Первая любовь (СИ) - Мари Князева
Мысли не отпускали, я как раз прикидывал, как бы так извиниться перед Манюсей, чтобы при этом не уронить достоинства, когда в мое окно с улицы посветил фонарик. Я подскочил на постели и пригляделся. Телефон! Это… этого не может быть! Рядом с прямоугольным силуэтом гаджета угадывалась растрепанная рыжая девичья головка. Как ошпаренный, я подскочил к окну и громко зашептал в форточку:
— Маша… ты что здесь делаешь?
— Пытаюсь… залезть к тебе в окно… — прокряхтела она. — Но получается не очень!
Она поставила одну коленку на карниз, а рукой зацепилась за форточку, но я-то знал, что толку не будет.
— Тебе уже не восемь! — усмехнулся я, не заботясь о том, что могу разбудить Федоса. Он всегда спит, как подстреленный. — При всей твоей худобе, в мою форточку ты не пролезешь!
— А что, окно не открывается? — разочарованно протянула моя малявка, и я понял, что с ней что-то не то.
— Ты… пила, что ли? — изумился я.
— Совсем немного… Всего одна бутылка на двоих…
— А кто второй? — прищурился я недовольно.
— Может, выйдешь тогда, раз окно не открывается? — скрестила она руки на груди.
Я вздохнул. Ну конечно, выйду. Разве у меня есть выбор? Я обогнул дом и нашел Манюсю все там же, под своим окном. Она кусала губы, обхватив себя за хрупкие плечики. Черт, как же мне хотелось их обнять! Просто до дрожи в руках… Сразу забыл все потери достоинства и прочую дребедень.
— Маш, ты… прости меня. Я вчера… был не в себе.
— Я заметила! Наплел какой-то ерунды! — Она тяжело, устало вздохнула. — Глеб, ну скажи, разве мы не обсуждали сто тысяч миллионов раз, насколько ты важнее, ближе, особеннее для меня, чем любой другой на свете парень? Не знаю, что ты навоображал про меня и Дениса, но между нами ничего подобного нет и никогда не было.
Что-то холодно сжалось у меня в груди:
— Не было, Маш? Вы же… целовались!
— Что?! Когда?! Какая чушь! Никогда в жизни я не целовалась с Денисом! И вообще ни с кем! И я считаю, что ТЫ в этом вино…
Я не дал ей договорить. Просто не выдержал. Ну не могу я больше! Обхватил ее за талию, сжал так, что косточки захрустели, и поцеловал в губы.
МАША
Сначала Глеб целовал меня очень грубо, жадно, почти жестоко. Стыдно признаться, но мне все равно нравилось. То, что он будто бы съесть меня хочет — в этом было столько чувства… Мм! Он сжимал меня до боли, до нехватки кислорода — так, словно пытался за эти несколько минут отдать долги по обнимашкам, накопленные за последние два дня. И это мне тоже нравилось, только вот он мешал обнять мне его в ответ, придавливаяя руки к телу, будто боялся, что вместо взаимности я начну вырываться. А я просто таяла от этого всего, как неопытная дурочка, и старалась отвечать хотя бы на поцелуй, как умею. Точнее, не умею, но видела в кино…
Наконец, мой парень немного ослабил хватку и, тяжело дыша, прижался лбом к моему лбу:
— Манюсь, это правда был твой первый в жизни поцелуй? — спросил он хрипло.
У меня голос совсем пропал, поэтому я просто кивнула. И сразу же получила второй поцелуй в своей жизни — гораздо более нежный и сладостный. Глеб позволил мне обвить руками его шею. Губы и щеки немного покалывала короткая мужская щетина, но в тот момент я совершенно не обращала на это внимания. Закончился этот поцелуй еще чуть быстрее, чем первый, отчего я ощутила острое разочарование, но зато Глеб еще крепче обвил мой стан руками и приподнял меня над землей. И все? Ему нужно было всего одно мое слово?! И ради этого он мучил меня два дня, а потом оскорблял нелепыми обвинениями?!
— Глеб… Глеб, подожди… — зашептала я, так как голос все еще не вернулся. — Давай поговорим… что за странное поведение?
Он глубоко вздохнул, поставил меня на землю, а потом повел во двор, где стояла низенькая скамеечка. Сел на нее, а меня водрузил на колени и крепко прижал к себе. Так, чтоб не вырвалась и не убежала.
— Объяснись, пожалуйста, — попросила я, прокашлявшись и вернув-таки себе голос. — Что за цирк?
— Это ты меня спрашиваешь? — удивленно возразил он. — Я, вообще-то, своими глазами видел, как вы с Денисом целовались, и жду объяснений.
— Ты говоришь какие-то глупости! Я уже сказала, что никогда в жизни с ним не целовалась. Мы с ним просто друзья или меньше того — знакомые.
— Но там, в клубе! Вы танцевали, а потом пошли в коридор, и я видел… — он запнулся и мучительно нахмурился.
— Я не целовала его! Он просто попросил посмотреть, что ему попало в глаз!
— Попросил… — ошарашенно повторил Глеб. — Посмотреть…
Я только теперь поняла, в чем была причина его гнева и игнора и тоже вздохнула с некоторым облегчением. Но и изумление не отпускало:
— Если ты видел, как мы танцевали и… прочее, почему не подошел, не выяснил все на месте?!
— А что тут выяснять? Моя девушка говорит мне, что ей надо в туалет, а сама танцует и целуется с самым неподходящим парнем на селе… (правда, Манюсь, худшей кандидатуры для дружбы ты не могла выбрать!) — о чем с ней разговаривать?
Я задумалась на несколько секунд, пытаясь решить, правомерно ли его заявление, и пришла к выводу, что все и в самом деле можно было так воспринять. Но потом я вспомнила еще одно обстоятельство, имевшее место на дискотеке:
— А ты почему не сказал мне, что у тебя есть невеста?
— Невеста?!
— Да. Женя. Такая… красивая девушка, блондинка…
Глеб непонимающе нахмурился.
— Манюсь, я в жизни ни одну девушку не называл своей невестой, даже мысленно, кроме… ну, неважно. И ни с какой Женей никогда даже не встречался!
Что за…
— Ничего не понимаю… — пробормотала я растерянно.
— Черт, неужели это все Уваров устроил… — сквозь зубы процедил Глеб, прижимая меня к себе еще чуть крепче. — Даже не верится, взрослый ведь человек… А с другой стороны, ну а кто еще? Слишком уж все сходится… Кукловод, блин, хренов…
Я снова обвила его шею руками и запустила пальцы в мягкие русые волны волос.
— Ничего… главное, что мы все выяснили и теперь…
— Я его убью! — прорычал парень, пугая меня до мурашек по коже.
— Не надо, Глебушка, пожалуйста, давай просто забудем об этом.
— Какого черта ты его защищаешь?
— Не его, Глеб, а нас. Давай не будем
