Предрассветные миражи - Ника Муратова
— Чего-чего? Фрагментов?
— Да. Таких, как я. Не любовниц, не товарищей, не хозяек… Фрагментов, понимаешь?
— И что он там размышляет о фрагментах?
Андрей попытался перевести все в шутку, серьезное выражение ее лица озадачило его.
— Интересно размышляет. Не знаю, насколько он прав. Но мне лично не всегда кажется, что быть фрагментом — хорошо. Легче жить таким, как твоя жена. Видеть себя не частью чего-то, а целостностью.
— Так что Ремарк сказал о фрагментах? Ты так и не сказала…
— А ты найди и прочитай.
Она вскочила и побежала к реке. Забралась в воду по колено, маня Андрея за собой.
— Давай хоть ноги намочи! Не бойся, крокодилы в этой реке не водятся! Только водоросли и подводные камни. Снимай обувь! Э-ге-гей, человек в футляре, торопись! Время не ждет — скоро поедем назад, нам надо еще по дороге навестить мою подопечную в деревне. Ну что, ты идешь?
Судя по тому, как Кристина легко нашла эту деревушку, она бывала здесь не раз. А Андрея уверяли, что белые ни в коем случае не появляются в местных поселениях, так как боятся быть ограбленными, похищенными. Андрей подумал, что ПНГ — это страна с двойной жизнью. Одна — та, что на поверхности, отраженная в официальных отчетах, инструкциях по безопасности, открытая для туристов. Вторая — истинная, бурлящая, доступная только тем, кто живет здесь не первый год. Тем, кто любит страну и народ, а не отгораживается от него колючей проволокой.
Машину Кристины жители деревни встречали радостными улыбками и приветственной жестикуляцией. Ребятишки выбежали на дорогу и бежали за ней, пока она не остановилась около одного из домов. Кристина раздала им заранее приготовленные конфеты и потащила Андрея в дом.
Они вошли. Скорее, это был не дом, а барак, в понимании Андрея. Наспех сколоченный из досок, он стоял на невысоких сваях. Большую часть дома занимала просторная комната, посередине которой на полу были постелены огромные пальмовые листья. На них, по всей видимости, обитатели ели. Были там еще две малюсенькие комнатушки. В одну из них и провела их Дана, домработница Кристины, которая была очень смущена присутствием белого мужчины в доме. Ее родственники, среди которых при всем желании невозможно было определить, кто есть кто — отец, мать, тети, дяди, сестры, братья, столпились в одну кучу и одновременно что-то говорили.
В маленькой комнате на полу, на соломенном матрасе лежала та самая девушка, которую ранее приютила Кристина. Выглядела она значительно лучше, на щеках даже появился румянец. При виде гостей она приподнялась, но Кристина вновь уложила ее. Они перекинулись несколькими фразами на пиджине, и на лице Кристины заиграла удовлетворенная улыбка.
— Они хорошо за ней смотрят, — обернулась она к Андрею. — Я дам им еще немного денег, и они помогут ей уехать отсюда.
— Откуда ты знаешь, что они потратят твои деньги именно на это?
— Мне больше не к кому обратиться. Придется довериться этой семье. Они не раз выручали меня, если честно.
— Ты хочешь сказать, ты не раз нелегально укрывала у них людей вне закона?
— Не усложняй. Пошли.
Они вышли в большую комнату, и какой-то старик, видимо глава семьи, прикрикнув на членов многочисленного семейства, выпроводил всех из дома. Осталась только Дана. По приказу старика она принесла вскрытые кокосы, предложив гостям их содержимое. Андрей так и не понял, в чем прелесть этой безвкусной кокосовой жидкости, но из вежливости принял угощение и даже отхлебнул кокосового сока. Кристина протянула старику свернутые в трубочки купюры, объяснив, для чего они. Старик кивнул и уставился на Ладынина. Долго буравил черными глазами, как незваного пришельца с другой планеты.
— Андрей Ладынин, — поспешил тот представиться. — Друг Кристины.
— Ты не такой, как она, — произнес старик на сносном английском. — Давно приехал?
— Нет, недавно.
— И скоро уезжаешь, не так ли?
— Да. Служба такая.
— Как птичка — сегодня здесь, завтра там. И что, нравится у нас?
— Очень красивая страна, — торопливо ответил Андрей.
— Врешь. Я вижу твое выражение лица. Ты с трудом заставляешь себя сидеть на этом полу и делить со мной угощение. Ты из тех белых, которые, как и сто лет назад, считают, что умственные способности местных людей в среднем не выше, чем у пятилетнего белого. Такие, как ты, считают ошибкой давать нам независимость и обучать нас, как управлять страной. Вы видите в нас только слуг, не так ли?
Андрей беспомощно посмотрел на Кристину, ища поддержки, но та и не собиралась встревать в разговор, с любопытством ожидая, что он ответит.
— Я не знаю, почему вы так решили. Я вовсе так не думаю. Я из России, мы никогда так не думали о вашем народе. Мы ведь не ваши колонизаторы.
— Вы тоже прибыли, чтобы изменить нас?
Старик бросил пронзительный взгляд в сторону Андрея и прислонился к теплой деревянной стене.
— Больше ста лет белые внедряются в наши деревни, наши семьи, пытаются изменить наш уклад жизни. Они утверждают, что мы должны стать другими, если хотим догнать остальной мир в развитии. Но где финишная линия? Почему мы все должны закончить забег в одном и том же месте? Где показатель успеха? Чтобы мы стали такими, как белые? Посмотрите на них, представителей белой расы, — они сидят в клубах целыми вечерами, пьют пиво, обсуждают своих жен, спорт, бизнес и ругают правительство. И это образец для подражания? Это то, во что мы должны превратиться?
Андрей молчал. Это было чистой правдой — здесь, в Морсби, именно такие мужчины составляли большую часть иностранцев. И они учили папуасов, как жить. И они презирали их за малограмотность, за неразвитость, за примитивность. Не судите, да не судимы будете…
— Нет, Миаро, этот не из таких, поверьте мне, — вмешалась наконец Кристина. — Он мой друг. Он не из тех, о ком вы говорите.
— Друг. Хорошо. Но он не такой, как ты. Может, сердце его похоже на твое, но на нем слишком много одежды, оно отдалилось от природы, его сердце. И он уже не слышит его. А ты — слышишь. Поэтому вы разные.
Андрей решил, что самое благоразумное — это молчать. Все равно спорить бесполезно. Они просидели недолго — начинало темнеть и Кристина заторопилась. Несмотря на браваду, ехать по темным, неосвещенным дорогам ей вовсе не хотелось. Детишки вновь бежали за машиной, улюлюкая и размахивая руками, Кристина помахала им в ответ и прибавила газу. Нервно взглянув на часы, она вновь начала свои гонки, выжимая из автомобиля все предельные скорости.
Вечером Андрей не
