Дженнифер Эшли - О красивом белье и не только
– Как тебе не стыдно говорить такую ерунду! – Я заплакала.
– Ты ведь можешь пожить у меня, Дэвид, – неожиданно вмешалась мать. – Живи столько, сколько хочешь. – Говоря это, она стояла, сложив руки на груди и плотно сжав губы. – " Кстати, в твоей спальне никто не живет…
– Ну уж нет! Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно заснуть, зная, что за стеной ты и Джерри возитесь в постели? Я вовсе не собираюсь слушать ваши стоны по ночам.
– Вот спасибо за комплимент моей потенции, – мягко заметил Джерри.
Уголком глаза я видела, что Кларисса забрала у Ника картофельный салат, поковырялась в нем вилкой, попробовала его… Ее лицо было спокойным – никаких ухмылок или ужимок; пережевывая салат, она смотрела куда-то вдаль. Потом Кларисса протянула пластиковый контейнер с салатом Реджинальду:
– Хочешь немножко, Реджи?
Реджинальд жадно выхватил у Клариссы контейнер и ткнул в него вилкой. Я понятия не имела, был ли мой салат кошерным или нет, но Реджинальд немедленно начал его есть.
– Ну вот, отлично, – буркнул Дэвид. – У нас ничего не осталось из еды, кроме отвратительного салата Бренды.
– Отвратительного? Ты-то, как посмотрю, вообще ничего не принес с собой. – Я засмеялась.
– Наше предприятие потерпело фиаско вовсе не из-за меня, а из-за тебя, Бренда, и вот из-за нее. – Дэвид ткнул пальцем в сторону матери, после чего с обиженной миной отправился в каюту.
– Нет, подожди! – Мать бросилась вслед за ним, и остальные невольно потянулись следом. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Дэвид! – крикнула мать, она явно собиралась добавить что-то еще, как вдруг у нас над головами послышался тихий щелчок.
Дружно подняв головы, мы посмотрели наверх: дверь была закрыта. Похоже, кто-то запер нас.
Я быстро поднялась по лестнице и повернула дверную ручку, но дверь не поддалась.
– Эй! – крикнула я и постучала по круглому окошку в двери.
Через мгновение в окошке передо мной возникло индифферентное лицо Джерри.
– Вам троим нужно поговорить, – спокойно сказал он. – Когда вы придете к какому-нибудь соглашению, мы вас выпустим.
Я угрожающе уставилась на него, но он продолжал все так же спокойно смотреть на меня: ни капли сочувствия в глазах.
И тут за спиной Джерри показался Ник.
– О, Ник! – завопила я. – Скорее выпусти нас!
Ник внимательно посмотрел мне в глаза и нахмурился, в его взгляде я тоже не заметила и тени сочувствия.
Немного постояв у окна, Ник молча повернулся и… ушел.
Неужели он бросил меня? Крыса!
Весь камбуз был забросан пустыми контейнерами для хранения пищи, которую мы так и не съели. Что ж, по крайней мере нам оставалось надеяться, что хотя бы пеликаны и рыбы хорошо проведут время.
– Это все из-за тебя, – снова начал свою песню Дэвид, правда, я не поняла, к кому именно он обращался – к матери, ко мне или к нам обеим. – Теперь весь уик-энд испорчен! – Дэвид встал ногами на полку в самом носу яхты и открыл узкое окно, находившееся прямо над этой полкой.
Мать выразительно посмотрела на меня, но мне больше не хотелось разговаривать, я и так чувствовала себя вывернутой наизнанку.
В каюте вдруг стало очень тихо, слышался лишь плеск волн и едва уловимый звук голосов снаружи. Мать сидела на койке, на которой мы с Ником занимались любовью, вернее, намеревались заняться… Более рационально мыслящая часть нашей компании разместилась на палубе и терпеливо дожидалась нашего возвращения в рамки здравого смысла. Но никто из нас троих, похоже, не торопился подниматься наверх. Наверное, нам просто не хотелось признаваться в собственной несостоятельности. Мы молча сидели, погруженные в свои невеселые мысли, и ждали, возможно, чуда, которое неожиданным образом вдруг свалится на нас и разрешит наши неразрешимые проблемы.
Не знаю, сколько прошло времени, но я точно успела проголодаться, однако просматривать контейнеры и подбирать остатки еды мне не хотелось.
Мать продолжала неподвижно сидеть на койке, но Дэвид ушел от нас в крошечную отдельную каюту на самом носу лодки и закрыл за собой дверь. В эту каюту можно было попасть только через камбуз, отдельного входа у нее не имелось, так что, думаю, он сделал это специально: в этой части яхты располагался еще и туалет, и теперь из-за Дэвида никто не мог попасть туда.
Солнце уже начало клониться к закату, а мы все сидели и молчали. Лишь когда маленькая стрелка на часах приблизилась к пяти, Ник наконец открыл дверь.
– Нам пора возвращаться, – сказал он. – Становится темно.
Не говоря ни слова, мать встала с койки и принялась убираться в каюте, в то время как я поднялась по лестнице и молча прошла мимо Ника. Дэвид по-прежнему сидел в маленькой каюте и не подавал признаков жизни, но это, похоже, никого не волновало.
Теперь Кларисса снова стала нашим капитаном: она как ни в чем не бывало принялась отдавать команды мне и Джерри, после чего мы подняли парус и неспешно поплыли назад в Мишен-Бей.
Когда мы пришвартовались у причала, первым на берег сошел Реджинальд; крепко обнимая свою камеру и футляр от нее, он обернулся и внимательно оглядел нашу небольшую команду.
– Спасибо за интересное времяпровождение и приятную компанию, – загадочно произнес он и тут же пустился бежать к парковочной площадке.
После того как Ник помог маме и мне спуститься на пирс, я обернулась и громко крикнула:
– Дэвид, выходи!
Ответа не последовало, и я почувствовала, что начинаю терять терпение.
– Дэвид, ты же не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь одного…
Тишина.
– Ты не можешь так поступить, Бренда. – Мать исподлобья посмотрела на меня. – Ты не можешь оставить его одного.
– Еще как могу! И я оставлю его здесь одного, если он не перестанет вести себя как ненормальный.
Неожиданно в наш спор вмешалась Кларисса:
– Я останусь с ним.
– И как тогда ты доберешься до дома? – неуверенно спросила я.
Кларисса пожала плечами, и я подумала, что эту женщину ничто никогда не сможет смутить.
– Что-нибудь придумаю. Найду кого-нибудь, кто отвезет меня.
На этот раз я была слишком раздражена, чтобы спорить.
– Ну, как знаешь, – бросила я и зашагала к парковочной площадке.
Белая «тойота» Реджинальда уже исчезла, вероятно, теперь мы больше никогда его не увидим.
Мы с Ником сели в мою машину, и в зеркало заднего вида я увидела пирс, а на нем целующихся мать и Джерри.
Заведя мотор, я выехала с парковочной площадки. Ник держал на коленях пустой контейнер из-под картофельного салата: Кларисса, Джерри и Реджинальд съели все до последнего кусочка.
Разумеется, мне следовало извиниться перед Ником за эту ссору и за испорченный день, но Ник, похоже, совсем не горел желанием вести беседы. Он даже не попытался прикоснуться ко мне и все время смотрел в сторону на мелькавшие за окном машины.
