Тщательно отшлепанная (ЛП) - Коул Тилли
— Ты так думаешь обо мне?
Гарри встретил мой взгляд.
— Да.
— За день до нашей первой встречи у меня был довольно интенсивный сеанс с психотерапевтом. — Гарри вздохнул. — На меня очень сильно подействовали разговоры о маме, папе и тех годах после ее смерти. У меня болела голова, и я чувствовал себя чертовски злым на весь мир. Злился на то, что не знал, кто я, как мужчина, как личность, и огорчался, что потратил столько лет впустую, заполняя отсутствие в своем сердце бездумными и поверхностными отношениями.
Губы Гарри приподнялись в ухмылке.
— А потом я встретил тебя, такую полную жизни и излучающую счастье. Другие стажеры тянулись к тебе, как к магниту, и не могли устоять перед твоим притяжением. — Он нахмурился. — Я никогда не видел никого такого… такого… живого, как ты. Ты была такой живой и… красивой. Такой необыкновенно красивой.
Исключительно.
— Гарри…
— Ты мне нравилась. Несмотря на то, что мои сверстники и отец сказали бы, что ты не подходишь для человека моего положения, ты мне нравилась. И это мучило меня больше всего на свете. Я видел тебя в офисе, энергичную и уверенную в себе, мужчины и женщины падали к твоим ногам… Я не знал, что с тобой делать. С тем, что я к тебе чувствовал. Я отказывался верить, что это влечение, и убеждал себя, что это отвращение. — Он засмеялся, и я тоже не могла не улыбнуться. — Тогда ты первый раз сказала «да, сэр». Что бы я тебе ни говорил, ты всегда улыбалась и отвечала «да, сэр», и это меня сломило.
— Я знала, что это тебя задевает, — призналась я.
— Так оно и было, — сказал Гарри. — На самом деле, это почти свело меня с ума. — Он провел рукой по своим темным волнам. — Даже когда я вернулся в Англию на лето, а затем начал работать в издательстве на Манхэттене, я часто думал о тебе. О женщине, которая зацепила меня, как никто другой. — Он рассмеялся. — Генри Синклер Третий — не кто иной, как высокомерный член. Чрезмерно высокомерный член, которому не нужно ничего, кроме хорошей порки и основательного траха.
Гарри громко рассмеялся, и я растаяла от этого счастливого звука.
— Эти слова мучили меня, Фейт. Они терзали меня годами. — Он снова стал серьезным. — Я пытался убедить себя, что мне все равно, что я тебе не нравлюсь, что ты для меня никто, даже не знаешь меня. Но даже если я убеждал свой разум в том, что это правда, тупая боль в сердце выдавала во мне лжеца.
— Когда через несколько лет отец сказал мне, что хочет, чтобы я возглавил его нью-йоркский офис, я сразу же согласился.
— Чтобы избавиться от давления здешней жизни?
Гарри поднял на меня глаза.
— Да. Там у меня был «НОКС», к которому я мог быть ближе и на время сбежать от удушающей светской жизни здесь, в Англии… и, как я теперь понимаю, потому что знал, что ты тоже будешь там.
Я отпрянула назад в шоке.
— Что?
— Назови это мазохизмом, самонаказанием, но я хотел возглавить нью-йоркский офис, и, несмотря на то, что боролся с этим, я хотел увидеть тебя снова.
— Ты ненавидел меня, — прошептала я.
— Я пытался убедить себя, что это так. — Он пожал плечами. — Оказалось, что дело совсем в другом. — У меня не было слов. — Но я хотел держать тебя на расстоянии. И знал, что ты считаешь меня холодным и высокомерным, что тебя отталкивает мой неприятный характер. Поэтому я играл эту роль. Если бы ты меня ненавидела, я бы никогда не позволил себе поверить, что между нами может быть что-то большее. Это была моя единственная линия защиты.
— Ты отлично справился с ролью, — пошутила я. Гарри ухмыльнулся. — Я бы никогда не догадалась, какой человек живет за фасадом. — Гарри кивнул.
Глубоко вздохнув, он сказал.
— В ту ночь, в ночном клубе, когда мы столкнулись друг с другом.
— В тот вечер, когда меня пригласили в «НОКС»?
— Это был не я, — сказал он. — Как бы ты ни была мне неприятна, я бы никогда не стал искушать себя таким образом. Тем, что ты будешь в моем клубе.
