Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

— Сестрё-ё-ёнка! — завывает он, и сердце уходит в пятки: здесь, в стенах родного дома, за меня некому заступиться...

Смахиваю слёзы, ещё больше размазывая по лицу тушь, и бегу к себе.

Дверь в свою комнату закрываю на ключ и, на всякий случай подпираю стулом, но даже это не помогает успокоиться. Сейчас, как никогда раньше, мне нужен отец, чтобы заступился, чтобы обнял и пообещал, что всё будет хорошо. Вот только папе вновь не до меня.

_____

¹ —  перевод с английского. Three Days Grace " I Hate Everything About You

Глава 23. Взаперти

Арина

Сопение Кира за дверью не заставляет себя долго ждать. Сжимаюсь от страха, ощущая животный ужас, волнами пробегающий по телу. Господи, кто бы мог подумать, что самое страшное ждёт меня не снаружи, а внутри собственного дома.

— Сестрёнка, — завывает ублюдок в замочную скважину, а я с силой затыкаю уши, усевшись под дверь. — Открывай! Прятаться вечно в своей комнате ты не сможешь!

Его гнусавый голос пропитан желчью, а слова пробираются под кожу, но в чём-то Кир прав: укрываться от него в стенах этого дома бесполезно.

— Пошёл вон! — ору во всё горло, не страшась быть услышанной отцом или Стервеллой.— Убирайся!

В ответ доносится довольный смешок, а спустя пару секунд звуки удаляющихся шагов: Кирилл всё же оставляет меня в покое. Не знаю, что сломал этому гадёнышу Амиров, но сейчас сводному брату не до меня точно. Пока не до меня.

Стоит опасности миновать — меня начинает колотить мелкая дрожь, как отголосок пережитого стресса. Обхватываю руками колени, ощущая, как те горят от полученных ссадин, и начинаю раскачиваться из стороны в сторону, давая волю слезам. Длинный, перегруженный событиями день, который перевернул всё вверх дном, эмоционально выпотрошив меня до предела, наконец-то закончился.

Обессиленная засыпаю прямо так, скрючившись, на полу своей комнаты. Снов нет. Вместо них — одна сплошная темнота. Она засасывает в свою воронку, не обещая ничего хорошего.

Хмурое, ненастное утро будит стуком дождя в окно и словно намекает, что в жизни начинается новый виток неприятностей. Смахиваю наваждение и, наспех приведя себя в порядок, бегу вниз, к отцу! Я всё ещё надеюсь, что он не оттолкнёт, выслушает, поверит… Но меня опережают…

— Мальчик мой! Да как же так? — кудахчет Снежана, суетясь возле массивной фигуры сына. — Петенька, его мало уволить! Мало! Давай заявление в полицию напишем! Амирову место за решёткой! Боже, сыночек!

Окидываю взглядом собравшихся: Кирилл с умирающим видом сидит на любимом диване отца и держит возле носа пакет со льдом, мачеха прыгает подле него, беспрестанно поглаживая и утешая, а папа… папа ходит с угрюмым видом из угла в угол, прижав к уху мобильный.

— Довольна? — шипит Стервелла, заметив меня. — Полюбуйся, что твой ненаглядный Лерой наделал! Я всегда говорила, что он псих! Всегда!

— Ничего Амиров не делал. Он ни в чём не виноват! Кирилл получил по заслугам! — говорю громко, не без удовольствия замечая огромные синяки и кровоподтёки на лице брата. Но слова улетают в пустоту: меня никто не слушает.

— Милая, успокойся! – сбросив вызов, подбегает к своей ненаглядной отец, не замечая моего присутствия. — Врач скоро приедет, осмотрит Кира. Всё будет хорошо!

— Может, он и меня осмотрит? — подхожу ближе, чувствуя, что сводный брат уже успел запудрить старику мозги.

— Ты здесь причём? — зло выплёвывает отец, даже не глядя в мою сторону. — Не видишь — брату плохо?

— А мне не плохо? — от возмущения перехватывает дыхание. — Пап, посмотри на меня!

Мне приходится повысить голос, только всё коту под хвост. Ладонями касаюсь лица, на котором залегли огромные тени от бессонной ночи, а затем указываю на свои разодранные в кровь колени. Но всё, чего удаётся добиться, — это беглый взгляд изумрудных глаз, некогда родных и любимых.

— Кир меня вчера чуть не убил, пап! Если бы не Лерой…

— Что ты несёшь, дрянь! — тут же вскрикивает Снежана.

— Совсем крыша поехала? — бубнит Кирилл.

