Я не сдамся! - Аврора Добрых
— Ко мне часто запрыгивает, — пожал плечами сосед, — урчит потом как маленький трактор и коготочками так: цап-цап. А мне это терапия, ноги перестают дрожать.
— Ну, вы тогда тут продолжайте терапию, а я пойду, закину вещи в стирку и заодно разберусь с заначками в вашей комнате.
Маша демонстративно оставила их один на один, чтобы дать понять Юрику, что доверяет ему. Еще не хватало, чтобы он начал терзаться чувством вины и с горя снова запил. Пусть видит, что ему верят, его любят, и он нужен в этом доме. Про себя девушка, конечно, думала, что вряд ли сосед бросит пить, как обещает, но заначки, найденные в его комнате, все же вылила.
С тех пор прошло уже три дня. Наступил понедельник, а Юрий по-прежнему был ни в одном глазу.
«Особенный понедельник» — подумала Маша, проснувшись. Обучающие курсы ресторанного управления заканчивались. Ей нужно сходить в школу на последние два занятия, и весь остальной день она будет свободна. Она радовалась не тому, что больше не придется учиться, а множеству полезных новых знаний и получению долгожданного свидетельства об успешном окончании курсов. Начиная со следующего понедельника, она начнет брать уроки вождения и учить правила дорожного движения. Ей хотелось однажды удивить Игоря, сев за руль и довезя его до работы или любого другого места.
Мыть полы по утрам три раза в неделю девушка не прекращала. За эту работу платили деньги. Пусть небольшие, но все же деньги. Помимо обучения на профессию мечты, у девушки была еще одна цель. Не такая фундаментальная и вполне достижимая: сводить Саломатхон и ее семью в ресторан к Сурену. На это она откладывала свои чаевые и оплату за мытье полов. Саломатхон должна была вернуться в Москву через пару недель, как раз к Новому году. Ее отец шел на поправку и уже выписался из больницы, поэтому женщина могла смело возвращаться к работе. Маша была уверена, что Лариса Евгеньевна сделает Саломатхон управляющей магазина, как давно планировала. Эта мысль очень радовала.
Вообще, все вокруг было как-то подозрительно хорошо, и девушка постоянно чувствовала в этом какой-то подвох, но дурных вестей все не приходило, а удача продолжала сопутствовать ей во всех делах. Отношения с Игорем не были исключением. Они двигались медленно, но это был комфортный темп для самой Маши, и он это понимал. Они до сих пор не перешли к новой стадии и ограничивались поцелуями и тактильным контактом. Девушка искренне удивлялась, как он может все это терпеть. Тем не менее он не только терпеливо ждал, но и вообще не поднимал эту тему. Иногда Маша думала, что, возможно, у него есть кто-то на стороне для определенных целей, но спросить, конечно, не решалась. Она не была ревнивой, да и не считала, что вправе ограничивать человека, который ничего не был ей должен. Как и она ему.
Но, если убрать эти ее подозрения, то Игорь виделся ей недостижимым идеалом. В нем было прекрасно все: его внутренние качества, уравновешенный характер, чувство юмора, доброта, его сила, мужественность, сексуальность и понимание. Он действительно умел понять другого, поставить себя на чужое место, и это вызывало восхищение. Наверное, с ума по нему сходили многие женщины, но он все свободное время отдавал лишь одной-единственной, и она не могла это не ценить. Если он даст ей еще немного времени, она обязательно раскроется перед ним, как еще не раскрывалась ни перед одним мужчиной. Дима был вообще не в счет, с ним все изначально шло не так, не в комфортном для нее темпе — она начала понимать это только сейчас, когда было с чем сравнить.
Домыв полы, Маша по обыкновению, отправилась в душ. После этого ей нужно собираться на последние два занятия и получение долгожданного свидетельства. Коммунальная квартира была полна народу: Пантелеймон собирался в подъезд — напитываться солнцем у окна с солнечной стороны, Лизок вернулась с ночной смены и привезла с собой санитара пить чай, Наталья с топором наперевес варила кисель, а Юрий готовился к утренней зарядке, которая стала традиционной после того как он решил бросить пить. До ванны никому не было дело, поэтому Маша могла без проблем принять душ.
* * *
В это время Игорь подъехал к ее дому. Он знал, что примерно через час она выйдет из подъезда — хотел сделать ей сюрприз. Утренний осмотр стройки и совещание заняли не так много времени, как он ожидал, и у него появилось окно, чтобы увидеть свою бурерожденную. В ожидании он открыл рабочий ноутбук и начал смотреть результаты проверки здания, которые прислали сегодня утром. В какой-то момент его внимание привлекла странная фигура в подъездном окне. Он повернул голову и оторопел: там стоял какой-то седой мужик, голый по пояс. Подняв руки вверх и прикрыв глаза, он бормотал что-то себе под нос. Затем мужик уцепился за шпингалет или оконную раму и начал взбираться на подоконник. Тогда-то Игорь и заметил, что голый тот был не только по пояс, а вообще полностью. Заняв позицию на подоконнике, псих с блаженной улыбкой начал слегка раскачиваться из стороны в сторону.
Из подъезда вышел мальчишка с небольшим самокатом, у которого не было заднего колеса.
— Эй, пацан! — позвал Игорь. Когда мальчик подошел к машине, спросил у него, указывая на окно: — А часто этот мужик вот так делает?
— Ага. У них там на втором этаже все такие.
— Какие такие?
— Ну, алкаши, нарики, психи. Недавно там кого-то топором чуть не зарубили, мы мусоров даже вызывали. Мамка говорит, в этой квартире все конченые. Отребье — вот так их называет. А вы бандит что ли?
— Почему? — удивился Игорь.
— Ну, у вас тачка такая… На таких только бандиты гоняют. Когда вырасту, тоже куплю себе такую тачку. И ствол, конечно. Буду ездить, всех гасить.
— Я инженер. А если ты купишь себе ствол, то, скорее, загремишь в колонию по малолетке.
— Так а как тогда я куплю себе крутую тачку, если не буду бандитом?
— Сначала нужно много учиться, а потом еще больше работать. А крутые бандиты бывают только в сериалах. Понял?
— Ну, понял… Ладно, тогда тоже буду инженером. Какая, на фиг, разница.
— Куришь?
— Че? Не-е-е. Мне восемь, вы че.
Возмущение пацана выглядело совершенно искренне, поэтому Игорь протянул ему купюру:
— На, купи себе леденцов — или что вы там едите, — новый самокат и мамке цветов.
— Ого, вау! Мамка обалдеет, когда я цветы