— Тогда кто…
— Кристоф. Он рекрутер «НОКС», сирен. — Гарри поднял руки. — Я был там с Николасом. Он прилетел с визитом, и мы встречались с его друзьями. Я понятия не имел, что Кристоф нашел тебя, клянусь. Только когда я был в своем кабинете на верхнем этаже в тот первый вечер, то узнал.
— Как?
— Я увидел тебя по камере, когда ты входила через главный вход. — Гарри кашлянул. — И не мог поверить своим глазам. Женщина, которая зацепила меня как никто другой, входит в мой клуб. Пришла, чтобы стать сиреной. — Гарри покраснел, и его глаза наполнились извинением. — Я не мог этого сделать, Фейт. Не мог видеть тебя с другими мужчинами. — У меня перехватило дыхание от его признания. — Я сидел за своим столом и думал, как выгнать тебя. Но потом увидел, как ты пробираешься через главный зал. Я увидел, что ты нервничаешь. Та бесстрашная и энергичная Фейт, которую я знал, была напугана и, как мне показалось, немного потрясена. — Он покачал головой. — Мне было больно видеть тебя такой.
— Я была потрясена, ты прав, — прошептала я. — Я думала, что смогу это сделать, а потом увидела все и просто замерла.
Он улыбнулся и рассмеялся.
— А потом, в типичной манере Фейт, ты одним махом разнесла всю комнату с качелями. — Я тоже засмеялась, вспомнив это недоразумение. — Я видел, как Гэвин привел тебя в заднюю комнату, и заметил твою позу поверженного человека. — Его плечи опустились. — Я хотел утешить тебя. Сказать тебе, что ты не должна смущаться. Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке.
— И поэтому ты позвал меня в свою комнату? — в животе снова запорхали знакомые бабочки.
Гарри кивнул.
— Я боролся с собой из-за того, что хотел сделать, и что в итоге сделал. Я хотел заверить тебя, что не нужно смущаться, и планировал отправить домой. Но когда ты увидела меня, нервозность, которую ты демонстрировала внизу, исчезла. Ты выглядела заинтересованной во мне, расслабленной в моем присутствии… и любопытной. — Гарри провел рукой по лицу. — Тебе было интересно узнать обо мне и о том, что я мог сделать. После этого все рациональные мысли покинули мою голову. Я убеждал себя, что, будучи Maître, смогу выкинуть тебя из головы и жить дальше. Но это только заставило меня полюбить тебя еще больше. — Последнее предложение было произнесено так тихо, что у меня заблестели глаза.
— А потом случилось невероятное. Я заговорил с тобой. Я. Как Гарри. В лифте. И это было совершенно не натянуто. Ты не выглядела полной ненависти ко мне. — Гарри сделал долгий глоток виски, словно готовясь к чему-то. — Но еще больше мне понравился человек, которым я стал рядом с тобой. Ты пробилась сквозь защитный слой высокомерия и грубости, который я создал вокруг тебя. И когда мы продолжили сталкиваться, я начал вспоминать. Я начал вспоминать Гарри, которым был до того, как умерла моя мать, а отец перестал жить. Я вспомнил, что могу смеяться и шутить, не быть унылым и несчастным, а просто проживать каждый следующий день.
Гарри придвинулся ко мне ближе. От такой близости мое сердце забилось быстрее.
— Каждый раз, когда мы были вместе, как Гарри и Фейт, я обретал частичку прежнего Гарри. Ты, Фейт. Ты вернула меня обратно. Своими подколками и неуместными шутками.
— Гарри… — прошептала я. — Но Maître…
— Я даже представить себе не мог, что могу понравиться кому-то вроде тебя. В качестве Maître мне была доступна твоя интимная сторона. Но потом, невероятным образом, все стало меняться. Я почувствовал, как что-то изменились между нами, Гарри и Фейт.
— Я помню.
— И чем сильнее мы влюблялись, тем больше я понимал, что если скажу тебе, что я Maître, то потеряю тебя. Что я нарушу всякое подобие доверия, которое нас связывало, и потеряю тебя. — Гарри выглядел таким жалким и одиноким. — Как бы плохо это ни звучало, я не мог смириться с тем, что потеряю тебя. Ты изменила меня, Фейт. — Он нахмурился. — Нет, не изменила. Ты вернула меня к жизни. Ты, вздорная брюнетка из Адской кухни, которая ведет колонку советов о сексе, вернула меня к жизни.
