Неожиданно для себя. Потому что еще совсем недавно считала, что не стоит спешить с этими словами, но чувства, что рвались наружу, были глухи к осторожностям разума. Катя же повторила еще раз, уже громче, ощутив вдруг все силу и жизнь, заключающиеся во фразе из трех слов: — Я люблю тебя. — Она улыбнулась, ловя изогнувшимися уголками губ катящиеся по щекам слезы.
В глазах Дениса, наконец, стало меньше тяжести и мрака.
— Я люблю тебя, — сказал он спокойно, констатируя, утверждая правду, в которой не сомневался. — Всегда любил тебя.
Катя всхлипнула, заморгала часто-часто в попытке прояснить затуманенное слезами зрение и, обхватив ладонями лицо Дениса, ответила:
— Придется нам с этим что-то делать, да?
Он усмехнулся. Маска, которая до сих пор скрывала его от Кати, шла трещинами.
— Придется, — он улыбнулся: легко и чуточку неуверенно, но Катя знала, что с этим делать.
Вновь привстав на носочки, она его поцеловала. Потянула на себя, затем, заведя за спину руки, расстегнула бюстгальтер и повела плечами, позволяя бретелям плавно сползти по рукам.
Денис игриво вздернул бровь, не сводя глаз с Катиной обнажившейся груди.
— Соблазняешь?
— Да, — говоря, Катя опустила руки на
