Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

— Слушай, — говорит Саша, — скажи честно, что происходит.

— Где ребенок?

— В саду. Я за панамкой поднялся, тебя нигде нет. Смотрю — дверь открыта. Вот заглянул, а ты тут, с труселями развлекаешься.

— Я вещи собираю.

— Это я вижу. Только не понимаю, а зачем?

— Родимцев переезжает.

— Куда?

— К невесте, наверное. А может, еще куда. Не знаю.

— Подожди, — просит Саша, — я не догоняю. Объясни толком.

— Павел переезжает, — повторяю.

— Это он так решил?

— Это я так решила, — отвечаю. — И Ванька.

— А вот теперь я совсем ничего не понял.

— Саш, — прошу устало, — иди к ребенку. Я вещи соберу и к вам спущусь. А с Павлом мы сами разберемся. Хорошо?

— Да как скажешь, — соглашается Александр и оставляет меня одну.

Я обвожу взглядом комнату, пытаясь понять — ничего ли не забыто. Вроде нет, но в случае чего, ничто не мешает Павлу вернуться за нужной вещью.

Закрываю крышку, она, естественно, не закрывается. Я налегаю на нее всем телом, высунув язык от усердия. Бесполезно. Но я упорная.

И вот когда мне все-таки удается почти закрыть замок, меня опять отвлекают.

— И какого черта здесь происходит? — басит Родимцев.

От неожиданности подпрыгиваю, чемодан раскрывается, демонстрируя содержимое.

— Катерина, я не понял, — бухтит недовольно Павел.

Поворачиваюсь к нему лицом. Он стоит в дверях, загораживая проход. Большой, взъерошенный и совершенно дезориентированный. А из-за его плеча выглядывает она, счастливая невеста.

Представляю, как выгляжу со стороны. В домашний шортах и майке, с волосами, собранными в хвост, без грамма косметики, красная и запыхавшаяся. Именно в таком виде и нужно демонстрировать себя соперницам. Особенно, счастливым соперницам.

Поднимаюсь и гордо расправляю плечи. Увидели меня такой? Да и черт с вами.

Павел продолжает разглядывать меня, чемодан и бардак в комнате. А я во все глаза сморю на Аданну. Может быть, я и не в бальном платье, но и она сегодня не при параде.

У меня медленно лезут глаза на лоб, когда замечаю, что на Аданне из одежды лишь шелковый халат. Опускаю глаза вниз и понимаю, что ничего не понимаю. Африканская принцесса стоит босиком, и я вдоволь могу любоваться ее грязными стопами.

34.

Ох уж, эти бабы!

Раньше, когда Африканец слушал рассказы друзей о том, что выкидывали их любимые женщины, он от души веселился, будучи твердо убежден в том, что его-то сия чаша минует. В самом деле, разве он может так влипнуть?

Правду говорят: волос долог — ум короток. Нет, непосредственно к уму Катерины претензий не было. Даже наоборот, Африканец искренне считал Ванькину воспитательницу умной бабой. Но иногда даже очень умная баба может такого наворотить — туши свет, сливай масло.

Еще на Занзибаре Пашка понял: все, добегался. И заказал кольцо. С бриллиантом, как полагается. Вот только никак не мог подобрать подходящий момент. В принципе, он считал, что взрослые люди могут решить такой вопрос, как женитьба, не заморачиваясь шампанским, свечами и прочей романтической чепухой. Достаточно просто спросить: «Выйдешь за меня?», получить утвердительный ответ и спокойно оформить отношения. Но! Во-первых, он не забыл Катино высказывание: «Никто никому ничего не должен», а во-вторых, авторитетные люди, тот же Кир, например, утверждали, что какая — никакая романтика быть должна.

На Занзибаре романтики было полно, но ведь с ними постоянно находился Ванька. Павел сына обожал, но предложение хотелось сделать тет-а-тет, без присутствия ребенка. А беседовать на такую тему ночью, пока ребенок спит, было как-то не очень.

К тому же в один из дней позвонил Кир и сообщил, что он-таки арендовал дом на берегу Индийского океана в окрестностях Дурбана, и Лика с девочками прилетят в ЮАР на пару месяцев.

— Подтягивайся, — предложил Кир. — Дом большой, места всем хватит. А если хочешь, можно арендовать соседнюю виллу.

