Моя любой ценой - Дина Данич
— Ты не веришь мне, — с горечью произносит он. — Понимаю. Но я найду доказательства того, что это не моих рук дело. Найду того, кто устроил это. И он заплатит. Даю слово.
— То есть Леша все-таки… Его нет, да?
Феликс молча прижимает меня к себе, в итоге просто усаживает на колени и мягко поглаживает по спине.
— Я пока не знаю. Но выясню.
— Спасибо, — это все, что могу сейчас сказать.
Мы долго-долго сидим вот так вдвоем. И я уже даже начинаю дремать, как вдруг у Багрова пиликает мобильник. Он бегло просматривает какие-то сообщения. А затем…
— Кстати скоро ведь Новый год. Как насчет маленького праздника?
— Ты серьезно? Сейчас?
— Почему нет? Или ты не любишь это мероприятие?
— Не знаю, — растерянно отвечаю. — Последние пару лет я отмечала с коллегами — на концертах. До этого — с подругами-однокурсницами. Леша обычно был занят, а родители наши… Их давно нет. Так что не скажу, что сильно люблю этот праздник.
Багров только многозначительно улыбается и ничего не говорит. Не обещает. И я если честно не верю, что он все это всерьез. Не вяжется его образ у меня с романтикой новогодней ночи.
Хотела бы я такого? Возможно. Несмотря на сомнения, я все больше начинаю в него погружаться. Все чаще думаю в ином ключе. Да и что скрывать — я замечаю эти его попытки сдерживать свои собственнические и эгоистичные порывы. И ценю это.
Про то, что его мужская энергетика по-прежнему привлекает меня, и говорить не стоит.
До самого праздника между нами выстраивается очень хрупкое равновесие. Я почти весь день провожу в одиночестве. Феликс уезжает рано утром, а возвращается только вечером.
Заняться мне особенно нечем, и я кроме того что готовлю всякие вкусняшки, танцую. Да-да, нашла относительно свободную комнату и там провожу основное время.
Конечно, я скучаю по студии, по Верховцеву тоже. Понимаю, что сейчас вернуться не вариант, но все равно чувствую потребность танцевать.
И точно уверена, что Феликс позабыл про наш разговор о празднике — ведь остается всего полдня, а у нас даже елки нет. И вообще я дома одна.
За окном уже темно, снег падал огромными хлопьями, отчего все кажется сказочно красивым. Я даже упускаю момент, когда щелкает замок и в квартиру входит Багров.
— Ты сегодня рано, — замечаю, выходя к нему навстречу.
Удивленно разглядываю мужчину, у которого в руке небольшая живая елка. Правда, уже украшенная, а в другой — блестящий пакет.
— Ого! — выдыхаю восхищенно.
— Так ведь праздник, — подмигивает Феликс и ставит елку на пол. В квартире сразу появляется запах живой ели, который у меня прочно ассоциируется именно с Новым годом. — А это тебе.
Меня мгновенно окатывает волной стыда. Боже, я ведь даже не подумала про подарок… Почему-то про сам Новый год думала, а про то, что принято дарить подарки — нет.
Виновато смотрю на Феликса, а тот хмурится непонимающе.
— Прости, я ничего не приготовила…
— Из еды? Так доставку организуем.
— Нет. Я про подарок.
Он понимающе усмехается и буквально насильно вкладывает мне пакет в руки.
— А это и не подарок, золотце. Иди посмотри. А лучше примерь.
Внутри оказывается платье. И белье с чулками. Краснею от мысли, что Багров мог выбирать это сам. Но все такое красивое, что я переодеваюсь. Сегодня и правда хочется праздника, хочется выглядеть красивой.
Когда захожу на кухню, вижу как Багров уплетает блинчик с мясом, прямо стоя рядом с холодильником.
— Ох, ты же голодный, — спохватываюсь. А он замирает и так жадно смотрит, что кажется в эту минуту весь мир останавливается.
— Ты такая красивая, — говорит он. Голос звучит низко, с хрипотцой. Будто его одолевает желание. То самое.
Нервно сглатываю, чувствуя себя раздетой.
— А обычно не очень, да? — глупая шутка, чтобы хоть немного взять себя в руки.
— Обычно очень, — кивает он. — Очень-очень, Злата. Честно.
Я теряюсь под его жадным взглядом, но вместе с тем это мне льстит и вызывает ответное желание.
— Давай я разогрею мясо. Я же там еще и запеканку с картофелем сделала.
Пытаюсь за суетой скрыть свое смущение. Ведь было же у нас и не раз, а все равно робею, как на первом свидании.
Феликс подходит со спины, кладет ладони мне на плечи.
— Дай подышать тобой, — просит, останавливая. — Хотя бы пару минут.
Я вообще заметила, что для него это своего рода ритуал. Все эти ночи мы спали вместе. Именно спали. И хотя я отчетливо ощущала возбуждение мужчины, он ни разу не пыталась развести меня на секс. Флиртовал, не без этого. Но не воспользовался тем, что так филигранно делал раньше.
И это тоже подкупало.
— Там в гостиной можно накрыть стол, если хочешь, — говорю чуть погодя. Когда пальцы так и зудят прикоснуться к нему, позволить себе чуть больше.
— Да, если тебе хочется, — соглашается Багров.
— А тебе?
— Мне хочется быть рядом с тобой. Неважно где.
— В постели? — неловко шучу.
— Что же ты делаешь, — напряженно выдыхает Феликса. — Зачем дразнишь? Я и так на пределе, красота. И ты еще подливаешь масла.
— А если нет? — шепчу, собираясь всю смелость, что у меня есть. — Если я не дразню?
Почти тут же Феликс разворачивает меня к себе лицом, жадно вглядывается, ищет ответы на вопросы.
— Ты уверена?
— А ты правда заставишь тебя просить? — нервно улыбаюсь, припоминаю его слова. — Хочешь почувствовать свою власть?
Он прикрывает глаза, прислоняется лбом к моему.
— Нет, моя хорошая. Конечно, нет. Я просто так извелся уже…
Забирает мою ладонь и прижимает к своему паху. Я тут же краснею — потому что его желание для меня в общем-то и не новость.
— Чувствуешь? Хочу тебя пзидец как, золотце. До спазмов в груди. Но хочу, чтобы ты была со мной по своему желанию. Понимаешь? Чтобы тоже хотела этого, а не потому что чего-то там должна.
— Ого! — восхищаюсь. — Да ты прямо романтик.
— Издеваешься? — прищуривается он недовольно.
— Если совсем чуть-чуть, — лукаво улыбаюсь и делаю шаг к нему. Совсем маленький, но я надеюсь, что этот знак он разгадает.
— Ты не пожалеешь, — выдыхает мне в губы, целует так жадно и так, словно это последние минуты нашей жизни. — Любимая моя девочка… Как же я соскучился по тебе…
Отрывается, осоловело смотрит на меня, по сторонам, а затем подхватывает и тащит в спальню.
— Надеюсь, ты понимаешь, что нежно и медленно сейчас у нас не выйдет, — предупреждает, нависая надо мной.
— Платье только не порви. Оно мне
