Майское лето - Зина Кузнецова
– Ждем?
Было бы странно, если бы этот вопрос не встал между ними.
Нина кивнула.
Разве заслужила Нина такое унижение, через которое ее так заботливо провела мама?
«Да даже если бы тогда я согласилась… Даже если бы не попросила остановиться… Что плохого?! Это только мое дело! Только мой выбор! Почему мама заставляет меня оправдываться? Еще, и она стала бы кричать, как ворона в четырнадцатом веке: «Грех! Грех!» А самое смешное, что, если бы она просто доверяла мне и не паниковала, я бы сама пришла к ней, когда пришло бы время. И попросила бы сводить к гинекологу, и задала бы вопросы… Эх, мама, мама… – думала Нина, глядя в потолок. – В таких делах не паниковать нужно, а спокойно говорить, объяснять и доверять. Но уж точно не, поддаваясь страху, беспардонно совать длинный нос в самое личное!» От кипевшего в ней возмущения, вызванного размышлениями, Нина не могла оставаться неподвижной, она встала и подошла к окну.
Светила полная луна, и звезды подмигивали. Нина уперла ладони в подоконник, высунулась в распахнутое окно и глубоко вдохнула свежесть ночи. Ничего! Пережить можно! Мама хорошая, нежная и заботливая… Нина решила, что сможет любить ее, когда съедет от родителей и никто больше не будет иметь права так ее контролировать, а пока можно держать нейтралитет.
А на следующее утро, спустившись вместе с Тусей вниз, на завтрак, Нина увидела маму, сидящую за столом и говорящую с тетей Таней.
– Доброе утро, девочки! – сказала мама.
– Видишь, мама, я спала здесь. Веришь? – с нейтралитетом пока туго, но Нина решила дать себе выпустить пар. – Или посмотришь камеры, чтобы убедиться, что я никуда не выходила?
Тетя Таня, приняв слова Нины за шутку, засмеялась.
– Садитесь завтракать, девочки, – сказала она и разлила чай по кружкам. – Филя с друзьями уже умотали на речку. Кушайте и идите тоже. Сегодня в кои-то веки погодка хорошая… Какой дождливый выдался август!
– А где у вас Даниил? – спросила мама.
– Ой, Олечка, что случилось! – сказала тетя Таня. – Он домой вернулся весь в синяках. Его Ваня с Тусечкой притащили… Живого места на лице и теле не было. Говорит, подрался, больше ничего не говорит. Туся тоже молчит как партизан! – тетя Таня заправила Тусе прядь за ухо, пока та уплетала за обе щеки свежую булочку. – Упросил отца разрешить ему остаться в городе до конца лета. Да никто и не возражал особенно. Видно, что парень не просто от дачного уединения устал… Ой! Ты представляешь, Олечка, Данечка ведь у нас все лето работал. Сказал, что хочет вырасти в собственных глазах…
Мама вежливо слушала и ахала в нужных местах. Когда завтрак закончился, она обняла Нину за плечи и сказала:
– Ну, мы пойдем. Спасибо вам, Татьяна Николаевна, за такие вкусные булочки и чай. Нам нужно собираться.
– Куда собираться? – не поняла Нина.
– Сегодня утром Саша, Сережин брат, – пояснила мама тете Тане, проигнорировав Нину, – пригласил нас. Они переехали в Испанию пару лет назад. У его младшей дочки день рождения, а мы даже не видели ее ни разу. Решили, раз пригласили, нужно ехать.
Мама крепче прижала Нину к себе.
– Спасибо большое за гостеприимство, – повторила она, – но у нас самолет вечером. Попрощайся, Нина, и пойдем.
На улице Нина понеслась к дому, оставив маму позади. Папу она нашла в гостиной. Он играл с дедушкой в шахматы.
– Дядя Саша правда написал сегодня? И так уж необходимо ехать? – спросила она.
Папа кивнул, делая ход ладьей.
– Вот буквально утром.
– Папа, – сказала Нина и, дождавшись, когда он посмотрит на нее, продолжила: – Скажи мне честно, вы не делаете это специально? Не для того, чтобы ограничить мое общение с Никитой?
– С Никитой? Почему мы должны ограничивать…
– Нина, мы же не в шекспировской трагедии, – сказала мама, заходя в комнату. – Это поездка к семье. Просто так совпало. Мы с Сашей не виделись с твоего десятилетия…
Папа кивнул.
У Нины сжалось сердце.
– Мы еще вернемся сюда? – спросила она, боясь ответа.
Папа покачал головой и снова вернулся к игре.
– Вряд ли, – ответил он, раздумывая над следующим ходом. Он оказался в затруднительном положении: дедушкин ферзь подозрительно близко стоял к его королю. – Считай, сейчас десятое число. Ехать на неделю в Испанию не хочется, лучше на две. Вернемся уже перед самым сентябрем… Не вижу смысла.
Как же так? Как же так? Мысли, как это всегда бывает в таких выбивающих из колеи ситуациях, исчезли из Нининой головы.
– Тогда… – она попятилась к двери. – Тогда… мне нужно выйти…
– Нина, нет времени, – сказала мама. – Самолет вечером, а нам еще до аэропорта добираться.
Нина замотала головой. Наплевать. Она не может просто так уехать! Как можно не попрощаться? Как же они будут с ним…
Нина выскочила на улицу, но у калитки вдруг подумала, что хотела бы что-то оставить Никите на память о себе. Идея мелькнула как молния. Она вернулась в дом.
– Нина? – удивилась мама, выйдя из кухни. – Ты же улетела к своему мальчику…
– Сейчас улечу, – бросила Нина, взбегая по лестнице.
В своей комнате она нашла книгу, которую читала с июня по июль и герой которой так напоминал ей ее Никиту. Сделав в книге короткую надпись, она бегом спустилась вниз и, не сбавляя скорости, домчалась до калитки.
Хоть бы он сегодня был дома, хоть бы дома…
На крыльце, даже не отдышавшись, Нина постучала и прислушалась. В ушах бился пульс. Никто не открыл. Закашлявшись после бега, Нина снова постучала.
Где он? Где же он? Ей казалось, что ее сердце не выдержит, если она уедет, не попрощавшись. Ведь они больше не вернутся сюда до следующего лета!
В его доме стояла тишина. Очевидно, что никого нет. Нина села на крыльцо, положила книгу рядом и обняла себя руками. Мысли, до этого исчезнувшие, закружили, как пчелы.
Конечно, лето рано или поздно кончилось бы. И даже если бы она сейчас взбрыкнула и отказалась ехать, необходимость расстаться
