Оливия Голдсмит - Крутой парень
— Да нет, с вами я не чувствую себя лишней. Так здорово, что ты пригласила меня к себе.
Лаура немного помолчала.
— Мне было ужасно плохо в Сакраменто… — Она тихонько всхлипнула. — Я не хочу начинать все сначала с Питером. Но когда я услышала храп Фила, мне стало так одиноко.
Лаура опять замолчала, и Трейси заметила на щеке у подруги слезу.
— Я хотела бы, чтобы кто-нибудь тоже храпел у меня на подушке, — сказала Лаура и шмыгнула носом. — Так что можешь теперь меня поругать.
— На этот раз я тебя не буду ругать, — сказала Трейси. — Но я решительно заявляю, что тебе не надо больше смотреть «Куинси». Джек действует на тебя плохо. Знаешь, мистер Билл из нашего видеосалона не разрешает мне больше смотреть «Любовь с нужным незнакомцем».
— На самом деле?
— Точно. И это правильно. Тебе надо выбираться из своей скорлупы. Как ни странно, но ты вряд ли встретишь кого-нибудь, если будешь просиживать перед телевизором или торчать на кухне.
— Наверное, ты права, — согласилась Лаура.
Трейси погладила Лауру по руке. У нее были большие, теплые, умелые руки, такие же, как сама Лаура.
— Послушай, — сказала Трейси, — тебе не кажется, что пришло время что-то решать? Оставайся в Сиэтле. Найдешь себе работу.
— Но ведь я уже сходила на одно собеседование, — с надеждой ответила Лаура.
— Это хорошее начало, — похвалила ее Трейси. — Давай я договорюсь со Стефаном, и ты покрасишь волосы перьями. Это будет здорово.
— А что ты скажешь, если мы только один раз сейчас испечем бисквитные пирожные? Я же помню, как ты их любишь. — Лаура посмотрела на выражение лица Трейси и отступила: — Хорошо-хорошо. Только печенье из творожного теста. Всего один противень.
— Робин Бобин Барабек скушал сорок человек, — пропела Трейси, вставая, чтобы идти в кухню. — А потом мы сядем рядышком на диване и посмотрим что-нибудь из старенького.
— Правда? — обрадовалась Лаура.
— Конечно. Может, удастся отучить тебя от Клугмана и Бадди Эбсена, — добавила Трейси. — Я говорила тебе, что Джон когда-то мечтал, чтобы его звали Бад?
— Бад? Это что, сон? — спросила Лаура, и они отправились в кухню.
Глава 24
Джон сидел в одном из своих кофейных кресел с мотоциклетным шлемом на коленях и дурацким выражением блаженства на лице, о чем он, впрочем, и сам знал. Он не мог отделаться от глупой ухмылки, несмотря на то, что ему предстояло провести важное координационное совещание по «Парсифалю» и он был совершенно к нему не готов. Вместо того чтобы сконцентрироваться на следующих этапах проекта, он снова и снова вспоминал разные моменты вчерашнего вечера и ночи.
Бет была полна энтузиазма и в постели пыталась вести себя, как на спортивной площадке. Джону пришлось сдерживать ее, как нервную лошадь. Каждый раз, когда она пыталась сменить позу, он напоминал ей руками, языком — или прижимая ее к постели своей широкой грудью, — чтобы она не спешила. Он хотел, чтобы она получала удовольствие от каждой ласки, от каждого движения.
И когда Бет наконец подчинилась ему, она начала наслаждаться. Джон понял, что у нее большой сексуальный опыт, но она скорее привыкла доставлять удовольствие партнеру, чем получать его. В первый раз он кончил слишком быстро. Но это позволило ему во второй раз не спешить и долгими медленными ласками довести ее до оргазма.
По крайней мере, так ему показалось. Джон вздохнул. Ночь в постели Бет серьезно повлияла на его взгляды. Удивительно, но он совершенно не беспокоился, что совсем не знал Бет и она ему даже не очень нравилась. То, что они делали вместе, было приятно и здорово; единственное, что ему не понравилось: при сексуальных отношениях с малознакомой девушкой никогда не знаешь наверняка, был у нее оргазм или нет. С его последней подружкой они договорились, что она не будет притворяться. Он надеялся, что Бет не притворялась, но не был в этом уверен.
Джон посмотрел вокруг и представил себе лица сотрудников, которые через полчаса будут сидеть за этим столом. «Никто из них, — подумал Джон, — не будет чувствовать себя так хорошо и спокойно, как он. И не будет так равнодушен к проекту. И настолько не готов к совещанию». Джону оставалось только надеяться, что коллеги не так пренебрегали работой, как он.
Время совещания приближалось, но он никак не мог заставить себя отрешиться от событий прошлой ночи. Его рука, поглаживающая круглые упругие ягодицы. Трепет ее ресниц, когда он медленно проводил пальцами по ее шее к груди. Джон облизал губы и вспомнил вкус ее сосков. Он почувствовал движение в брюках и решил, что пора переключаться на «Парсифаль»: эрекция на совещании будет неуместна.
Бет довольно симпатичная, но она глуповата. Если бы он не играл по правилам Трейси, он не знал бы, о чем с ней говорить. Но ему хотелось позвонить ей. Йе для того, чтобы разговаривать. Джон хотел встретиться, чтобы повторить вчерашнее.
Он все больше проникался идеей, что на войне и в любви хороши все средства. Не то чтобы его отцу или Филу не нравились женщины, которых они соблазняли, но они нравились им недостаточно. Секс с незнакомкой — а Джон почти ничего не знал о Бет — мог доставить много удовольствия, но после этого люди не становятся ближе и им нечего сказать друг другу.
Его телефон позвонил снова, но, как учила его Трейси, Джон не поднял трубку. Это серьезно усложнит его работу, но, если вспомнить прошлую ночь, результат того стоил. Джон широко улыбнулся. Мысль, что все это можно повторить, заставила его сердце биться сильнее. Джон подумал о девушках, которые будут сегодня на совещании: Элизабет, Синди и Сьюзен. Он не собирался спать с теми, кто с ним вместе работал, но Саманта — это другое дело. Интересно, подействует ли на нее его новый имидж?
Его телефон опять зазвонил, но он опять проигнорировал звонок. Его помощница уже оповестила всех о совещании. Телефон не умолкал. Джон посмотрел на определитель номера и понял, что это Трейси.
Он потянулся к трубке и тут же отдернул руку. Ему стало стыдно. Он знал Трейси. Она не случайно стала журналисткой. Трейси выспросит у него каждую деталь. Джон не был готов во всех подробностях рассказывать Трейси о том, как он наслаждался сексом с ее подругой Бет. С другой стороны, нехорошо было бы притворяться, что ему это не понравилось. Джон откинулся на спинку кресла и вздохнул. В большой степени он должен был благодарить Трейси за удовольствия от вчерашней ночи и многих других ночей, которые у него еще впереди. Но он и правда не мог обсуждать это с ней.
Джон ушел от Бет в строгом соответствии с инструкциями. Но неужели он никогда не сможет позвонить ей? В этом, пожалуй, Трейси зашла слишком далеко. Хотя все остальные ее предписания сработали. И если уж быть честным перед самим собой, он знал, что не хотел бы продолжать серьезные, длительные отношения с Бет. Так что же ему делать? Сказать Бет, что он может встретиться с ней еще только для того, чтобы переспать? Соврать Трейси и притвориться, что ничего не было? Предать Бет и рассказать Трейси все как было?
