Рози Томас - Влечение
Но он показался ей знакомым. Это встревожило и заворожило Бетт; она преисполнилась решимости выяснить, кто он такой и почему Джесс прятала его фото.
Она сунула фотографию в карман жакета, словно нарочно сделанный по ее размеру. Сложила пыльный листок бумаги и положила обратно на дно коробки. Завалила пачками писем. Убрала все коробки в шкаф в прежнем порядке. Окинула взглядом комнату: все ли на месте? На цыпочках вернулась к себе. И вплоть до возвращения матери вглядывалась в лицо таинственного незнакомца.
Глава 10
Бетт не стала расспрашивать Джесс. Ведь не скажешь: «Я тут рылась в твоих вещах и вот что нашла. Кто это?»
Желание поговорить с матерью, которое и погнало ее из Лондона, пропало. Бетт была молчалива и себе на уме.
— Хорошо, что ты приехала на выходные, — сказала Джесс.
Они сидели в пыльной гостиной, имевшей такой вид, словно ею давно не пользовались. Высохшие нарциссы, стоявшие в глиняной вазочке на каминной полке, казались бумажными. Бетт устремила на них глаза и уклонилась от ответа. Джесс предприняла новую попытку:
— Мне бы хотелось жить общей с тобой жизнью. Мы так редко видимся.
Ни звука в ответ.
— Слушай, Бетт, я понимаю, что тебе трудно смириться с мыслью о нас с Робом. Я и сама-то не совсем понимаю, как это вышло.
У матери дрожал голос. Бетт напустила на себя суровость.
— Ты проводишь с ним много времени?
— Порядочно.
Ей хотелось добавить, что она восхищается Робом, что он играет большую роль в ее жизни, но это значило бы подливать масло в огонь. Бетт не это хочет услышать.
— Без него мне было бы очень одиноко.
— Значит, ты считаешь, что я должна здесь чаще бывать?
— Бетт, ты ничего не должна. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Вместо того чтобы сблизить мать и дочь, горе развело их в разные стороны.
— Утром, когда я приехала, ты веселилась. С ним. В комнате Дэнни.
— Я уже объясняла. Роб сказал, будто Дэнни упрятал фотографии подальше, потому что стыдился своего невинного прошлого. Я так боялась прикасаться к его вещам! Думала, не вынесу одного их вида. Но эта уборка принесла не новую боль, а облегчение. Вспомнилась масса милых пустячков, о которых я бы и не подумала…
— А я свалилась словно снег на голову. Испортила тебе настроение.
Джесс прилагала бешеные усилия, чтобы как можно точнее передать свои чувства.
— Со мной был Роб. Я предпочла бы избавить тебя от этой встречи. Но дело не только в этом. Просто я вдруг с особой силой поняла, как сильно люблю тебя и Дэнни.
В глубине души Бетт понимала, что это правда. Но добрые чувства были погребены под толстым слоем ревности и обиды.
Не дождавшись ответа, Джесс спросила:
— Как твой друг Сэм?
— По-старому, — отрубила Бетт.
* * *Попозже она попросила у матери разрешения воспользоваться «ситроеном».
— Конечно, бери.
— Хочу навестить Лиззи.
— Очень удачная мысль.
* * *Лиззи упорно набирала вес. Лицо заметно округлилось; появился второй подбородок.
— Другие женщины от переживаний худеют, а я… Видишь, как разнесло? Живот и бока растут как на дрожжах.
Они сидели за кухонным столом соснового дерева и пили травяной чай.
— Пью всякую гадость — настой ромашки с мятой. Чего мне действительно хочется, так это тройного шотландского виски с шоколадом «Черная магия».
— Так в чем же дело?
— Нельзя. Костюмеры и так ворчат, что мне приходится через день распускать пояс.
Большая роль женщины-патологоанатома, которой Лиззи так упорно добивалась, не принесла ей удовлетворения. Все оказалось труднее, чем на первый взгляд. Лиззи хотела сыграть достойную жалости женщину средних лет, с нелегкой профессией и запутанной личной жизнью. А режиссер требовал, чтобы ее героиня и вызывала восхищение, и отталкивала.
— Ему нужна железная леди, — со вздохом объяснила Лиззи. — В сценарии нет ничего подобного, приходится брать с потолка. Прошла огонь, воду и медные трубы — закалилась, но сохранила доброе сердце. У меня ни черта не получается.
— Ни за что не поверю.
— Спасибо, дорогуша, но это так. Они без конца переписывают мои эпизоды. Вряд ли меня еще пригласят сниматься. Но оно, наверное, и к лучшему.
За годы простоя Лиззи выбилась из рабочего ритма. И потом, она недооценила трудностей разлуки с Соком. Натурные съемки на границе с Уэльсом не позволяли ей в будни наведываться домой, а когда они переходили в павильон, все равно было слишком далеко, чтобы ездить с ночевкой. Лиззи не питала доверия к временной няньке, даже несмотря на терпеливые заверения Джеймса, что она расторопна и надежна. В минуты, когда от Лиззи требовалась особая концентрация внимания, она беспокоилась о своей кровинке.
— Где ты витаешь, Элизабет? — со вздохом спрашивал режиссер. — Похоже, очень далеко отсюда.
В прежние времена Лиззи обратилась бы за моральной поддержкой и практической помощью к Джесс. Они обсудили бы все нюансы режиссерских требований и сообща продумали правильную линию поведения. Джесс помогала бы присматривать за Соком, понимая, что жизнь Лиззи не состоит из изолированных ячеек: тревога в одной области сейчас же распространялась на другие.
Джеймс делал все что мог, потому что был добр и любил жену. Но его ставило в тупик постоянное нервное напряжение, в котором находилась Лиззи. Джеймс предпочел бы, чтобы Лиззи всецело посвятила себя ему и ребенку, но ему хотелось поддержать ее в работе. Ведь когда он женился на ней, Лиззи была самостоятельной личностью, и они были уже не в том возрасте, чтобы меняться, даже чтобы угодить друг другу.
Он спрашивал:
— Тебе важен успех в этой роли?
— Да. О да.
— Тогда валяй выкладывайся. Сама знаешь, у тебя получится.
Беда в том, что она вовсе не была в этом уверена. Материнство отрезало ее от всего, что прежде составляло ее жизнь, лишило уверенности во всем, что касалось работы. Двойное бремя ответственности оказалось неподъемным. Я не могу целиком отдаться роли, думала Лиззи. Что тогда будет с Соком?
В минуты паники, в какой-нибудь душной гостинице с тонкими стенами на границе с Уэльсом ее пронзала страшная мысль: «Вдруг из-за того, что я далеко, с Соком что-нибудь случится? Вдруг он умрет?»
От ужаса у нее пересыхало горло, а сердце начинало учащенно биться. Тогда она поднималась и глушила одну за другой миниатюрные бутылочки с бренди, а утром на нее накатывало чувство безысходности.
Она много думала о Джесс и Дэнни. Только сейчас, после первой крупной ссоры, она осознала степень своей зависимости от сестры и привязанности к ней.
