Давай никому не скажем - Кристина Лин
— А ты? — шепчу в ответ.
Мы сидим в темной комнате. Артур даже свет не включил. Сквозь окно струится свет от уличного освещения, поэтому мне хорошо видно мужчину и выражение его лица. Оно, по-прежнему, непроницаемо.
На мой вопрос мужчина нахмурился и, продолжая гипнотизировать взглядом мои коленки, откинул в сторону полотенце.
— Я скучала, — вырвалось у меня.
Артур замер, рвано выдохнул. Поднял голову и посмотрел мне в глаза. В одну секунду взгляд его стал таким же. Каким я его запомнила. Горящим, жадным, собственническим. Кажется, за прошедшие два года ничего не изменилось. Будто я и не уезжала никуда. Еще мгновение, и он набросится на меня. Также, как делал это раньше. Как же сильно мне этого хотелось теперь.
Но Артур только шумно вздохнул и снова опустил взгляд. Он обхватил руками мои лодыжки, чуть приподнял их.
— Зачем напялила эти туфли? — спрашивает он. — Тебе в них удобно?
Что? Туфли? Будто нам и поговорить больше не о чем?!
Стало так обидно, что на глаза даже слезы навернулись. Я так долго мечтала об этой встрече, столько раз мысленно рисовала себе разные варианты того, как она состоится. И вот теперь мы говорим о каких-то дурацких туфлях так. Словно это самое важное в жизни.
По щеке скатилась слеза. Но я быстрым движением руки ее смахнула. Нет, не так все должно было быть. Совсем не так. Хватит с меня слез.
Артур нежно провел рукой по моей ноге. От лодыжки до коленки. Чуть касаясь, почти целомудренно, если не вспоминать о нашем прошлом опыте общения. Меня будто разрядом тока окатило. Захотелось прижаться к мужчине и больше не отпускать.
— Хотела тебе понравиться, — призналась честно.
Не знаю, зачем. И на что рассчитывала? Может, надеялась, что, если даже виновным в самых тяжких преступлениях за чистосердечное делают поблажку, то и мне перепадет его великодушие.
Мужчина как-то странно выдохнул, хрипло выругался себе под нос. А потом, резким движением руки обхватил мой затылок и впился в губы жадным поцелуем. Хрипло выдохнула ему в губы, чувствуя, как жар расползается по телу. Его запах, такой родной, почти забытый, заполнил легкие, вызывая истому. Мне стало все равно, что будет потом и к чему приведет моя беспечность. Хотелось просто дышать этим мужчиной, чувствовать его близость. Обвила его шею руками, вцепившись в волосы на затылке, чтобы и не думал отстраняться.
Его руки скользнули по ногам вверх, пробрались под юбку, обхватили бедра, резко сжали, вырывая у меня из горла пошлый стон. Мне этого мало. Его мало. Хочется трогать его. Везде. Не через ткань. Обхватываю полы пиджака, резким движением стягиваю его с плеч мужчины. Он помогает мне, быстро освобождаясь от него, как от ненужной тряпки. Руки дрожат, но мне удается расстегнуть рубашку, провести ладонью по груди, ровно там, где находится татуировка. Он горячий, жар кожи обжигает пальцы. А гулкие удары сердца, так созвучные такому же сумасшедшему стуку сердца у меня в груди, говорят о том, что скучала не я одна.
Он прерывает поцелуй. Только для того, чтобы снять рубашку. Открываю глаза, смотрю на татуировку, которая всегда мне нравилась. В памяти секундой проносятся воспоминания о том, как я, впервые увидев мужчину в майке, все гадала, что изображено у него на груди. Больше раздумывать мне не дают. Артур подхватывает край моего платья, и я помогаю ему снять его. Платье летит в сторону. Мое белье почти тут же оказывается в куче из нашей одежды.
Опускаюсь спиной на кровать. Артур жадно разглядывает мое обнаженное тело. Его взгляд скользит от губ в низу живота. Он смотрит жадно, будто питаясь впитать в сознание каждую мелочь. Когда взгляд фиксируется на шраме от кесарева сечения на моем животе, мне становится неловко. Хочется прикрыться, чтобы он не видел несовершенство моего тела. Тянусь рукой и стыдливо прикрываю шрам. Мужчина обхватывает рукой мою руку отводит ее в сторону. Большим пальцем проводит по шраму, наклоняется и целует мой живот. Тут же забываю и о шраме, и обо всем на свете.
Артур ласкает мое тело со всей страстью. Неутомимо, как изголодавшийся путник, дорвавшийся до желанной воды. Я тихонько постанываю, кусаю губы, чтобы заглушить звуки. Я тону в его ласках, где-то грубых, где-то нежных, но таких желанных. Уже не удивляюсь тому, как легко он чувствует меня, знает, где нужно надавить, где, наоборот, успокоить. Уплываю в свои ощущения, наплевав на все правила. Слишком долго я следовала кем-то написанным правилам, постоянно себя одергивала, не позволяя себе просто быть счастливой. На одних лишь логических целях счастья не построить, я слишком поздно поняла это. И теперь мне стало все равно, к чему все это может привести.
Мужчина накрывает меня своим телом, впивается в губы. Я жадно отвечаю на поцелуй. Мне мало его, хочется большего, хочется почувствовать его в себе. Когда он входит в меня, хрипло вскрикиваю, выгибаясь ему навстречу. Ощущения, как тугая спираль, закручиваются внизу живота. Их слишком много, они нарастают, разрастаясь в огромный ком. Удовольствие, словно лавиной, проносится по телу. С губ срываются невнятные стоны, которые мужчина глушит своими поцелуями. Его хриплое рычание медленно доносится до моего сознания, которое в эти мгновения слишком далеко, чтобы я могла полностью осознавать происходящее.
Только, когда он отрывается от моего тела, поднимается на локтях и нежно касается губами моих губ, я возвращаюсь в реальность. В голове приятная пустота. Нет ни капли сожалений о случившемся. А по лицу расползается довольная улыбка.
Артур, приподнявшись на руках, всматривается в мое счастливое лицо. Я не знаю, о чем он думает сейчас, надеюсь, что ему тоже было хорошо. Тянусь к его щеке, провожу по ней рукой. Такое простое движение отзывается во мне безмерной нежностью. У меня непреодолимая потребность чувствовать этого мужчину, ощущать его кожу под своими пальцами. Это зависимость, от которой пока не придумали лекарства.
Артур первым разрывает контакт, встает и идет в ванную. Я стягиваю к себе покрывало, кутаюсь в него. И, когда мужчина выходит из ванной, чувствую себя
