Опекун. Вне закона - Ронни Траумер
– Не я же, – со сбитым дыханием отвечаю, уже чувствуя, как внизу живота собирается комок от того, что горячие губы прижимаются к нежной коже шеи.
– Ну будем исправляться, – подхватывает меня на руки под мой крик.
– Куда? – спрашиваю с улыбкой, когда он несёт меня в сторону спальни.
– Ты мне кое-что задолжала, – смотрит затуманенным взглядом, от которого у меня внутренности скручивает.
Глава 21
Лина
Едва успеваем скрыться за дверью нашей спальни, как Марат ставит меня на пол, прижимает к своей груди и начинает целовать с безумным голодом. Словно подростки, у которых гормоны бушуют, мы раздеваемся на ходу, сбрасывая одежду куда попало. Столько месяцев замужем за этим мужчиной, но до сих пор удивляюсь его пламенной страсти. Врут те, кто говорит, что с возрастом у мужчин снижается либидо.
Оставшись в одном белье, Самойлов поднимает меня на руки и бросает на мягкую кровать. Сам остаётся стоять рядом, осматривая моё полуголое тело, которое покрывается мурашками под его затуманенным похотью взглядом.
Смущаюсь до сих пор, несмотря на то, что мы делим одну постель уже пять месяцев. Но когда он смотрит, как художник на свою первую работу, я краснею от пальчиков ног до кончиков волос. Особенно когда взгляд опускается к внушительному бугорку, скрытому чёрной тканью боксеров.
Предвкушение разливается теплом по венам, а пружинка внизу живота сжимается, готовясь взорваться. Забравшись на постель, Марат устраивается между моих ног, наклоняется к моему лицу, рукой зажимая грудь, целует зарычав мне в губы. Резко отстраняется, грубо проводит руками вниз по животу, сжимая кожу до сладкой боли, и проникает под ткань трусиков.
Обнаружив, насколько я уже мокрая, он рычит и одним движением разрывает тонкие кружева. Зажав в кулак остатки, выбрасывает их куда-то на пол и накрывает влажные складки ладонью. Пальцем находит чувствительный бугорок, подушечкой чертит круги, заставляя раздвинуть ноги ещё шире и застонать в голос.
– Моя девочка, – хрипло произносит и, мгновенно сняв с себя боксеры, упирается головкой в мою промежность.
Наклоняется, чувственно целует, избавляя меня от бюстгальтера, и спускается губами ниже, оставляя влажную дорожку от шеи до полушарий. Сжав руками напряжённую грудь, он проводит большими пальцами по торчащим соскам, и я, застонав, прикрываю глаза от волны удовольствия, выгибаясь ему навстречу.
Всхлипываю, когда напряжённых горошин касается влажный и горячий язык. Его руки ласкают всё тело, сжимают кожу, оставляя следы от своих пальцев, которые ещё несколько дней будут со мной. Спускаются к бёдрам, гладят и снова впиваются пальцами до сладкой боли, вызывая во мне смешанные и необъяснимые чувства.
Между ног всё горит огнём, а тяжесть внизу живота становится невыносимой. Ощущение, что меня бросили в горящую лаву, – извиваюсь, брыкаюсь, но возбуждение только усиливается, а желание получить разрядку становится почти болезненным.
Марат проводит горячей ладонью по внутренней стороне бедра, шумно втягивает воздух и рычит, словно дикий зверь. Накрывает рукой влажные складки, заставляя вздрогнуть, будто от удара током. Большим пальцем нажимает на чувствительный клитор, и я задыхаюсь от переполняющих меня чувств.
Привстав, Марат проводит одной рукой по своему стволу, головкой поддевая холмик между складок, и смотрит на меня полным возбуждения взглядом. Свободной рукой гладит меня по животу, поднимаясь выше, сжимает двумя пальцами сосок и, остановившись на моей шее, сжимает до боли.
Вижу по его глазам, что он на грани, что возбуждён и готов разорвать меня на куски. Смотрю на его член со вздутыми венами и всхлипываю от предвкушения, от чувства наполненности.
Сама раздвигаю ноги, когда Марат скользит пальцем между складок, и задерживаю дыхание от ощущений. Он круговыми движениями терзает чувствительный клитор, вырывая из меня тяжёлые вздохи и стоны. Двигаюсь навстречу умелым пальцам и опускаю руку к налитому желанием члену. Провожу рукой по нему, размазывая выступившую каплю по головке, слыша сбитое дыхание Марата. Долго не выдерживая, он толкает меня в грудь, заставляя лечь на спину, нависает сверху и одним толчком врывается в меня.
Вонзаю ногти в его плечи, раздвигая ноги насколько возможно, и начинаю падать в эту пропасть порока и удовольствия. Моему мужу часто не хватает терпения, а резкий и жёсткий темп выбивает весь воздух из лёгких. Голова начинает кружиться, перед глазами разноцветные точки, низ живота скручивает тугим узлом, грозя разорвать меня на миллион осколков.
Наклонившись, Марат целует мои губы, продолжая вколачиваться в меня, словно дикий зверь. Отрывается так же резко, выпрямляется, сжимает мои бёдра до синяков и, ускорив ритм, доводит меня до пика наслаждения. Крикнув и забившись в конвульсиях, как выброшенная на сушу рыбка, я сжимаю окаменевший член изнутри и тут же чувствую, как муж сам трясётся, извергаясь в меня.
Скатившись с меня, ложится рядом и прижимает к себе так сильно, что я чувствую, как бьётся его сердце. Сама всё ещё с трудом дышу, слыша громкий стук в ушах. Лежим мы долго, чуть не засыпаю в тёплых объятиях любимого мужчины.
– Куда? – спрашивает Марат, когда я пытаюсь выскользнуть.
– Надо закончить уборку на кухне, – отвечаю, но муж не даёт и двинуться.
– Марина завтра уберёт, – бормочет, прижимаясь губами к моей шее.
– Господин Самойлов, отпустите меня, – с улыбкой проговариваю.
– Позвольте мне полежать рядом со своей женой, госпожа Самойлова, – произнеся это, он опускает руку к моей промежности.
– Марат… – протягиваю со сбившимся дыханием.
– Ладно, – убирает от меня руки и сам встаёт с кровати. – Но сначала душ, – сказав, он резко подхватывает меня на руки и несёт в ванную комнату, где мне уже не удаётся сбежать, да и, собственно, не очень и хочется.
Наладить отношения с подростком, который даже говорить с тобой не имеет желания, весьма сложно. Однако мы стараемся, и особенно удивляет терпение Марата, прямо горжусь им, что не срывается, не орёт и, тем более, не приказывает. Хоть и заметно, как ему сложно, но очень радует, что он старается. Сегодня Самойлов вывел нас в ресторан, такой семейный выход в свет, вот только напряжены все, ну кроме Амины. Она сидит с таким видом, словно её привезли не покушать вкусно, а на расстрел.
– Вы уже выбрали, или, может, посоветовать что-то? – вежливо интересуется официант.
– Мне самое дорогое блюдо, – отвечает Амина, даже не взглянув в меню. – И шампанское, тоже самое дорогое, – добавляет, и я поджимаю губы.
– Блюдо принесите, а шампанское смените на сок, – проговаривает Марат. – А лучше молоко, для детей полезнее, – сказав это, он переводит взгляд на Амину.
– И соску, пожалуйста, а то вылью ещё всё
