Мой большой... Босс - Мария Зайцева
У моих родителей во Владимире трешка как раз столько же квадратов. Если не меньше.
Темирхан сидел рядом, полуголый, в простых джинсах, смотрел на меня.
А я — на него. С откровенным испугом.
Настолько явным, что первое, что он сделал, это поспешно выставил перед собой ладони, вставая:
— Только не опять, русалка! Давай, приходи в себя. Я вот поесть…
Тут он обозначил движение ко мне навстречу, а я, синхронно, от него — к спинке кровати.
Ерзая голыми ногами по простыне и с ужасом осознавая себя голой.
Наверно, вид у меня был на редкость придурочный, потому что Биг Босс тут же прекратил всякое движение вообще и только аккуратно жестом указал на стоящий рядом (ну, как рядом? метра через два от меня) на столике поднос с едой.
Я непонимающе посмотрела на графин с соком, фрукты и булочки, перевела опять взгляд на Темирхана.
— Что? — тут же спросил он, — ты не ешь это? Что хочешь?
Я, естественно, только глазами лупала по-совиному.
Темирхан выдохнул, видно призывая максимум терпения, что у него имелось, сел в кресло напротив и заговорил спокойно и размеренно:
— Майя, ты говорила. Совсем недавно. Помнишь?
Ну… Допустим… После того, что он со мной сделал, даже немая от природы заговорит…
— Хорошо… Тогда… Поговорим?
Ну и вот… Говорим…
Вернее, он говорит и ждет от меня того же. Чуда, короче, ждет.
А его не бывает, чуда.
И, судя по тому, что сейчас я ни слова, ни звука не могу выдавить из себя, до этого была разовая акция. Временная мера. Организм защищался от… слишком интенсивного на него воздействия.
— Ты стонала, — терпеливо напоминает Биг Босс, — и отвечала мне «Да». Помнишь?
Ох черт… Такое забудешь…
Стыдливо поджимаю под себя ноги, укутываюсь плотнее в покрывало.
И Темирхан переводит взгляд с моего лица на голую ступню, мелькнувшую из-под покрывала… И его монгольские глаза становятся сплошь черными опять. Он непроизвольно проводит языком по нижней губе, быстро, едва заметно… И ноздри на хищном лице подрагивают…
Меня окутывает волна запоздалого ужаса, просто от осознания своего нахождения так близко к хищнику…
Он меня уже пробовал, он уже все видел… Почему так ведет себя? Словно… Словно еле сдерживается? Чтоб не напасть.
— Так что ты еще можешь сказать, а, русалка? — голос его пробивается через острое, все заслоняющее ощущение опасности, и я торопливо отнекиваюсь опять.
Ничего. Ничего не могу.
И… Не хочу! Не хочу ничего говорить!
Молнией в голове — воспоминания о своем шоке, когда… застонала в первый раз. И затем, когда выдохнула свое согласие. На любые его действия с собой.
Это точно был форс-мажор…
— Так, — выдыхает Темирхан, — мне это надоело. Иди сюда.
Я только еще больше округляю и без того круглые глаза. Куда идти? К нему? Голой???
Он рехнулся?
Темирхан прекрасно видит мой страх, мои сомнения… И это его, судя по всему, дико бесит.
— Иди. Сюда.
Голос становится жестче, в нем отчетливо проскальзывают металлические ноты…
И я иду.
Спускаюсь с кровати, неловко переваливаясь, обматываюсь покрывалом, как тогой, и иду. К нему.
Это не то, чтоб страшно, но… Но все равно не по себе.
Я до сих пор не знаю, как с ним общаться, как себя вести.
В наших странных отношениях всегда инициатор — именно он. А я… Я просто подчиняюсь. Плыву по течению.
Это, наверно, ужасно и глупо. Но я не способна переть против течения. Против него. Да и не получится.
Когда оказываюсь на расстоянии метра, Темирхан, до этого спокойно сидевший в прежней позе и внимательно наблюдавший за моими передвижениями, неожиданно резко выбрасывает руку и ловко сажает меня себе на колени.
Я только охнуть успеваю. И замираю изумленно. Потому что охаю я не беззвучно. Еле слышно, конечно, еле заметно… Но не беззвучно!
— Ну вот, русалка, — шепчет Темирхан, с удовольствием утыкаясь в мою шею носом, — а говорила, что не говоришь… Очень даже говоришь… Пошли поедим, русалка? А? И поговорим…
А у меня весь страх пропадает, едва стоит в его руках оказаться.
Это так странно.
Когда Биг Босс смотрит на меня, находясь на расстоянии, я его боюсь. И стыжусь происходящего между нами, постоянно испытываю неловкость и волнение.
Но, едва Темирхан меня касается, обнимает, говорит что-то этим своим нежным на удивление голосом… Все внутри успокаивается. Словно я… Нашла, наконец, то, что всегда искала.
Защиту.
Понимание.
И любовь.
Я оказываюсь права. За домом — шикарная, очень ухоженная лужайка.
И бассейн.
Я смотрю на всю эту роскошь и не могу отделаться от ощущения, что где-то не в России нахожусь, настолько все… С рекламного буклета.
Видно, что ландшафтный дизайн свежий, новенький совсем.
— Я только недавно все завершил, — тут же подтверждает мои догадки Темирхан. Он стоит за спиной, высокой, мощной горой, а его горячие руки лежат на моих плечах.
Это одновременно будоражит и тревожит.
Я неловко повожу плечами, но Темирхан не понимает, или делает вид, что не понимает.
Ладони остаются на месте, а затем меня еще и мягко придвигают, прижимают к горячему телу, пальцы скользят по рукам, вниз, переходят на грудь, обхватывают крест-накрест, а возле уха, обдавая теплом, слышится шепот:
— Маленькая ты такая… Нежная… Хочу тебя… Если б не… Прямо тут взял бы… В кресло посадил на себя и смотрел, как двигаешься на моем члене…
Меня от его слов в такой жар бросает, что кажется, будто изнутри все горит!
И тело жжется не только в тех местах, где он касается, но и вообще везде! От кончиков волос до пальцев на
