Карин Боснак - Сколько у тебя? 20 моих единственных!..
— Знаешь, может, у меня не очень хорошо получается действовать, — продолжил Колин. — Но намерения у меня самые лучшие.
— Намерений недостаточно, Колин, — тихо сказала я. — Мне нужно нечто большее.
— Большего я тебе дать не могу, — нерешительно произнес Колин. — Послушай, если ты не хочешь попробовать со мной, что ж, я научусь жить с этим. Но остаться и смотреть на тебя рядом с этим парнем я не могу.
— Не надо. Отправляйся в Лос-Анджелес. Уезжай. Теперь у тебя есть еще одна причина.
Колин медленно сделал шаг назад.
— Прости, — едва слышно прошептала я. Затем повернулась и ушла.
Глава 17
— Би-и-ип —
Делайла, это мама. Свадебные колокола уже звонят! Ты должна заселиться в «Уолдорф» не позже десяти утра. В 10:30 мы все встречаемся в вестибюле и едем в спа-салон «Блисс». Не обижайся, но я зарезервировала для тебя немного больше времени, чем для остальных, — твои брови требуют коррекции. Искренне надеюсь, что к шести, когда начинается репетиция, ты закончишь. Я подумала… может, ты отменишь свидание с Нэйтом сегодня вечером и предложишь ему прийти завтра. Твое лицо будет покрасневшим после целого дня процедур, думаю, ему не стоит видеть тебя в таком виде. Ну ладно, скоро увидимся!
— Би-и-ип —
Привет, это Дейзи. Представляешь, вот уже и свадьба! Можешь не забирать платье из «Сакса» — его доставят прямо в отель вместе с моим. Жду тебя с нетерпением!
Свадебный блюз
Пятница, 17 июня
После ссоры, идя прочь от Колина, я не знала, что делать. Не совсем, конечно. Я знала, что не надо плакать, но с трудом сдерживала слезы. Было ужасно больно уходить вот так. Почти физически, клянусь. За последние несколько месяцев мы стали действительно очень близки, и мысль о том, что, возможно, никогда больше не смогу с ним поговорить, занозой засела в сердце. Хуже того, когда я завернула за угол и увидела Нэйта, дожидавшегося меня, я заглянула в его глаза, и у меня засосало под ложечкой. Глаза у него были виноватые.
В такси по дороге домой мы оба молчали. Держались за руки, но смотрели в разные стороны. С того момента все пошло наперекосяк. Когда мы вернулись к Нэйту он лег и сразу уснул, в то время как я перебирала в уме события вечера. Пыталась припомнить, не замечала ли чего-то странного в его беседе с теми двумя девицами. Но дело в том, что я почти не обращала на них внимания. Я почти не обращала внимания на Нэйта. Единственный человек, который меня интересовал, — Колин.
Воспоминания о минувшем вечере всколыхнули воспоминания о том, что сказала Дейзи по поводу Элли, а те, в свою очередь, заставили задуматься о телефонном звонке Нэйта якобы Чарли по поводу болезни Кристин. Еще раз проверив, что он спит, я разыскала телефон Нэйта и, прежде чем смогла остановить себя, начала просматривать его звонки за день. Я ненавидела себя за это, потому что никогда не была ревнива, но на этот раз нутром чуяла — что-то здесь не так. Я приготовилась к худшему, но не нашла вообще ничего, что, пожалуй, и было самым худшим. Информация обо всех звонках оказалась удалена. Дурной знак. В этот момент я и засомневалась, не слишком ли поспешила восстановить старые отношения. Хоть мы и были знакомы пятнадцать лет, я совсем не знала Нэйта. Эта мысль заставила вновь задуматься о Колине. Возвратившись из путешествия, я беспокоилась, что с ним будет непросто, но все оказалось наоборот. Мне сейчас кажется, что Колина я знаю гораздо лучше, чем Нэйта.
Той ночью я уснула на диване. Утром вроде бы полегчало. Отношения с Нэйтом оставались несколько натянутыми, но в отсутствие туманящего действия мартини общаться было легче. Мы пошли позавтракать в заведение под названием «Бабби». За едой мы беседовали, но о минувшем вечере ни один из нас заговорить так и не решился. По пути домой я решила зайти с другой стороны.
— Слушай, ты, случайно, не знаком с девушкой по имени Элли Хэтуэй? — небрежно спросила я.
— Нет, — отрицательно покачал головой Нэйт. — А что, должен бы?
— Не обязательно. Она училась в нашей школе, только и всего. Просто вспомнила о ней и подумала, не знал ли ты ее.
— Нет, извини. — Он, казалось, говорил искренне, и я поверила.
Вечером в понедельник я вернулась к себе домой. И сразу же храбро постучала в дверь Колина. Хотела попросить прощения, но его не оказалось на месте, поэтому я оставила записку с просьбой перезвонить. Ко вторнику он все еще не позвонил, и я отправила электронное письмо. И вновь никакого ответа. В среду вечером я пошла в гости к Мишель — мы не виделись целую вечность — и между делом спросила, не видела ли она в последнее время Колина.
