Пленница - Ольга Вечная
Именно в этот момент нас всех привлекает новый звук. Мы задираем головы и пялимся на приближающийся вертолет. Что это? Мчс?
Вертолет садится на пустое поле поблизости. Темная фигура покидает кабину и поспешно приближается к нам. Я до боли сжимаю кулаки, не представляя, кто бы это еще мог быть.
А потом, в свете фар пожарных машин различаю... его. Его фигуру. Походку.
Господи!
Дальше как в тумане, я срываюсь с места и бегу к Адаму. А добежав, прыгаю на шею. Обнимаю его крепко-крепко. Адам подхватывает под ягодицы, и я обвиваю ногами его талию. Срываюсь на дрожь.
- Вертолет? Серьезно? - мой голос звучит громче, чем я хотела: вертолет затихает, а толпа... Да она растерянно молчит. Я буквально кричу.
- Пробки. Что у тебя здесь?
- Отбиваемся.
Он качает головой.
- Батя твой неудержимый.
Я улыбаюсь и обнимаю его крепче. Адам небрежно поглаживает меня по заднице.
- Устал, малышка, пиздец. Приготовишь мне ванну с какой-нибудь гребаной солью? А я пока разгоню этот шалман.
Я быстро киваю. Он плавно опускает меня на ноги.
- Тебе помощь нужна?
- С ванной — нужна. - Он присвистывает, оценивая пожарные машины, и меня окутывает теплом. Как будто наконец-то все под контролем.
- Я поняла. А с ними?
- Беги. Я скоро подойду. И поесть что-нибудь. Если можно. Сутки ни крошки...
- Конечно.
Все еще под действием адреналина, я бегом возвращаюсь на территорию отеля. Оказавшись в безопасности, оглядываюсь — Адам подходит к толпе, и она, как по волшебству, отступает. Ни один бунтарь не осмеливается кинуть камнем или бутылкой в Алтая.
Я слышу, как он произносит громко, обращаясь к Илье:
- Мне нужен список фамилий и адресов прописки всех участников мероприятия.
И толпа начинает редеть.
Убедившись, что Светлана хоть и со льдом в руке, но в порядке, я иду в дом.
Напоследок, уже поднимаясь на крыльцо, встаю на цыпочки и вытягиваю шею. Адам в окружении охраны разговаривает с полицейскими. Протестующие продолжают рассасываться.
А еще по улице медленно едет мерседес. С московскими номерами.
Я не могу рассмотреть, кто за рулем и на пассажирском сиденье, но пытаюсь. Потому что точно знаю: сегодня мы не ждем новых постояльцев. Машина проезжает до конца улицы, разворачивается, и медленно едет обратно.
Глава 39
Екатерина Цечоева (жена Павла)
Новый телефон или часы? До годовщины свадьбы Кати и Паши остаются считанные дни, пора поспешить с выбором подарка.
Екатерина решительно подходит к витрине и просит показать мобильник последней модели. Крутит его в руках, вертит. Настроение, едва дотягивавшее до троечки, резко взлетает до небес. Она достает карту и, не раздумывая, прикладывает ее к терминалу. Дофамин щедро впрыскивается к кровь и всю дорогу домой Катя ощущает себя как под наркотиком. В эйфории.
В ее жизни всегда так было — подарки, сюрпризы, нескончаемый шоппинг - пластыри на больные места. Екатерина с детства знает, что делать, если боль или тревога не утихают после первой траты. Потратить еще немного. А потом еще. Пластырей много не бывает.
Она вспоминает день их свадьбы с Пашей — его блестящие глаза, его горячие и такие прекрасные клятвы. Разве она могла когда-то мечтать, что такой красавчик, лучший студент их группы, обратит на нее внимание? Да, ее отец был богат, но ведь дело не только в деньгах, правда?
Екатерина заходит в квартиру, мельком гладит кошку и устало опускается на диван. Дорога вымотала, а гормоны счастья от новой покупки испарились, оставив вместо себя опустошение.
Поспешно достав коробочку с мобильником, Екатерина сжимает ее едва ли не до хруста. Катя не будет накручивать себя и грустить. У нее все в порядке. Она счастлива.
В следующую секунду она подскакивает и мчится к тумбочке. Из-под стопки журналов достает разбитый мобильник Паши. Тот самый, который она швырнула в стену, когда нашла переписку. Муж потом где-то взял дешевый кнопочный телефон и мучается с ним. Подарок на годовщину должен компенсировать ее вспыльчивый поступок. Но... даже на треснувшем экране пострадавшего телефона Катя прекрасно видит Пашину переписку с тощей сукой с глазами олененка Бэмби.
Словно впав в неконтролируемое безумие, Катя снимает блокировку, заглядывает в мессенджер и листает, листает, листает... Паша исправно удалял сообщения, но Катя давным давно установила на его телефон нужный бот. Хватило пары нажатий кнопки, чтобы обнаружить все.
За последний месяц Катя выучила их переписку наизусть. Как стихи в школе. В любое время дня или ночи она без труда находит нужный момент, перечитывает его и снова ныряет в ледяной океан боли.
Она читает, как он пишет ей. Как остроумно и тепло ему отвечает эта колхозная студентка.
Катя чувствует, как потеют ладони. Когда частный детектив прислал ей адрес гостиницы, она была уверена, что найдет там очередную тупую охотницу за чужим мужем. Паша осознает свою ошибку, попросит прощения, и, конечно, будет любить сильнее. Эти разоблачения всегда оставляли шрамы на ее сердце, но при этом дарили знакомое тепло: он выбирал ее. Она была выше. Она была единственной.
С Радой все оказалось иначе. Она не была одной из тех. Их переписка была постоянной, насыщенной, словно это был второй, параллельный мир. Катя даже представить не могла, как Паша находил время на такое количество общения. Добрые ночи Раде он желал, лежа с Катей в одной постели.
Катя перечитывает сообщения. Сначала выборочно — то, что сильнее всего ранит. Потом с середины, до конца. А потом возвращается к началу. И именно там боль становится невыносимой:
Она была в больнице, проходила лечение, а он писал студентке:
«Я давно не проводил время так хорошо».
«С тобой я молодею».
«С тобой так легко, как будто проблемы сами растворяются. Что делаешь сегодня вечером?»
Каждое слово — словно удар по ребрам.
Павел говорит с Радой другим языком — мягким, заботливым, совсем не таким, каким он разговаривает дома. Каждое его слово, каждую её улыбчивую реплику Екатерина впитывает, как яд, не в силах остановиться
Она читает до тех пор, пока слезы не стирают буквы с экрана. И в тот момент, когда Павел возвращается с работы, слова сами рвутся наружу. Скандал начинается без прелюдий.
Но она ведь хотела другого! Хотела помириться с ним, восстановить связь! В ее
