Первозданная (СИ) - De Ojos Verdes
— Когда устроишься на работу, первая зарплата пойдет на возмещение моего морального ущерба! — бубню раздраженно, зная, что на том конце меня прекрасно слышат.
Все мысли разом улетучиваются, а под ложечкой начинает неприятно сосать от чувства тревоги, когда появляется первый автомобиль.
Господи, лишь бы не ко мне…
Нелепо, конечно, я ведь, наоборот, за этим и встала сюда. Но мне вдруг становится страшно.
К счастью, подъехавший ограничивается девушкой, что стоит второй по счету. Когда после короткого разговора та садится, и они исчезает во тьме, я вздыхаю с облегчением. Спустя время то же самое происходит с той, что стоит ближе ко мне.
Я немного расслабилась, подумав, авось…
И тут слишком быстро проехавший внедорожник резко тормозит чуть ниже меня и начинает сдавать назад, будто передумав. Когда, поравнявшись со мной, корпус останавливается, непроизвольно смотрю вдаль, ища поддержки в лице Торгома. Но мне его совсем не видно.
Затемненное стекло опускается.
Не дышу.
— Свежая?.. — скорее, утверждение.
На меня смотрит дядька, который, годится в отцы, и от этого факта передергивает. Не знаю, на что я рассчитывала, но мне противно.
— Какой расклад?
Сглотнув, отвечаю, как обговаривали с Мариной.
— Дороже стóишь, еще не так потаскана.
Я так понимаю, это можно воспринять в качестве комплимента?
— Что умеешь?
Вопрос вгоняет в ступор. И когда мужчина снисходительно перечисляет разновидности разврата, я точно краснею. Потому что, внимательно посмотрев мне в глаза, он вдруг качает головой и…уезжает. Кажется, я показалась ему скучной. Впервые этот факт меня неимоверно радует!
В течение последующих десяти минут я наблюдаю, как кого-то забирают, а кто-то возвращается обратно. Количество девочек сохраняется. И некоторые даже общаются между собой.
С включенными на всю громкость динамиками на обочину съезжает низкая спортивная машина. Она медленно колесит вдоль колонны тел, и мужские голоса, не стесняясь в выражениях, обсуждают каждое. Естественно, я не остаюсь обделенной. На этот раз тупо злюсь от поведения мажоров, которые похабно проходятся по мне. Их трое, и всем не больше двадцати.
— Сколько берешь?
Стиснув зубы, озвучиваю сумму.
— Если на всю ночь, скидки полагаются? — смешок.
— Я так не работаю. Максимум на час. И один человек, — как учила сестра.
Противный хохот просто оглушает.
Самый развязный покидает салон и обходит меня, хмыкая.
— Не гони, здесь места на двоих хватит, — указывая на мои ягодицы.
И неожиданно бьет по ним так, что я подпрыгиваю.
Его дружки вновь смеются, а я сжимаю кулаки, чтобы не одарить подонка звонкой пощечиной, что было бы неуместно, учитывая, кем сейчас являюсь в их глазах.
— Двойной тариф. И ты обслуживаешь нас троих всю ночь.
Он сказал это беспрекословным тоном и открыл заднюю дверь, указывая на сидение. Был уверен, что я не откажусь.
— Нет! — выплюнула ему в лицо.
Совсем молоденькие черты исказила кривая злая ухмылка.
Парень отправился к ближайшей девушке под удивленные возгласы товарищей, перекинулся с ней несколькими словами, и та пошла следом за ним, устроившись в машине.
— Твоя подружка согласилась тебе помочь. Садись.
— Я сказала, нет.
Отхожу на шаг и презрительно щурюсь.
Видимо, это его оскорбляет, потому что мажор делает резкий выпад и хватает меня за руку, буквально швыряя к капоту. Теряю равновесие, не удержавшись на высоте каблуков, и оседаю у колеса. И это меня так бесит, что тут же вскакиваю, замахнувшись. Но не успеваю воплотить задуманное.
Появившийся Адонц, словно тряпичную куклу, хватает того за шкирку и отбрасывает в сторону. И подходит ко мне, обеспокоенно ощупывая лицо и плечи. Он меня потом убьет, конечно. Но сейчас я чувствую трепет от этой защиты.
— Эй! Мы уже договорились… — опомнился пострадавший.
