Моя любой ценой - Дина Данич
Все пару мгновений эти двое смотрят друг на друга, но ощущение, что ведут незримый диалог.
Идеальная, мать ее, пара. Ухмыляюсь, представляя, как вот точно также и мы с Златой будем понимать друг друга.
— А ты изменился, Феликс, — замечает Ольга, поднимаясь на ноги. — Рада была повидаться.
Мы остаемся одни, и взгляд Богдана неуловимо меняется.
— Ну, и где тебя носило?
— Где был, там уже нет. Что нового у нас тут?
— А ты еще не в курсе? Надо же, теряешь хватку.
Подъеб засчитан.
— Так что? Поделишься новостями? По старой дружбе.
— Ну, чего бы и нет. Например, твой план с Дамиром вышел из-под контроля.
— А ты уверен, что знал, в чем план? — насмешливо выдаю в ответ.
— Полагаю, не в том, чтобы Басманов сыграл в ящик, а его вроде как найденная дочь от сводной сестры пряталась с мишенью во всю спину. А, погоди, прячется она как раз-таки с Асадовым.
Морщусь и вздыхаю. Да, план слегка вышел из-под контроля.
— Вот видишь, — говорит Богдан. — Что скажешь?
— Когда это случилось?
— Что именно?
— Басманов. Когда он подох?
— Да вот недавно. Подорвали его тачку.
Блядь, ну, конечно. Сдох он, как же. Поэтому нас со Златой почти повязали.
— Понял, спасибо за новости.
— Если бы ты не свалил… Все бы вышло более удобно.
И смотрит так, будто ждет признания. Наивный.
— Кто, Фель? Кто постарался? А главное — как?
— А тебе-то, что за печаль мои проблемы?
— Мы тут, знаешь ли, все в одной лодке, — флегматично выдает Заславский. — Или считаешь по-другому?
Я по-прежнему молчу. Не время пока еще посвящать в свои дела никого.
— И жена моя тебя больше не вставляет, — вдруг добавляет этот волчара.
Я охереваю и смотрел на него, как на идиота.
— А ты мазохист такое обсуждать? Нравится, когда про твою бабу языками чешут или глаза ломают?
И тут он начинает ржать. В голос. Как конь.
— Да ладно! Вот не думал, что такое возможно. И откуда взялась эта краля, которая забила светлый образ Олюшки? — Да еб вашу мать! Как?! — И где эта нимфа?
— А не прихуел ли ты часом? — заводясь на пустом месте.
— Тише, все, молчу, — тут же прекращает паясничать Заславский. — Извини, но не поверил сначала, но надо же как… Поздравляю, что ли.
— С чем?
— С счастьем в личной жизни, — довольно скалится тот. — Но если серьезно, слабое место нужно прикрывать, Феликс. И держать под контролем.
— Ты мне еще советы, блядь, раздавать будешь?!
— Ты же советовал, — возвращает ответку. — Или забыл уже, как ржал надо мной, когда я пришел к тебе после покушения?
Вздыхаю.
— Ладно. Что с Тагаевым? Ты в курсе, не надумал он вернуться?
— А Камиль в лесу. Живет в своей хижине с девчонкой какой-то.
Богдан многозначительно замолкает.
— Может, подскажешь, откуда у него такая девчуля нарисовалась?
— Я? — вроде как удивляюсь. — Меня тут больше месяца не было.
А сам делаю пометку — проверить ту ли привезли. Если я просчитал все верно, то Камиль очень скоро вернется.
— Ну да, — усмехается Заславский. — И ты, конечно, не просто так при упоминании о ней встрепенулся.
Нет, все же старею походу. Надо что-то с этим делать.
— Не знаю, о чем ты. Но за новости спасибо. Я так понимаю, теперь, когда Басманов отошел в сторону, Лихачев всем верховодит?
— Именно. Рвет и мечет. Ищет девчонку.
— Спрятали-то надежно?
— Обижаешь. Но это не решит проблемы.
— Не решит, — соглашаюсь. — Но у каждого из нас сейчас свой фронт работа. Держи в курсе.
Разговор с Богданом оставляет хреновое послевкусие. Он походу реально думает, что Басманов подох. А я вот нутром чую — нет. Сученыш ловко сыграл и отошел в сторону. Надо только понять, кто этот третий, что имеет личный счет к Тагаеву.
И лучше не откладывать это на потом.
Бросаю взгляд на часы — до вечера надо успеть много всего, а потом… Стылая тоска вновь занимается внутри и царапает, будто зверь прутья клетки.
К ней хочу. К Злате. Увидеть, запах ее вдохнуть. И просто побыть рядом, подышать. Вспомнить, что в моей жизни не только дерьмо, которое надо разгребать, но еще и вот свет, ради которого готов наизнанку вывернуться…
Всего несколько часов, и я будут с ней.
53. Злата
В этот раз я не испытываю дискомфорта, находясь в квартире Феликса. Сейчас вообще многое чувствуется иначе. Возможно все дело в гормонах — все-таки сегодня меня едва не убили. Или едва не похитили. Что тоже не добавляет радости.
Я в итоге отказываюсь от доставки и банально кручусь на кухне, чтобы за готовкой хоть немного успокоиться.
Немногочисленные вещи, которые я забрала перед отъездом, все же разбираю. Смотрю на все тот же набор рубашек и странное чувство дежа вю накрывает. Почему-то представляю, как бы выглядел наш шкаф, если бы мы и правда жили вместе, по-настоящему, а не вот так, пока есть угроза безопасности.
И эта картинка неожиданно резонирует во мне. Я понимаю, что мне это не противно, и что я в каком-то смысле хотела бы попробовать.
Феликс приезжать поздно вечером. Уставший. Это видно по его лицу. Но стоит ему переступить порог, как в его глазах появляются мягкость и нежность. Он словно сбрасывает с себя огромный груз и дома расслабляется.
— Голодный? — спрашиваю.
— Пиздец как, — жадно смотрит на меня, но не подходит. И эта его сдержанность меня почему-то цепляет. Словно он и правда пытается держать границы, которые я очертила.
— Тогда мой руки.
Накрываю на стол, нервничаю немного — вдруг не понравится? Вообще с чего бы? Пусть в принципе спасибо скажет, что готовлю. Но если честно, мне важно, чтобы Багрову понравилось.
Он действительно голодный — ест все подряд и на добавку соглашается. А я ловлю себя на мысли, что мне нравится за ним наблюдать, что во мне зреет иррациональное желание накормить и обогреть это жёсткого и неприступного мужчину.
— Спасибо, — говорит он. — У тебя золотые руки.
Ловит меня, когда прохожу мимо, чтобы убрать тарелки.
— Сама почему не ешь?
— Так я уже… День-то длинный.
— Прости, замотался совсем, — вздыхает, ткнувшись лбом мне в живот. — Дел невпроворот.
— Ничего, я понимаю.
— Я скучал, Злат. Весь день скучал. Ты же не собираешься сбежать?
Он отстраняется и очень серьезно смотрит на меня.
— С чего ты это решил?
— С того, что ты так трясешься над своей независимостью, что можешь решить, будто я это специально все устроил.
— Но ты ведь мог.
— Теоретически мог.
