Людмила Бояджиева - "Рим, конечно Рим" или "Итальянское танго"
Не чувствуя ног, Кристина понеслась к темнеющему за кустами автомобилю. Ей вдогонку захлопали выстрелы. Ого! Нежный свист и запах паленых волос у щеки. Мимо. Не соображая ничего, она плюхнулась на сидение незапертой машины. Мотор работал, поджидая водителя.
Человек в маске короткими перебежками с автоматом наперевес приближался к машине. У полицейского фургона царила странная тишина.
— Ты здесь? — казалось, удивился он, увидев её в машине и открыл дверцу. — Выходи! Сядешь сзади.
Кристина собралась выполнить приказ, но прозвучал выстрел, её спаситель, не выпуская из рук оружия, осел на асфальт. Из открывшегося в беззвучном крике рта хлынула кровь. Кристина сорвала черную маску, заглядывая в лицо. На неё смотрели чужие, недоуменно выпученные мертвые глаза.
Не раздумывая ни секунды, девушка бросилась в машину и что есть силы нажала на газ. Мотор взревел, зеленый автомобиль рванулся вперед, в спасительную тьму узкой улицы. Где-то сбоку взвыли полицейские сирены: из переулка вынырнула и понеслась к месту перестрелки машина с синей мигалкой.
«Господи! Куда я мчусь? В Москву? В посольство?» — в панике спрашивала себя Кристина, и с удивлением поняла, что какая-то часть сознания, не поддавшаяся растерянности, вела машину к дому Антонелли. Она даже не знала, где сейчас находится Стефано, да и в городе ли вообще. Но её подсознание решило само — миновав центр города и спящие районы окраины, машина подъехала к «Заброшенной каменоломне» — пригородному имению Антонелли. Кристина заколебалась, не решаясь воспользоваться центральным въездом в парк, находящийся под охраной. Заметив брошенный на сидение черный аппарат с антенной и даже не будучи уверенной, что имеет дело с радиотелефоном, Кристина набрала номер кабинета Стефано. Издалека вразнобой в трубке запищали короткие сигналы. И вдруг, совсем рядом, раздался тревожный знакомый голос:
— Алло! Алло! Да не молчите же!
— Стефано, это я — Кристи! Я сбежала из тюрьмы. Помоги мне…
Снова зазвенела тишина, но теперь она была другой: человек у телефона растерянно притих, так что было слышно короткое тяжелое дыхание. Кристина поняла, что Антонелли не решается впустить её — ведь тем самым он станет сообщником преступления. Побег и перестрелка — дело нешуточное. Кем бы ни были её спасители, они действовали против закона. И что самое удивительное, Стефано, как оказалось, не имел к ним никакого отношения. Кристина растерялась: почему-то она была уверена, что её хотели освободить люди Антонелли. Да ведь больше-то некому! Но Стефано пребывал в явном недоумении…
— Ты одна? Отлично. Объезжай ограду слева. Там тебя встретит Гвидо. Только убедись, что за тобой не следят, — это звучало как приказ.
Узкая дорожка, петлявшая среди густых кустов, привела прямо к дому. Издали, мигая фонариком, подбежал Гвидо и сразу же распахнул дверцу подъехавшей машины.
— Скорее следуйте наверх по этой лестнице, синьорина. Хозяин ждет вас. А я займусь вашим автомобилем.
На ступенях полутемной лестницы гостью ждал Стефано. Молча взяв девушку за руку, он провел её какими-то темными переходами в маленькую комнату, служившую, по-видимому, чуланом. Старый хлам вдоль стен, скаты потолка свидетельствовали о том, что они находятся на чердаке.
— Ты не пострадала? — спросил Стефано, оглядывая дрожащую Кристину и кровавую ссадину на её скуле.
Из-под его халата виднелись пижамные брюки, но осунувшееся лицо не выглядело заспанным.
— В меня стреляли, но пуля пролетела рядом, совсем близко. Кристиyf дотронулась до опаленной пряди у виска. — Не знаю, кто хотел выручить меня/ Я думала, это твой человек, Стефано. Кажется, он убил полицейского и сам умер. Я видела, попали в спину… Но это совсем не знакомый мне мужчина! Я никогда не видела его! Не забуду теперь никогда эти мертвые глаза…
Она не смогла удержать рыданий, закрыв лицо ладонями. Но Стефано не прижал её по-дружески к груди, как бывало прежде. Напротив, он отступил вглубь комнаты и, опустившись на запыленный диван, потребовал:
— Прекрати истерику. Объясни толком, что случилось.
Кристина описала проишедшее, подтвердив ещё раз, что спасавший её мужчина умер.
— И ты прямиком полетела ко мне! — Стефано со стоном откинулся на спинку и закрыл глаза. Было не понятно, осуждал он или все же одобрял этот поступок.
— Я думала, что это ты прислал за мной… Нет, я ничего не думала, я просто убегала, еле живая от страха… И оказалась здесь… Ведь я привыкла считать тебя другом, Стефано… Но поздно сообразила, что поступаю подло, подвергая тебя опасности… Извини.
Ей захотелось на прощание подойти к Стефано, но она не решилась, отступая к двери. Только теперь Кристина заметила, как постарел Антонелли опущенные плечи, всклокоченные волосы, серое, изможденное лицо. Левую руку он прижимал к груди.
— Сядь и помолчи минутку… У меня из-за всех этих событий частенько барахлит сердце. Сейчас… сейчас я приду в себя. — Стефано сунул под язык таблетку и глубоко вздохнул.
— Друг мой, — обратился он к появившемуся в дверях Гвидо, позаботься, чтобы машина, на которой приехала наша гостья, исчезла. И запомни, — ни машины, ни самой синьорины ты не видел… Кто из прислуги в доме?
— В связи с вашим предстоящим отъездом все отпущены. Остались только охрана и кухарка. Охранники не заметили гостьи, кухарка спит. А никакой зеленой машины не было и нет. — Гвидо недоуменно развел руками. Его лицо осталось непроницаемым, будто старый слуга докладывал обеденное меню.
— Жди меня в кабинете, Гвидо. Я спущусь через десять минут. Надо будет решить кое-какие вопросы. Ты правильно поступил, старина.
Стефано обратился к Кристине:
— Мне известно, что следствие пришло к заключению о твоей виновности. Приговор суда, должного состояться завтра, был, увы, делом решенным… Конечно, я провел собственное расследование, нанял хорошего адвоката и готовил апелляцию… Хотя, честно говоря, многое осталось неясным… Стефано пристально посмотрел на девушку и тяжело перевел дыхание. — Ведь ты, наверно, не знаешь, детка… Два дня назад умер Элмер.
— Как это произошло? Как? Как Элмер… ушел из жизни?!
У Кристины ослабли ноги и она мягко опустилась на пол. С душераздирающей тоской девушка вновь почувствовала, насколько небезразличен был ей этот человек и как наивно, вопреки всему, верила она в какое-то иллюзорное их общее счастье.
— Смерть Элмера потрясла меня и спутала все карты. Ведь он уже был почти здоров, физически, конечно. Психологический срыв после гибели Риты и ребенка превратился в затяжную депрессию. Врачи продолжали держать его в больнице и накачивать транквилизаторами, хотя рана на ноге уже не вызывала никаких опасений. Но больничная палата действовала на Элмера удручающе, и он вернулся домой, где провел три дня в полном одиночестве… — Стефано стиснул зубы. — Я видел его за несколько часов до… до того момента… Парень выстрелил себе в висок. В предсмертной записке, которую нашли полицейские, было всего несколько слов: «Не могу смириться с этим кошмаром».