— Да, рано утром в понедельник я видела, как он выходил, с чемоданом, — сказала она.
— С чемоданом? — переспросила я. Дыхание перехватило.
И я рассказала Мишель все. Когда же закончила, она покачала головой и сказала, что ничуть не удивлена.
— Помнишь, когда ты устроилась в лечебницу и я, перепуганная, колотила в дверь Колина, он действительно очень беспокоился о тебе, — пояснила она. — Гораздо больше, чем волновался бы просто сосед.
Мишель сказала, что у нее тогда появилось странное чувство насчет нас двоих. Я опять чуть не расплакалась, до меня постепенно доходила ужасная реальность — что, если я никогда больше его не увижу? Ну, если он согласился на эту работу в Лос-Анджелесе. Что, если он уехал навсегда и мы уже никогда не сможем поговорить?
Утешив меня, Мишель предложила устроить собеседование в «Винтаж Вог», под предлогом того, что мне необходимо структурировать жизнь. Точнее не скажешь. Мы все-таки позвонили ее боссу и договорились о встрече на следующей неделе. Как бы ни хотелось отправиться в путешествие с Нэйтом, я не могу ради этого откладывать исполнение собственной мечты.
В общем, собираясь с утра в «Уолдорф», я чувствовала себя так, словно за последние несколько месяцев прожила сотню лет. Казалось, вся эта история, считая от Роджера, началась давным-давно.
Ева прыгнула в сумку, мы спустились вниз и попытались поймать такси — сущий ад. Всю неделю лил дождь, ровно с тех пор, как мы с Нэйтом пошли завтракать в «Бабби». Потолкавшись на углу, я сумела-таки поймать машину.
В «Уолдорфе» у стойки регистрации я поинтересовалась, какой номер для меня заказан. Надеюсь, роскошный, с прекрасным видом из окна. Для очищения сознания мне необходим вид на большой прекрасный город. Служащий за стойкой протянул мне ключи со словами:
— Ваш номер 5-Д.
— 5-Д? То есть на пятом этаже?
— Совершенно верно, — кивнул клерк.
Я разочарованно поморщилась:
— Я надеялась на что-нибудь повыше, с видом из окна.
— Простите, других номеров сейчас нет. Отель полон. Но уверяю вас, вам понравится ваша комната.
— Ладно, — нехотя взяла я ключ. — Спасибо.
Я нашла свой номер, отперла тяжелую деревянную дверь. Комната была декорирована в бордовых и темно-горчичных тонах. В ней тепло и уютно, что, учитывая нынешний дождь, очень приятно. Я отпустила Еву, подошла к окну, раздвинула тяжелые шторы. С удовольствием обнаружила, что окна выходят на Пятую авеню. Могло быть гораздо хуже.
В холле мы встретились с Дейзи, мамой, Пэтси и Рут и все вместе отправились в спа-салон в Сохо. Весь день, пока меня отпаривали, массировали, выщипывали, красили и эпилировали (кстати, с верхней губой не потребовалось ничего делать), я размышляла о том, что делать. С Нэйтом все очень непросто, необходимо что-то решать. Нужно либо поделиться с ним сомнениями и продолжать отношения либо поставить вопрос ребром и, возможно, все закончить. Дейзи обратила внимание на мою задумчивость и поняла: что-то случилось. Спросила, не в Нэйте ли дело. Я подтвердила.
— Ты сказала ему про Элли? — спросила она.
— Вроде того, — призналась я. — И он заявил, что даже не знаком с ней.
Дейзи сочувственно улыбнулась:
— Дел, когда ты действительно любишь, когда это твой мужчина, все не так сложно, понимаешь? Все само встает на свои места. Если это должно произойти, все получается само собой. — Я согласно кивнула. — Он придет сегодня на репетицию?
— Да, — сказала я. — Вопреки маминым добрым советам.
И в этот момент я приняла решение. Своего рода. Если между мной и Нэйтом все будет нормально, если все станет как прежде, я забуду о плохом и сосредоточусь на наших отношениях. Если же нет, тогда… тогда посмотрим.
Вечером после репетиции наша семья и семья Эдварда отправились на ужин в «Манхэттен оушен клаб». Я вошла в зал и сразу воспрянула духом — в другом конце зала стоял мой дедушка (или человек, который очень походил на деда). Рядом с ним стояла Глория. Едва прибыв из Вегаса, они пришли сюда.
— Дедуля! — завизжала я и бросилась ему на шею. — Как я тебе рада!
Стиснув деда изо всех сил, я чуть отступила и оглядела его с головы до ног. О Боже… Я люблю своего деда, но не знала, как его понять. Волосы и брови выкрашены в ненатуральный темный цвет, белая льняная рубашка расстегнута до живота, три ожерелья (кожа, серебро, бирюза), огромная серебряная пряжка на широком кожаном ремне (видимо, его собственного изготовления), а на шее повязан платок. Он выглядит как… э-э… э-э… жиголо. Заметив мой взгляд, Глория похлопала ладошкой по его груди (а он и в самом деле сделал эпиляцию).
