Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста
На сегодня оставалось последнее серьезное дело.
Этот урод, покойник, пригнал к нему на свидание тупого водителя нафаршированной «Нивы».
Плохая была идея. Тот так славно – и втемную – воплощал замыслы Скрепера. Уже полстраны проехал. Ан нет, теперь перешел из разряда «болванчиков» в разряд игроков.
Да и не такой уж он тупой, этот водитель. Жадный – да. Вон как клюнул на халявную тачку, красная цена которой – пять тонн баксов. Но не тупой. И, к сожалению, не самый трусливый – это было понятно по репликам, которые прозвучали на их импровизированной очной ставке.
Так что тут тоже надо было хорошо подумать, что говорить и как говорить.Встреча с Береславским состоялась через полтора часа. Кафешка на пересечении двух центральных улиц была достаточно оживленная. Место самое подходящее – никто не вспомнит.
Скрепер уже успел подготовиться к беседе, а вот рекламный профессор, похоже, нет.
Пальчики подрагивали, в голоске слабость прорезывалась.
Хотя, с другой стороны, никак не ожидал он увидеть живого Скрепера.
(«А почему не ожидал? – вдруг проснулась смелая такая мыслишка. – Он же не знал о наших с Петром Николаевичем взаимоотношениях. И уж тем более не должен был знать про то, что случилось сегодня с домиком Гнедышева. Или должен?»)
И еще одна вещь: когда охранник в первый раз открывал окно, почудилось Скреперу что-то такое знакомое, желто-голубое на том берегу реки.
Когда второй раз смотрел, уже не до того берега было, больше этот интересовал. Может, все-таки надо было чувака на пристани попытать?
Но сам же себя и оборвал: явно сдувшийся профессор никак не тянул на роль ликвидатора гангстера-депутата Гнедышева.
– Что, не ожидали увидеть? – подчеркнуто вежливо – он же не хам Гнедышев – спросил Скрепер.
– Не ожидал, – согласился Береславский, так и не сумев взять себя в руки.
– Да вам-то мое появление ничем не грозит, – мягко улыбнулся собеседник. – Я не Петр Николаевич. Я умею ценить соратников.
– А мы уже соратники? – уточнил Ефим.
– А как же. Полстраны провезли груз, полстраны осталось.
– А Гнедышев не против?
– Я его грохнул, – просто объяснил Скрепер.
– Тоже хорошо, – улыбнулся Береславский. Его такая версия более чем устраивала.
– Так что, продолжаем отношения?
– А у меня есть выбор? – с сомнением спросил Ефим.
– К сожалению, нет, – спокойно констатировал Скрепов. – Вопрос был риторическим.
Ефим секунд на тридцать взял тайм-аут.
– Ладно, согласен, – наконец согласился рекламист. – С вас двадцать тысяч долларов.
– Что? – чуть не подавился слюной Скрепер. – Что?
– Что слышал. – Вот теперь профессор точно взял себя в руки. Наверное, помогла сумма.
Настал черед задуматься Скреперу. Что-то глубинное подсказывало ему, что бесплатно этот товарищ работать не будет. Но решил на всякий случай поддавить.
– Кстати, расписка ваша, которую вы писали Гнедышеву, находится у меня.
– Можешь ею подтереться, – ласково улыбнувшись, перешел на дружеское «ты» рекламист.
– Не понял, – с угрозой выдохнул Скрепер. Но как-то неубедительно.
– У тебя – расписка, у меня – груз, – объяснил профессор.
Вот теперь Скрепер понял. Он таких уже встречал. Деньги достались легко, первый страх прошел, и сейчас он себе кажется этаким сицилийским доном. Самое неприятное, что наказать его, конечно, можно и нужно, но потом. Потому что сейчас без него не обойтись.
– Хорошо, – сдержав мат, выдохнул Скрепер. – Но двадцать не пойдет. Есть только пять.
– «Я думаю, торг здесь неуместен», – поправив очки, строго процитировал профессор.
Эта сволочь явно издевалась над ним. Злоба начинала заливать глаза Скрепера.
– Есть еще вариант, – сказал он.
– Какой же? – поинтересовался Береславский.
– Пришить тебя прямо здесь. Как Гнедышева.
– Ну, с Гнедышевым вы уже один раз ошиблись. – И куда девалась его трусость? Похоже, действительно возомнил себя гангстером.Больше всего сейчас Скреперу хотелось дать этому уроду по жирной шее. Но, по сути-то, он прав. Без Береславского – и всего этого вонючего автопробега – ему, Скрепову, сейчас не обойтись.
– Хорошо, давай хоть сумму разобьем. Дам тебе в аванс десятку. У меня с собой больше нет. А во Владике отдам остальное.
– Во Владике я постараюсь тебя не увидеть, – честно сказал профессор. – Так что ищи деньги где хочешь.
– Ну ты с-сука, – не выдержав больше, прошептал бандит.
Береславский не удостоил его ответом и начал деловито протирать очки.
Скрепов залез в карманы, вытащил оттуда два конверта:
– Жри.
Ефим спокойно забрал деньги и, сунув в конверты толстые пальцы, проверил содержимое. Пересчитывать не стал.
– Я тебе доверяю, – сказал он.
Конечно, эта жирная тварь издевалась над ним. Но на этот раз Скрепер сдержался. Просто завязал узелок на память. Этот очкастый пострадает не только за деньги, но и за язык.
– Расписку писать? – привычно спросил Береславский. – Потом в арбитраж подашь в случае чего.
Вот тут Скрепера прорвало. Хоть говорил тихо, а оборачиваться начали. Но остановиться сразу не смог.
– Вы закончили лингвистические упражнения? – уточнил Ефим. – Тогда, если позволите, я пойду.
Все. Он – покойник. Просто из принципа – есть же у Скрепера в его возрасте принципы.
Но только по приезде в столицу Приморья.
Уже выйдя из кафе, почувствовал, что неприятный осадочек остался. И не из-за утраченных двадцати тысяч – в «Ниве» лежало в десятки раз больше. А из-за наглости этого профессора. Из-за хитрого блеска его очков. И из-за желто-голубого утреннего нелепого видения, которое никак не могло быть правдой, но и никак не желало стираться из памяти.Глава 27
Трасса Новосибирск – Красноярск, 27 июля
Из дневника Самурая (запись пятая)
Мы ехали от Новосиба уже три часа, а я никак не мог освободиться от странного ощущения. Даже от двух странных ощущений. Что это происходит не со мной, а я лишь смотрю какое-то захватывающее кино.
И что меня начинает заливать какое-то ранее неведомое ощущение счастья.
Конечно, я был рад, что мы не стали жертвами этого бандита Гнедышева. Конечно, я был рад, что получил шанс найти деньги через мужика, который «пасет» наш несуществующий в природе героин, – деньги, которые, возможно, спасут мой маленький несчастный народ.
Но еще больше я был рад – нет, даже не рад, а счастлив, – что в двадцати сантиметрах слева от меня сидела она. Татьяна Валериановна Смагина.
В ней было прекрасно все.
И глаза, и лицо, и руки, и фигура. Это, так сказать, физически. У нее был приятный голос, она говорила интересно и увлекательно. А как она пела!
