Самая белая ночь - Ася Лавринович
– Ну ничего себе, – пробормотала я. – Этого я не знала.
– В итоге – крест на спортивной карьере и несколько месяцев реабилитации.
Я снова перевела взгляд на Леманн. Сейчас она как ни в чем не бывало весело отплясывала под легкое техно. Смогла бы я нарочно причинить себе боль? Нет, никогда.
– Агния очень сложная, – сказал Федя.
– Но, наверное, тем и интересна тебе, – предположила я.
Федя снова с интересом на меня посмотрел и негромко рассмеялся.
– Да, наверное. Не просто интересна мне. Я ее люблю, – признался он.
Остаток вечера прошел весело. Мы пели песни, плясали, выбирались на крышу… Алик быстро нашел общие темы для разговора с нашим соседом Жорой. Только ушел брат Агнии намного раньше остальных. Ему нужно было проводить Катю и вовремя вернуться домой. Мои подруги и ребята из профкома никуда не торопились и веселились почти всю ночь. На прощание мы долго обнимались с девчонками в коридоре и дружно рыдали. А ближе к утру остались вчетвером: я, Назар, Агния и Федя.
Внезапно Кушнер направился к холодильнику и достал оттуда огромный арбуз.
– Блин, совсем про него забыл, – проворчал Назар. – На всю компанию купил, куда теперь столько.
– Какой большущий! – воскликнула я. – Ничего, и вчетвером быстренько управимся.
– Я ведь обещал тебя накормить арбузом, – довольно сказал Назар, наблюдая, в какой восторг меня привела его покупка. – Как бегемотиху.
– Какую еще бегемотиху? – удивилась Агния.
– Из Швеции, – как ни в чем не бывало ответила я. А затем поторопила всех: – Ладно, пойдемте на крышу, а то скоро совсем рассветет…
Назар умело разрезал арбуз, и вчетвером, взяв тарелки, а Агния – еще и столовые приборы, мы выбрались на крышу. Город, окутанный прозрачными сумерками, по-прежнему спал.
Леманн положила кусочек арбуза на тарелку и принялась мастерски орудовать ножом и вилкой.
Я, Федя и Назар уставились на невозмутимую Агнию, которая кусочек за кусочком ела порезанный арбуз.
– Что ты делаешь? – спросила наконец я.
– Ем арбуз, – пожала плечами Агния.
– Ножом и вилкой?
– Извращение какое-то, – сказал Назар.
– А как еще? – искренне удивилась Агния, аккуратно отделяя вилкой черные косточки.
– Ну-ка, Назарище, подержи мне волосы, – попросила я. Кушнер тут же с готовностью исполнил мою просьбу.
Тогда я впилась зубами в сладкий арбуз. Такой спелый и сахарный, что захотелось замычать от удовольствия. Сок тут же потек по голым рукам до самых локтей.
Кушнер, держа мои волосы, с умилением наблюдал, с каким аппетитом я уплетаю свой кусок. А потом покачал головой:
– Мечетина, ты даже арбуз по-варварски ешь.
– А ты как? – спросила я с полным ртом.
– Я вообще ложкой люблю его есть. Разрезаешь пополам и начинаешь с середины…
Затем все перевели взгляды на Федю. Мы молчали в ожидании ответа.
– Что? – засмеялся Федя. – Я вообще дыню больше люблю…
О приближающейся дате отъезда думать не хотелось.
– В каком штате ты будешь жить?
– Папу пригласили в Миссури.
– Это там протекает река Миссисипи?
– Она много где протекает… Крупнейшая река в Северной Америке.
– Про что вы сейчас? Я все прослушала.
– Про реку. Миси-писи.
Негромкий смех.
– Такой ты дурак, Назар.
– Подайте мне еще арбузика.
– Вот! А кто боялся, что мы вчетвером с арбузом не управимся?
– Точно. Ты одна почти половину слопала… Ай, Варвар, больно!.. Еще и липкими руками…
Мы ели арбуз и непринужденно болтали, наблюдая, как постепенно крыши домов начали краснеть вместе с восходящим летним солнцем.
Как жаль, что все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Белые ночи в Петербурге были на исходе.
* * *
За день до отъезда мне позвонила баба Женя. Я как раз планировала забежать к любимой бабуле, которую этим летом было не поймать. Если баба Валя после круиза укатила к моим прабабушкам в деревню, то баба Женя весь июнь вместе с женихом пропадала в походах. У меня же – сначала сессия, потом мамина болезнь… На некоторое время мы пропали из жизни друг друга. Ну а тут сам бог велел нам встретиться – попрощаться перед долгой разлукой.
Увидев с утра пораньше высветивший контакт бабули, я только тяжело вздохнула. Они все считают меня необязательной «опоздуньей» и о встрече предпочитают напоминать заранее…
– Я все помню! – хриплым после сна голосом сказала я. – Приеду к тебе, приеду. Просто не так рано.
Я сладко зевнула.
– Варенька, приезжай пораньше, – взволнованным голосом попросила баба Женя. – Есть серьезный разговор.
Я тут же приподнялась на локте.
– Что-то с прабабушками? – быстро спросила я. К ним в деревню я не успевала…
– Нет, у них все отлично. Дело в тебе!
– Во мне? – растерялась я.
Ох и не люблю я эти серьезные семейные разговоры.
– А во сколько к тебе приехать, бабуль?
– Умывайся, собирайся и приезжай. И можешь не завтракать. Я тебя накормлю.
Положив трубу, я тут же принялась собираться. Теперь дурное предчувствие не отпускало. Агния в такую рань уже была на пробежке да еще, видимо, и Харви с собой прихватила. Я наскоро умылась, оделась и выскочила из квартиры.
День стоял теплый и солнечный. По небу неспешно плыли кучевые облака. В такую летнюю безветренную погоду ничего не предвещало беды, но я никак не могла избавиться от тревоги. Баба Женя никогда не была паникершей, а тут с самого утра навела смуту… Скорее всего, разговор будет связан с нашим отъездом. С мамой баба Женя практически не общалась последние полгода, разве что иногда – только по телефону, потому что дочь не одобряла «разгульный образ жизни» матери. Как же я хохотала в тот момент, когда бабуля пожаловалась на эту формулировку. И нового бойфренда бабушки, который был практически ровесником мамы, моя родительница тоже не одобряла.
Наверняка бабе Жене было интересно узнать подробности нашего предстоящего отъезда… Но почему одна лишь я? Дело-то во мне, как выразилась баба Женя.
Я была у двери бабушки уже через полчаса. С гулко бьющимся сердцем нажала на кнопку звонка. Бабуля тут же распахнула дверь. Мы не виделись с мая. За это время баба Женя, как обычно, только похорошела. Молодая, подтянутая, с новой короткой стрижкой. Вот что делает любовь с людьми в любом возрасте. Прямо на пороге мы обнялись.
– Девочка моя, Варюшка, – проговорила бабушка, гладя меня по спине.
– Бабуль, ты так изменилась с этой прической! –
