Прекрасная маленькая принцесса - Айви Торн
— Ты выглядишь расстроенным, — сухо замечает моя мама, прерывая мою задумчивость. — Что, ты беспокоишься о том, где я могла услышать? Это моя работа — знать все, что происходит под этой крышей, Петр. В том числе и о том небольшом инциденте, который произошел у тебя с тремя Живодерами.
Ее взгляд пронзителен, и у меня сводит желудок, когда она говорит о Братве, с которыми наша семья была на грани войны.
— Это были Живодеры? — Прохрипел я, в горле внезапно пересохло.
— Не то чтобы их приглашали, — заявляет моя мать, отмахиваясь от этой мысли. — Михаил, должно быть, думал, что может послать их, чтобы они изобразили из себя доброжелателей — фарс дипломатического жеста, но я знаю, что на самом деле они здесь шпионили. Так что не расстраивайтесь. Ты оказал мне услугу, убрав их, и теперь ты в еще более выгодном положении с девушкой Маркетти, я уверена после такого героического спасения.
Девушка Маркетти. Хотелось бы, чтобы она перестала так ее называть. Моя мать может играть роль любезной хозяйки в присутствии Сильвии, но она ни на йоту не заботится о девушке, на которой я должен жениться, больше, чем в тот день, когда она предложила нам обручиться. С другой стороны, я изменился. Моя позиция изменилась, и я чувствую, как меняется моя лояльность. Даже сейчас, когда мы сидим здесь и обсуждаем то, что произошло вчера. Потому что, как бы сильно я ни любил свою семью, как бы яростно ни хотел ее защитить, то, что я чувствую к Сильвии, больше не является притворством.
Я спас ее не для того, чтобы добиться ее расположения. Я спал у ее двери, не для того, чтобы казаться героическим принцем. Я сделал это, потому что не могу остановить свое влечение к ней. Я хочу быть с Сильвией. Я уверен, что у нас есть что-то настоящее или, по крайней мере, могло бы быть. Но сейчас, как никогда, я понял, что не заслуживаю ее. Она хорошая, добрая и доверчивая, а я воспользовался этим. Как и всегда. И теперь я не знаю, как двигаться дальше.
— Все, что я хотела сказать, Петр, это то, что я горжусь тобой. Ты действительно делаешь шаг вперед. Ты показываешь мне, что отбросил личные желания и стремления и делаешь то, что лучше для этой семьи. Это дает мне надежду на то, что ты станешь главным. — Мама протягивает руку через стол, чтобы крепко сжать мое предплечье.
Я почти отстраняюсь от редкого знака привязанности, слишком смущенный, чтобы оценить ее похвалу. Может, мама и довольна тем, что я сделал, но я не уверен, что смогу с этим жить. Чувство вины неуклонно грызет мои внутренности, превращая желудок в сырое, кислое месиво.
Такое ощущение, что судьба в кои-то веки подкинула мне выигрышную руку, только чтобы сыграть какую-то большую шутку за мой счет. Мне суждено жениться на одной из самых невероятных женщин, которых я когда-либо встречал. Она обещана мне. Но прежде чем мы завяжем узел, я должен уничтожить все ее надежды и доверие ко мне.
— Можно идти? — Спрашиваю я, заставляя свой тон оставаться ровным, хотя мои эмоции находятся в полном хаосе.
— Конечно, — легкомысленно отвечает мама, убирая руку. — Счастливого полета в Чикаго. Уверена, мы скоро снова поговорим.
Сжав плечи, я без лишних слов поднимаюсь и выхожу из столовой.
Моя мать, похоже, слишком занята, чтобы устроить нам достойные проводы, когда мы с Сильвией уже через час готовы отправиться в Город ветров. Но Мила делает все возможное, чтобы я гордился ею. Она тепло обнимает Сильвию, когда мы стоим на краю асфальта, а затем берет мою невесту за руки.
— Надеюсь, что скоро мы снова увидимся, — ласково говорит Мила. — Может быть, тебе удастся убедить Петра пригласить меня в гости, — добавляет она.
Сильвия издаёт лёгкий смешок, и я потрясён тем, как приятно слышать её смех. Даже на мгновение. Со вчерашнего вечера она выглядела такой обеспокоенной, что я забеспокоился, не зашла ли она слишком далеко. И у меня нет ни малейшего представления о том, как помочь ей выбраться из этой ямы отчаяния.
— Я постараюсь, — обещает Сильвия и тепло улыбается моей сестре.
Мила поворачивается ко мне, в ее глазах светится беспокойство. Подойдя вплотную, она крепко обнимает меня и, опираясь на пальцы ног, шепчет мне на ухо:
— Оставайся в безопасности, хорошо? И позаботься о Сильвии? — Настаивает она.
Мое сердце сжимается от ее проницательных слов, и я крепко обнимаю ее.
— Всегда, — обещаю я, хотя в мой тон вкрадывается легкость, и я глажу волосы младшей сестры.
— Уф, ты такой надоедливый! — Простонала Мила, отпихивая меня.
Я хихикаю.
— Ты меня любишь, — дразню я.
— Тебе повезло, что я люблю, — хмыкает она.
Я поворачиваюсь к Сильвии и вижу в ее глазах испуганный взгляд. Он мимолетен, а затем она опускает взгляд. Но это заставляет меня вспомнить мой обмен с Милой. Ты любишь меня. Слова были игривыми, но после того, как я использовал эту фразу, чтобы затащить Сильвию к себе в постель, я могу только представить, какое предательство она должна чувствовать.
Мой желудок опускается к ногам, и темное облако гильдии снова окутывает меня. Я сжимаю кулаки и без слов протягиваю Сильвии свой локоть. Она молча берет его, позволяя мне вести ее к самолету.
На вершине трапа, прежде чем нырнуть внутрь, я оборачиваюсь, чтобы помахать Миле. Она широко улыбается мне и поднимает руку над головой, чтобы с энтузиазмом попрощаться. Но пальцы Сильвии выскальзывают из моей руки, и она сама направляется к сиденьям.
Спустя мгновение я следую за ней, когда экипаж закрывает дверь и готовит семейный самолет к взлету. Странное чувство, что я снова оставляю позади Нью-Йорк — сестру, телохранителей, свою жизнь. Меня немного утешает, что я возвращаюсь за Сильвией в Чикаго. Но, судя по обеспокоенному выражению ее лица, я готов поспорить, что она не так уж и рада моему присутствию.
Вместо того чтобы читать, как она делала во время полета в Нью-Йорк, Сильвия бесцельно смотрит в окно, когда мы взлетаем. Я внимательно наблюдаю за ней, намереваясь найти какой-нибудь знак, который
