Роза Сергазиева - Чужое письмо (СИ)

- Нет, - честно призналась Лиза, стряхивая замешательство первых минут. - Я - флорист. Закончила биофак, предпочитаю общаться с цветами, занимаюсь их разведением.

- Вам повезло больше, - заметил Любавин. - А я по образованию историк, но в душе никогда интереса к этой профессии не испытывал. Молодой был, поддался на уговоры родителей, хотя сам тоже мечтал о биофаке. И на каком виде специализируетесь?

- Выбрала кактусы, - «интересно», промелькнуло в голове, «а ее собственное увлечение – не влияние ли доставшегося по наследству гена?»

- Довольно неожиданный выбор, - не стал скрывать своего удивления Любавин. - Первый раз встречаю женщину, которая находит удовольствие возиться с колючками.

И он открыл дверь в гостиную.

- Какая красота! – воскликнула Лиза, увидев сооружение в центре комнаты.

Это и вправду было похоже на чудо: представьте себе аквариум в форме журнального столика с широкой ножкой-трубой. Шторы в комнате предусмотрительно задернуты. Поэтому хорошо виден столб света, бьющий откуда-то снизу. И в нем парят похожие на разноцветных бабочек крошечные рыбки. Они заплывают в трюмы утонувших пиратских кораблей. Рядом лежат сундуки, крышки открыты, «сокровища» рассыпаны по дну. Длинные водоросли, словно деревья, покачиваются «на ветру». В углу Лиза увидела наполовину зарытую в песок поблекшую фигурку пластмассового человечка, на голове которого блестела маленькая звездочка.

- Ой, у вас там утопленник, - пошутила она, показав на человечка. – Только не пойму кто: на пирата не похож.

- Изначально его сделали космонавтом, - Любавин подошел к «столику» и наклонился над фигуркой. - Но я превратил его в водолаза. Радиоуправляемая модель, он ходил по дну, пуская пузыри. Но игрушка давно сломалась. Краска облезла, хотя когда-то космонавт был серебряным.

Лиза тоже решила рассмотреть фигурку поближе. Что за глупость сказал Павел: если это космонавт-водолаз, то зачем ему украшение на голове? И тут только разглядела, что это вовсе не звездочка, а маленькое колечко с красным камушком, похожим на рубин. Как оно попало сюда?

Но другие тайны сейчас ее не интересовали, нужно как-то подобраться к главной теме. Лиза достала из сумки блокнот, карандаш: поддержать легенду и сделать вид, что зарисовывает аквариум.

- Мне хотелось создать что-то грандиозное, - Павлу всегда доставляло огромную радость представлять гостям свое изобретение. – Работал над идеей несколько лет. Перебирал разные варианты аквариумов, самые невероятные: в виде стены, даже в форме кровати, – усмехнулся он. – Наконец, выбрал такой. Правда, удачно?

- Но рискованно, - заметила Лиза. – Слишком хрупкая конструкция. Одно неосторожное движение и можно разбить.

- Да, было дело, - промелькнула по лицу хозяина тень неприятных воспоминаний. – Одна сумасшедшая вот этим чугунным волком долбанула по крышке, – Любавин показал на внушительных размеров чушку, стоящую на подоконнике: она играла роль пресс-папье, прижимая листочки с записанными телефонами. - Но самое главное - мои рыбки не пострадали. Я заменил стекло и восстановил композицию.

- А как вы смогли защитить аквариум, например, от своих детей, пока они были маленькими? – Лизу «царапнуло» настойчивое подчеркивание – «самое главное - мои рыбки». Может быть, человек оговорился? - Они, наверняка, постоянно крутились в этой комнате?

- Исключено, - засмеялся хозяин. - В моем доме никогда не было детей! Однажды, правда, та же сумасшедшая любительница бить стекла пыталась объявить меня отцом ее девочки. Но номер не прошел.

- Сумасшедшая? – шепотом повторила Лиза. – Так значит это Ольгушка разбила аквариум?

Лизе в лицо словно «дыхнуло» пламя пожара: как смеет этот безнравственный человек оскорблять ее мать – женщину, которая его безмерно любила? Которая всю свою короткую жизнь подчинила этой любви?

В следующий миг их двоих окутала вселенская тишина. Так, по крайней мере, показалось Павлу. И все, произошедшее потом, по ощущениям Любавина, разворачивалось гнетуще медленно, как во сне.

Лиза протянула руку, взяла с подоконника чугунного волка, подняла его высоко над головой. Тут же в разные стороны разлетелись оказавшиеся на свободе листочки с телефонами. Павел хотел закричать, остановить, но тело налилось свинцом, а слова замерзли в горле, и из него выдавился лишь глухой всхлип, похожий на стон: «О-о-о!».

Тяжелая фигурка скользнула вниз и рухнула на стекло. Крышка разломилась на две половины, и они упали в аквариум, взметнув к потолку столб брызг. Чугунная болванка ударилась в стенку, та треснула и вода потоком хлынула на паркет. По останкам кораблей, которые вдруг оказались на суше, запрыгали ничего не понимающие рыбки.

Павел с трудом сжал кулаки, посмотрел на свою гостью. В ее глазах застыли злость, страх, боль и слезы одновременно. Хотел спросить: «Почему?». Но не успел. Женщина повернулась к нему спиной и направилась к выходу.

Следом в его уши прорвался запоздалый звук разбившегося мгновение назад стекла.

Глава 29

ОБРЕТЯ снова способность слышать и адекватно воспринимать окружающее, Павел ринулся убирать следы трагедии. Домработницы у него уже давно нет, поэтому все пришлось делать самому. Прежде всего - надо спасти рыбок, всех до одной! Хорошо, что всегда под рукой банки с водой. Затем он протер, как мог, паркет, сгоняя воду тряпкой и отжимая ее в ведро. О том, протекло ли содержимое аквариума вниз, он узнает завтра – в сталинских домах перекрытия толстые, вероятные «узоры» на потолке соседи обнаружат не сразу. Осторожно Любавин собрал в плотный целлофановый мешок осколки стекла. Отдельно в углу сложил части композиции: пластмассовые кораблики и сундучки, серебряные монеты и цветные стеклянные шарики, изображавшие несметные «сокровища». Из-под книжного шкафа достал последний «экспонат» - космонавта, вот куда его занесло штормовой «волной».

Только потом Павел перевел дух, огляделся. И тут понял, что ему на глаза ни разу не попалась еще одна вещица. Он вновь нервно опустился на колени и стал внимательно осматривать каждую щелочку между старыми паркетинами. Но, увы, пропажу не обнаружил.

Что же он искал? Что еще хранил в своих «глубинах» старый аквариум? Маленькое колечко с красным камушком, похожим на рубин. Очень дорогое для Павла колечко.

- И эта - тоже сумасшедшая, - Любавин обхватил голову руками. - Рыжие – они все сумасшедшие, - вспомнил он, наконец, цвет волос безумной посетительницы. Но откровенная догадка не посетила его разум. Он не смог сравнить две одинаковые, кричащие детали. Мало того, даже не обратил внимания, что гостья назвала имя Ольги, хотя он ничего о ней не говорил. Боль, терзавшая душу, мешала мыслить логически. Он страдал сейчас по другому поводу: – Ты не представляешь, ЧТО я потерял!