— Да я не один, — ответил Павел.

— А я тебя одного и не зову. Бери сына, Катю, и приезжайте. Лика будет рада компании, и девочкам веселее.

— Думаешь, твоя жена будет рада гостям? — засомневался Африканец.

— Конечно. Катерина твоя вроде баба нормальная, они наверняка подружатся.

— Катерина не моя, — зачем-то возразил Пашка и добавил: — пока.

— Не понял, — удивился Кир. — Ты же вроде кольцо уже купил.

— Купил, — согласился Павел. — Но никак не подвернется подходящий случай.

— Да, — вздохнул Кир, — тут главное не налажать. Женщины существа непредсказуемые.

— И не говори.

— Вот прилетите, и будет вам случай.

Африканец представил: вечер, мыс Доброй Надежды — место, где соединяются Индийский и Атлантический океаны, звезды над головой, ветер, развивающий волосы Катерины. Кто посмеет сказать, что это не романтично? Да он сделает самое романтичное предложение из всех возможных. И она обязана будет согласиться.

К тому же, ему поступило прекрасное предложение о сотрудничестве, и он подумывал его принять. И работать предстояло как раз в Южной Африканской республике.

Получалось очень здорово: он будет работать, Катерина с Ванькой отдыхать. У них будет компания, так что не заскучают, а Кир присмотрит.

— Приедем, — согласился Африканец.

На дне рождения Акиты Акинтола Катерина была самой красивой, а может Пашка попросту не видел других женщин? Она пила шампанское, улыбалась, шутила, и Африканец в очередной раз подумал, что ему повезло.

Но министр Акинтола пригласил Африканца не просто так, ему нужно было переговорить о делах. Предложение, озвученное министром, Пашку не заинтересовало. Ему совершенно не хотелось ввязываться в долгосрочный проект и оставаться в Уганде на неопределенное время. Хватит с него Африканской жемчужины. Поэтому он поблагодарил за лестное предложение и отказался, мотивируя отказ тем, что у него уже есть обязательства перед другими заказчиками.

Акита воспринял отказ благосклонно, отдельно подчеркнув, что в случае чего он снова обратиться к Африканцу.

Пашка еще раз шаркнул ножкой и отправился на поиски Катерины. Среди гостей ее не было.

— Она отошла попудрить нос, — Аданна остановилась рядом, подхватила его под локоть и потянула за собой. — Пойдем, я тебе кое с кем познакомлю.

Африканцу не очень хотелось идти с Аданной, не таким уж тюленем он был, прекрасно понимал, что для Катерины его бывшая заказчица как красная тряпка для быка. К тому же с Аданной только дай слабину — не успеешь оглянуться, а она уже удобно устроилась на его шее и сидит, свесив ножки. На фиг ему такое счастье? Но не драться же с ней?

Пришлось, вежливо улыбаясь, тащиться с ней.

Аданна представила ему нескольких особо почетных гостей, завязалась беседа. Африканец стоял в компании приглашенных, а Катерина все не шла.

«Это какого же размера у нее должен быть нос, чтобы его столько времени пудрить?» — пронеслось в голове. — «За это время можно покрыться пудрой с головы до ног».

Наконец заметил Катю. Она вошла в зал, огляделась и, заметив Павла с висящей у него на локте Аданной, разозлилась. Ну вот, как он и ожидал! Теперь наверняка устроит разбор полетов, в темпераменте своей женщины Африканец не сомневался.

Но Катерина опять умудрилась отчудить. Неожиданно потеряла сознание. Хорошо, что Пашка успел ее подхватить. Перенес в комнату, уложил на диван, принес воды. Катя пришла в себя быстро и отказалась от врача, ссылаясь на то, что просто услала, и попросила отвести ее домой.

А по дороге Катюша уснула. Стараясь не разбудить, Африканец достал ее из машины, на руках внес в дом, уложил в кровать, снял туфли и устроился рядом. Мало ли что, вдруг посреди ночи ей что-нибудь понадобиться или опять станет плохо.

Но она крепко спала. Пролежав всю ночь около Катерины, Африканец о чем только не передумал. И наконец в его голову пришла простая мысль: а что, если Катерина ждет ребенка? И сознание она потеряла из-за беременности. А от врача отказалась, потому что знала о беременности.