— Арина! — осекает отец. — Да как у тебя язык поворачивается? А?

Несколько минут разгоряченно пытаюсь оправдать Амирова, достучаться, рассказать, как всё было на самом деле, но бьюсь головой о кирпичную стену. Они смотрят на меня, как на умалишённую, с сочувствием, с презрением, с жалостью.

— Арин, ты за что меня так ненавидишь? — жалобно бормочет Кирилл. Придурку хватает наглости разыгрывать перед предками пострадавшего. — Я же просто хотел помочь, когда ты упала. А этот налетел...

— Неблагодарная дрянь! Совсем завралась?, — шипит Снежанна, заступаясь за Кира.— Перестань выгораживать Амирова! Он же ушибленный на всю голову! Мало ли что ему показалось! Бить с такой нечеловеческой жестокостью, не разобравшись в ситуации, просто дико! Петенька, вызывай полицию! Нельзя ему это  спускать с рук!

— Пап, — дрожащим голосом сиплю, еле сдерживая слёзы. — Пап, хотя бы раз поверь мне. Не им.  Прошу тебя!

Но отец продолжает разочарованно мотать головой, а затем громогласно, затыкая беспрерывные причитания жены, выносит вердикт.

— Амиров своё получит! Для начала я расторгаю с ним все деловые контакты. Его людей на территории моего дома уже нет и не будет! Не переживайте, родные, Амиров больше ни к кому из вас и пальцем не посмеет притронуться! А за Кирилла он ещё ответит!

— Пап, ты ошибаешься, так нельзя! Пожалуйста, послушай…

— Нет, Рина, — рычит отец, решительно пронзая меня ледяным взглядом. — Это ты меня послушай! Сначала он бьёт Павла, теперь Кирилла. Кто следующий? Я, ты или может Снежана? Не удивлюсь, если он начнёт распускать руки, приставая к тебе, или поливать грязью мою жену, мать моего будущего ребёнка! Хватит! Я не потерплю такого безобразия в своём доме! На сей раз Лерой зашёл слишком далеко!

— Он спас меня, пап. Почему ты ничего не видишь вокруг себя? Почему веришь ей, — тыкаю пальцем в сторону мачехи, встречая в её глазах довольный огонёк превосходства. Ну, конечно, у неё была целая ночь, чтобы промыть старику мозги. — Не мне… — шепчу тихо-тихо, понимая, что проиграла. Их двое, я — одна.

— Налицо факты, Арина, только и всего! И они против Лероя! Или ты считаешь нормальным его неуёмное желание распускать руки?

— Пап, посмотри записи с камер. Спроси других охранников. Ты сам всё поймёшь...

— Одна шайка-лейка! — усмехается старик. — Так они и сдали своего начальника! Не будь настолько наивной, дочь!

— Дорогой, расскажи ей! Расскажи всё об этом негодяе! – подливает масла в огонь Снежанна.— Твоя дочь вправе знать, как мы все ошибались насчёт Амирова.

— Что ещё? — заламывая пальцы рук, продолжаю смотреть на отца, но тот отмахивается от меня, как от назойливой мухи, не считая нужным мне что-то объяснять.

— Твой ненаглядный Лерой недавно стрелял в человека! Представляешь? — не в силах удержать свой яд при себе, сообщает Снежана.

Вижу, что ей доставляет неимоверное удовольствие очернять Амирова, вот только не верю ни единому её слову!

— Бред! — шиплю в ответ, словно загнанная в угол дикая кошка. — Я не верю! Ты врёшь!

— Вру? — истерично хохочет мачеха, напрочь позабыв о скулящем на диване сыне. — А ты у Макеева спроси! Это Павел раскопал, а затем раскрыл нам глаза на это чудовище! Амиров не человек! Он бездушный монстр!

— Замолчи! — ору навзрыд. Лерой не такой. Он не может быть таким!

— Рина, хватит! — требует отец. — Снежана не врёт. Весной Амиров стрелял в гражданина Германии, некого Маркуса Шефера, и чудом того не убил. Лерою несказанно повезло, что этот немец забрал заявление, иначе...

Отец разводит руки в сторону, показывая, как утомил его весь этот балаган, а потом хватает свои вещи и спешит к выходу.

— У меня важная сделка с утра! Я опаздываю! Несколько дней из дома ни ногой. Макеев обещал помочь с новой охраной, но на всё требуется время,— бурчит он по пути, но замирает у самой двери и оборачивается ко мне. — Кстати, поздравляю с помолвкой, дочь. Паша уже обрадовал. Хотя бы одно умное и взрослое решение с твоей стороны.