Девочка из прошлого - Тала Тоцка
— Помоги, Арин. Там пластырь в ящике, достань пожалуйста.
— Надо же обеззаразить, — она сразу включается. — У тебя есть спирт?
— Здесь полный бар алкоголя, бери любую бутылку.
Помогаю свободной рукой открыть вискарь, подаю салфетки. Арина с осторожностью промакивает порез салфеткой, смоченной вискарем. Заклеивает порез пластырем.
Но кровищи нормально налило, у неё пальцы вымазаны. И у меня потеки до шеи.
Она вытирает салфеткой, озабоченно осматривает руки.
— Надо кровь смыть, пойдем в ванную.
Пойдем конечно. Она крутит бесполезный кран, чертыхается.
— Надо позвонить на ресепшен, я совсем забыл, — согласно киваю. — В душевой тоже есть кран.
Нажимаю на панель, и вода из лейки хлещет прямо на Арину. На меня тоже, но меньше.
Девчонка визжит, накрывая руками голову, а я нажимаю все кнопки подряд, чтобы нас получше полило.
— Ебучие краны, — делано ругаюсь и выключаю воду.
Арина растерянно оглядывает намокшее платье, которое липнет к телу. А я вижу, что на ней нет бюстгальтера, и сознание мутнеет.
Мир вращается вокруг оси, заворачивая нас в невидимый кокон. Я физически его ощущаю — куда-то пропадают звуки, в глазах темнеет.
Мокрая ткань обтягивает затвердевшие вершинки, и у меня начинает ломить в паху. Арина дышит часто, приоткрыв рот, на глазах такая же мутная пелена, как и у меня — мне видно себя в зеркале.
Видит Бог, я хотел продержаться дольше. Но не могу.
Делаю шаг, толкаю девчонку к пьедесталу. Вжимаю телом, упираясь в пьедестал руками.
— Ты специально, да, Демид? — шепчет она, но не высвобождается.
— Да, — хриплю в ответ и накрываю ее рот своим.
Толкаюсь языком, и когда она сплетается со мной, перед глазами прыгают цветные точки. Подхватываю под бедра, усаживаю на пьедестал и снова упираюсь руками в холодный мрамор.
— Я не буду тебя трогать, Ари, клянусь, — бормочу ей в ухо и снова захватываю рот. Распускаю ей хвост, растрепываю волосы.
Она не отталкивает, не отбивается.
Она блядь мне отвечает!
Я слишком голодный, чтобы долго тянуть. И тем более искать презервативы. Вжикаю молнией, член сам вырывается наружу.
Отодвигаю полоску белья, мои пальцы тонут в вязкой смазке.
— Мокрая какая, — говорю ей в губы, не отрывая рта.
Размазываю головкой влагу и всаживаю в Арину член. Глухо рычу, топлю лицо в шелковом темном водопаде.
Как же хорошо в ней, блядь... Как же хорошо...
Она вскрикивает и сама хватается за мои плечи. Отдергивает руки, наши глаза оказываются друг напротив друга.
Срываю футболку, беру её за запястья и завожу за шею.
— Держись, Ари, — шепчу хрипло, глядя ей в глаза, — держись за меня.
И вколачиваюсь в неё так глубоко, что яйцами достаю холодный мрамор.
Глава 29
Арина
Нервные окончания скручиваются тугим узлом, нутро изнутри иссекает острая бритва.
Я даже не пробовала остановить этот тайфун по имени Демид. А зачем? Если это всего лишь воплощаются в жизнь самые мои тайные мысли и желания?
Шок и страх прошли сразу, близость Демида выбила из под ног всю ту устойчивую и твердую почву, которую я все эти годы усиленно трамбовала под ногами. Засыпала гранитной крошкой, укрепляла железной арматурой и заливала бетоном.
Но он снова ворвался в мою жизнь безудержным ураганом. Правильно про него Феликс сказал — бешеным. И я не смогла сопротивляться.
— Я не буду тебя трогать, Ари, клянусь, — пробормотал он, и та Арина, что внутри меня, ещё долго складывалась пополам от смеха.
Демид себе не изменяет, в этом весь он. Самому создать себе сто тысяч границ и препятствий, а затем положить все силы и энергию, чтобы их нарушить или обойти.
А лучше пробить головой или снести плечом.
Только я даже таким его люблю.
Нет, не так. Я только таким его и люблю.
И можно сказать сто тысяч слов, что женщина должна быть гордой и непримиримой. Но когда любимый мужчина вот так смотрит в глаза и честно говорит «Да, я специально», все эти слова превращаются в пыль и оседают вокруг тонким почти прозрачным слоем.
А не трогать у него означает не трогать руками.
То есть всем остальным можно.
И как такому было противостоять? Учитывая, что из последних сил сопротивлялся только мой бедный поплывший разум...
Я сдалась. Позволила Демиду втянуть себя в закручивающуюся воронку, в которой исчезли все мои стопы и принципы.
Зато никогда ещё за всю свою жизнь я не чувствовала себя настолько живой, даже когда мы были вместе с Демидом. Может, это потому, что все это время без него я чувствовала себя мертвой?
Он слишком хорошо знает мое тело, а оно до сих пор его помнит, так что первый оргазм накрывает практически сразу. Второй Демид провоцирует, и я ощущаю как, он ускоряется, как кусает мои губы, как напрягается и пружинит внутри меня его член.
— Не в меня, Демид, — стону ему на ухо. Он кивает, резко выходит, хватает мой локоть и направляет вниз.
Точно, он же обещал меня не трогать!
Обхватываю ладонью упругий ствол, увитый крупными венами и не могу удержаться. Стону от неприкрытого удовольствия.
Как же мне всего этого не хватало. Как же мне его всего не хватало...
Демид вколачивается в руку членом, в рот языком. Горячая сперма выстреливает на бедра, на мраморный пьедестал, на глянцевую плитку.
А вот теперь самое сложное — посмотреть друг другу в глаза.
Мы смотрим и молчим.
Я молчу. Не хочу спугнуть то, что все ещё висит между нами в воздухе, пошлостью из серии «это ничего не меняет». Хотя это в самом деле ничего не меняет.
Черные глаза близко-близко пронизывают гипнотическим взглядом насквозь. Демид нависает сверху, и расстояние между нами исчисляется уже не сантиметрами.
Он упирается руками в холодный мрамор, вдавливаясь между ног вымазанным в сперму членом. И он все ещё