— Не надо, — кладу ладонь на запястье Торгома, когда он дергается, — это еще ребенок. Глупый и пижонистый.
Обдает меня холодом ледяных глаз. Осуждающе. Желваки ходят ходуном, дыхание обжигает, демонстрируя всю степень ярости.
— А я уже ее снял! — рычит в ответ Адонц, не гладя на парнишку.
И уводит меня ошалевшую.
— На сколько? — не унимается тот.
— По ходу, навсегда!..
* * *
— Стриптиз в программу входит? — Тор останавливается у двери в ванную, пропуская меня вперед. — Или по отдельной плате?
Первые слова после долгого напряженного молчания всю дорогу до моей квартиры. Я даже почти заснула, устав от насыщенности прошедшего дня. С Мариной разговор был короткий — он просто кивнул им с Паруйром, пожелав спокойной ночи. И усадил к себе, пылая явственным бешенством.
В принципе, к этому моменту почти ничего не изменилось. Ярость и сейчас искажала его черты и читалась в позе, просто у меня не было сил на нее отвечать. Тем не менее, я уставилась ему в глаза и сняла одежду в несколько движений. Около минуты стояла перед ним обнаженной, но потом не выдержала этого испытующего взгляда, пожирающего мое нутро различными оттенками эмоций — от вожделения до настойчивой потребности расчленить.
Да, это неприятно. Но я заслужила.
— И что мне с тобой делать, бедовая ты моя? — выдает с хрипотцой.
— Понять и простить? — паясничаю вновь.
Красноречиво выгибает густую бровь. Затем отталкивается от косяка и тянется к крану, регулируя температуру и напор воды.
— Еще одна твоя маниакальная потребность — помыть меня, — слежу за его действиями, будто под гипнозом.
Мне всё в нем нравится. Каждое движение, пропитанное грациозностью хищника. Решительность, мужественность, даже доля опасности.
А когда, поддев майку со спины, срывает с себя футболку, и вовсе затаиваю дыхание. Так же быстро справляется с джинсами, ступив в душевую кабинку. Разворачивается и подает мне руку. Медленно принимаю ее, чтобы в следующий миг ощутить тесноту окружающего нас светлого пространства.
Устало вздохнув, внезапно кладу голову на его грудную клетку и окольцовываю мужскую талию. Больше ничего не хочу.
— Ты красивый, Тор.
Не знаю, зачем это говорю. Разве мужчинам делают комплименты такого рода?
Чувствую, как мышцы Адонца застывают. А потом он касается моей макушки мимолетным поцелуем.
— День был тяжелый, — шепчет, — но ночь тоже будет полна откровений.
И начинает намыливать мои волосы.
Отстраняюсь и удивленно таращусь во все глаза. Пока стекающая пена не попадает на слизистую, вынуждая зажмуриться. Широкая ладонь размазывает ее и по моему лицу, отмывая боевой раскрас.
Немею от интимности момента. Просто позволяю делать всё, что считает нужным, а потом укутать меня в полотенце, предварительно отжав волосы, и отнести в постель.
И я так благодарна ему за понимание и заботу. За то, что сдерживает свой праведный гнев, видя мое потухшее состояние.
— Ты разломил доску? — спрашиваю тихо, прикоснувшись к его рассеченной щеке.
— Желание поскорее добраться до тебя было очень велико.
Хмыкаю и устраиваюсь поудобнее, склонив голову ему на плечо. Нас действительно ждет долгий разговор. Сегодня только это.
— Как узнала, что у меня вечером встреча? — момент истины.
Оба смотрим в темноту ночи через окно.
— Услышала, когда пришла к тебе. Переклинило…
— До такой степени? — очень тяжелый раздраженный вздох. — Сат, нам с ней надо было просто поговорить. Поставить точку.
Молчу, переваривая сказанное. И вдыхаю его запах.
— Не столько сам инцидент, сколько твое недоверие — вот что меня бесит. Я же дал тебе слово.
— Это сложно, Тор, — качаю головой. — Я научусь, наверное. Научусь реагировать не так остро. Потому что совсем не реагировать тоже не смогу. И дело не в моем доверии. Оно у тебя есть.
— И в чём тогда дело? — спрашивает уже чуть мягче, и нежно касается моего виска.
— В страхе потери, думаю. Я же никогда не любила. Для меня это ново, а инструкций не прилагается.
