Катарина Хагена - Вкус яблочных зёрен (ЛП)
Петер и Розмари целовались. После этого она развернулась на каблуках и поехала обратно в
Бремен. Мы не знали, видела ли Розмари, что Инга приехала и наблюдала за ними, но мы
предполагали, что сестра точно должна была об этом знать. Розмари должна была слышать
машину Инги, когда та въехала на подъездную дорожку позади них и остановилась под
двумя липами во дворе.
У "ФВ-кэфа" не было тихого мотора. Я также не знала, в курсе ли Розмари, что Мира
была свидетельницей поцелуя. Когда-нибудь, во всяком случае, она должна была всё узнать,
потому что я знала об этом от моей матери и её сестры Харриет, которая смотрела на Миру,
когда та наблюдала поцелуй: Мира была у Харриет на кухне, чтобы принести лимонад, взяла
оба стакана и пошла назад через прихожую. Когда она открыла дверь на луг из фруктовых
деревьев и вышла всего на шаг, Розмари только немного прошла вперёд мимо неё, не
отрывая взгляд от Петера. Краем глаза она должна была видеть Миру, но не обратила на неё
внимания.
Белоснежный лоб Миры блестел под чёрной чёлкой, когда Харриет рассматривала её из
кухни и удивлялась девичьей бледности. "Розмари прошла мимо неё как лунатик", - шептала
Мира больше сама себе, чем Харриет, когда снова была в кухне. И она, Мира, не осмелилась
её окликнуть. И как раз тогда, когда девушка всё же хотела крикнуть, Розмари уже вцепилась
в этого седого бензозаправщика. Капли пота появились над верхней губой Миры, её глаза
казались больше, чем обычно. Так это рассказывала Харриет своей сестре Кристе, которая
после звонка Инги разговаривала с ней по телефону. По крайней мере, часть этого,
оставшуюся часть, я просто подслушала.
Если Розмари знала, что Инга их видела, спрашивала меня растерянно Криста, после
того, как повесила трубку, почему она целовала его тогда перед всем светом? Когда я потом
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
молча смотрела на мою мать, обе её продольные складки над переносицей стали глубже. Она
прохладно на меня посмотрела и сказала:
—Ах. Ты веришь? Ну, я думаю, твоё воображение снова с тобой.
Потом мама надула губы и отвернулась.
Инга также говорила в телефон, что любит Петера, что разница в возрасте ей
безразлична, что это стало ясно, к сожалению, в тот момент, когда он целовался с её
несовершенной племянницей, и она спрашивала себя, сможет ли после этого снова смотреть
ему в глаза. Харриет была огорчена, но беспомощна, во всяком случае, Инга не могла с ней
разговаривать. Криста успокаивала сестру и советовала ей, чтобы та поговорила с Петером.
Инга сказала, что сейчас она нуждается во времени, чтобы всё продумать, поэтому останется
на неделю в Бремене, и тогда захочет разговаривать с Петером. Моя мать нашла, что они
хорошо выслушали друг друга, и телефонный разговор был завершён.
Однако на этой неделе должно было случиться ещё многое. В окончание этого, всё
должно было завершиться между тётей Ингой и Петером Клаазеном, и последнее имело
точку отсчёта где-то в Рурском бассейне ( при.пер.: конгломерат городов в федеральной
земле Северный Рейн—Вестфалия в Германии).
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Глава 11.
Несмотря на тень, на террасе было жарко. Солнце стояло высоко. Я вошла назад в дом,
чтобы выпить стакан воды. Потом пошла в кабинет Хиннерка, села за письменный стол и
вытянула лист бумаги для пишущей машинки из левого нижнего ящика шкафа, которая была
там сложена в высокие стопки для хранения. Потом взяла острый карандаш из ящика и
написала Максу приглашение: "Сегодня вечером, незадолго до захода солнца состоится
маленький, очень костюмированный приём. Ещё добавляю последнее — я не хочу быть
единственной, кто бегает наряженным".
Я положила листок в белый конверт, написала на нём "Макс Омштедт", поместила его
в мою сумку и быстро вышла. Жара хлопнула меня по лицу как пощечина. Я бросила письмо
Максу в почтовый ящик. Там лежала другая почта, следовательно, сегодня он её ещё не
доставал и наверняка получит моё известие. Если Макс уже что-то намеревался делать? Ну,
тогда он мне откажет. В конце концов, я не хотела готовить меню из четырёх блюд.
Я поехала на велосипеде дальше к магазину "Eдека-ладен", купила красный виноград и
из сентиментальности, коробку "Афтер Айгхт" ( прим.пер.: шоколад с мятной начинкой).
Кажется, моё белое платье не вызывало здесь никакого возмущения. Я поместила всё в сумку
и повернула назад к дому, поела кое-что из того, что было в холодильнике и начала
планировать мой вечерний званый вечер.
Где мы должны сидеть? В доме, на террасе под розовыми кустами? Довольно не
торжественно и видно с улицы. На террасе под ивой? Для того, с кем я хотела вместе что-то
обсудить, прежний зимний сад был не подходящим местом для этого. В рощице? Слишком
темно, слишком много острых веток. В курятнике? Тесно, кроме того, свежая покраска. На
лугу с фруктовыми деревьями? Среди лужайки перед домом? Или может быть в доме?
Я решила — за домом под яблоней. Трава была высокая, но вокруг стояла вся эта
садовая мебель, на которую можно было что-то хоть немного поставить. И позади
фруктовых деревьев начинались большие ивы, я пошла в прихожую и принесла косу.
Почему я не должна была это уметь? Я пыталась вспомнить о том, как мой дедушка держал
её, когда шагал легко и медленно по ломающимся стебелькам. То, что выглядело так легко,
на самом деле было очень утомительно, и жара не способствовала улучшению процесса.
Я смело скосила несколько бесформенных участков вокруг большой яблони сорта
"Боскооп", ( прим.пер.: сорт сычужных яблок с плотной мякотью) на которой когда-то у
Берты и Анны было своё убежище. Теперь всё выглядело не так, как будто бы кто-то
приготовил здесь красивое место для пикника, а скорее, как будто бы здесь происходила
борьба, ну что же, так сделала коса. Я повесила эту тупую вещь опять обратно на место. Мне
