Джанель Денисон - Устоять невозможно
Лиз сморщила носик:
– Нет, спасибо, я лучше съем тарталетку.
Молодые люди продолжали завтракать, и девушка бросила взгляд на татуировку, украшавшую предплечье Стива. Стало ясно, что Лиз что-то задумала, и он терпеливо ждал, когда она решится и задаст ему вопрос, читавшийся в ее глазах.
Лиз взяла вторую тарталетку и, встретившись с Уайльдом взглядом, глубоко вздохнула.
– Так я могу задать любой вопрос, какой захочу? – спросила она, вспомнив сказанные им слова.
В ее голосе слышалась дразнящая нотка, но интуиция подсказала ему, что легкомысленное поведение – лишь попытка замаскировать что-то очень важное и серьезное для нее.
– Конечно, но что у тебя на уме?
– Мне стало любопытно, – она потянулась к нему и провела пальцем по знаку на его плече, – здесь вытатуировано имя Штеффи. Это твоя бывшая жена?
Этот вопрос задавали многие женщины, но Стив Уайльд подсознательно пытался избегать слишком личных расспросов. Однако он пообещал Лиз, что в любом случае ответит ей. Сейчас он готов впустить ее в свою личную жизнь и понимает, что это серьезный шаг в их отношениях. О его прошлом, о его браке и дочери она знала очень немного. И он хотел, чтобы она поняла, какой он на самом деле. Не только частный сыщик и мужчина, с которым она делит сексуальные фантазии.
Кроме того, что бы ни случилось между ними, требовалась полная честность и полная открытость, и он был готов к этому.
– Штеффи – моя шестнадцатилетняя дочь Стефани.
Зеленые глаза Лиз изумленно расширились.
– Не может быть! Ни за что бы не подумала, что у тебя есть шестнадцатилетний… ребенок. Ты упоминал о своей дочери, но я думала, что ей максимум десять лет.
– Спасибо за комплимент, но мне тридцать пять, и иногда я чувствую себя в два раза старше, – пошутил он.
Он видел, что она высчитывает в уме, продолжая дожевывать тарталетку.
– Это значит, что тебе было девятнадцать, когда она родилась.
Он допил кофе и кивнул:
– Именно так.
Она стряхнула крошки с рук, размышляя над этим признанием.
– Ты сделал татуировку, когда она родилась?
– Нет, я решил сделать эту отметку после того, как развод был уже делом решенным. Это был поступок бунтаря, о котором, как ни удивительно, я никогда не пожалел. Что касается имени Штеффи, я знал, что она будет единственной женщиной, которая навсегда останется в моем сердце, и мне не придет в голову пытаться вывести татуировку.
В глазах Лиз заплясали веселые искорки и мелькнуло что-то очень сентиментальное.
– Ужасно трогательно. Ей повезло с отцом.
– Она моя радость, и я очень ее люблю. – Откинувшись на стул, он рассеянно провел пальцем по кромке пустой чашки. – К сожалению, у меня не получается видеться с ней так часто, как мне бы хотелось, поскольку она живет в Техасе с Джанет, своей матерью, и с отчимом Хью.
Лиз склонила голову и заправила за ухо прядь белокурых волос, падавшую ей на лицо.
– Тебе, наверное, тяжело приходится.
– Да. Мои родители тоже очень скучают по ней – она их единственная внучка. Но я пользуюсь любой возможностью, чтобы побыть с ней: месяц летом, неделю-другую в течение года. Посылаю ей почтовые открытки. – Он улыбнулся – он всегда улыбался, когда говорил о дочери. – Она любит писать длинные письма и посылать их по электронной почте, поэтому я всегда в курсе событий ее жизни.
Стив вспомнил последнее сообщение, которое получил, и ее снимки. Он встал, поставил обе чашки в раковину и сказал:
– Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
Он провел ее в гостиную к открытым дубовым книжным полкам у стены, наполненным компакт-дисками, видеокассетами и кучей фотографий. Он взял фото восьмилетней Штеффи с беззубой улыбкой, в спортивной форме для игры в софтбол, и показал ее Лиз.
– Вот моя маленькая девочка. Сейчас она не такая уж и маленькая. Когда делали этот снимок, она была сорванцом.
– Она прелесть, – сказала Лиз и взглянула на него, изучая черты его лица. – У нее твои темно-синие глаза и улыбка.
– Да, так оно и есть, – с гордостью сказал Стив.
Он показал Лиз остальные фотографии, начиная с момента, когда дочь только начинала ходить, до подросткового возраста и еще много других. Были фото вместе с ним, с его родителями, с Джанет и ее новым мужем Хью на церемонии окончания восьмого класса. А потом самый последний снимок, который Стефани прислала ему.
– Она только что прислала мне это фото по электронной почте, я чуть не умер, когда увидел ее такой повзрослевшей.
– Она превратилась в красивую молодую женщину, и ее парень, кажется, очень в нее влюблен.
Стив нахмурился.
– Не думай, что я этого не заметил.
Лиз подняла брови, и веселая улыбка коснулась ее губ:
– Ты беспокоишься о том, что происходит в голове этого мальчишки, когда он думает о ней?
– Черт, я знаю, что происходит в его голове, – ответил он по-отцовски неодобрительно. – Мы с Джанет стали встречаться, когда нам было по шестнадцать, и нам не потребовалось много времени, чтобы пройти стадию хождения за ручку и поцелуев.
Она внимательно изучала другое фото, где Джанет и Штеффи были вместе.
– Сладкая парочка еще со старших классов школы? – спросила она.
– Да. Через два года, сразу же после выпуска, она забеременела, и мы поженились, – сказал он, скривившись. – Кстати, мы пользовались противозачаточными таблетками. Представь себе, мы попали именно в этот статистический один процент людей, которым не помогают пилюли.
Лиз невольно съежилась, вспомнив слова, которые он произнес несколько дней назад, когда она сообщила, что принимает таблетки, – о том что слишком много защиты не бывает.
– Во всяком случае, у меня есть горький опыт. Штеффи – доказательство этого, но я уже не могу представить себе жизни без нее.
Лиз мгновение помолчала, а потом попыталась задать еще один вопрос:
– Ты не против, если я спрошу, что произошло у вас с Джанет?
Невозможно отрицать: в ее глазах светилось любопытство.
– Вовсе нет, Давай посидим. – Стив взял ее за руку и повел к коричневому замшевому дивану.
Как только они устроились, он вытянул длинные ноги, скрестил их и закинул руки за голову.
– Давай сориентируемся, откуда мне начать?
– С самого начала, – вежливо предложила она.
Если ей так интересно послушать о его прошлом, он более чем готов выложить ей все подробности.
– Мы с Джанет поженились потому, что она забеременела, а это далеко не лучший повод для вступления в брак. Но мы любили друг друга и были уверены, что наш брак удастся. В первые два года я вкалывал и зарабатывал достаточно денег, чтобы Джанет сидела со Штеффи и не работала. Потом я решил осуществить свою мечту и стать полицейским, но Джанет была не в восторге от такой идеи. Тем не менее, это была хорошо оплачиваемая работа, и, что мне особенно нравилось, каждый день было новое приключение.
