Маша Царева - Девушки с проблемами
– Мне показалось, ты и так немножко выпила, – засомневалась Инна.
– Ну да, – гордо подтвердила Даша, – вискаря. К сожалению, тебе предложить не могу, поскольку бутылка была разбита мною в порыве страсти.
– Скорее уж в порыве отчаяния, – пробормотала Инна. – Дашка, а тебе разве можно пить?
– А что я, рыжая, что ли?
Инна перевела красноречивый взгляд на замаскированный свитером круглый Дашин живот.
– А, ты об этом, – с деланым равнодушием махнула рукой Даша. – Об этом можешь не беспокоиться. Ребенка не будет.
У Инны вытянулось лицо. Она посмотрела на ароматные яблоки, лежащие перед ней на тарелке, и поняла, что не сможет проглотить ни кусочка.
Инна никому и никогда не рассказывала о том, что случилось с ней пять лет назад, когда она только познакомилась с Артемом. Она ведь и не мечтала о том, что в конце концов окажется на освещенной сцене в идиотском платье панельного фасона и с профессионально отбеленной улыбкой вполлица. Сначала был секс. Ни к чему не обязывающий секс, просто так, от скуки. Будь свидание с Артемом одноразовым, ее это ни капельки бы не задело. Но когда Инна поняла, что Иртенев влюблен, она поплыла по течению. На его коряво сделанное предложение она ответила продуманным «да». Инна всегда считала себя холодной, даже в возрасте буйства гормонов, розовых надежд и цветистых прыщей она никогда не мечтала о всепожирающей любви. Однако вить гнездо принялась с энтузиазмом женщины, которая точно знает, чего хочет. Инна считала так: у каждого независимого счастливого человека должна быть успешная карьера и крепкая семья. С карьерой у нее все было в порядке, брак обещал быть удачным. В первую же брачную ночь она с легким сердцем перестала предохраняться (какая же счастливая семья без ребенка, разве не так?), совершенно не подозревая, что у Иртенева имеются на нее другие планы. Известие о ее беременности застало его врасплох. Он-то как раз готовил ей сюрприз – задумал создание «Паприки».
Сейчас Инна и понять не могла, почему же она пошла у Иртенева на поводу. Как только он заговорил об аборте, она должна была понять, что влюблен он не в нее, а в необъяснимую ауру успеха, которая окружала Инну с самого ее рождения, в тот синдром отличницы, который помог ей добиться того, что она имела до встречи с ним и от чего пришлось отказаться ради сомнительной карьеры в шоу-бизнесе. Ему хотелось обладать звездной женой, и он своего добился. Надо отдать Иртеневу должное, уж уговаривать он умел. «Отложим это на потом, ребенок всегда успеется, а здесь речь идет об уникальном шансе!» – объяснял он. Как одурманенная, она поверила и позволила отвести себя в дорогую клинику, где приветливые, заранее оплаченные врачи и не пробовали убедить ее в обратном. Все казалось таким очевидным и простым, но вот когда все закончилось, она, обычно сдержанная, все-таки всплакнула. Как только не утешал ее Иртенев! Он подарил ей изумрудный комплект, свозил на выходные в Париж, а потом на неделю на Ямайку. Она жаловалась или рыдала, а он отмалчивался, и она верила, что ему так же плохо. Она объясняла это завидное спокойствие не элементарным равнодушием, а сдержанным мужским горем.
Но времени горевать вхолостую у них не было. Проект был запущен, и закрутилась-завертелась Иннина сценическая жизнь. Кстати, она довольно быстро разобралась, что новая профессия ей совершенно не подходит. Но послать все к черту и бросить сцену у нее не хватило духу – Инна никак не могла забыть, что именно было когда-то положено на другую чашу весов. Она, возможно, никогда не будет мамой – первый аборт часто бывает опасным, зато у нее есть шанс блистать на сцене. Шанс, ради которого иные душу продадут, как любил говорить Иртенев, подчеркивая, что Инна еще легко отделалась.
И вот теперь Дашка, глупая, эгоцентричная, равнодушная, помешанная на самой себе, невоспитанная, с легкостью решилась повторить ее ошибку! А ведь еще пять минут назад Инна искренне недоумевала, как же она раньше умудрилась не подружиться с забавной легкомысленной коллегой, ведь, в сущности, они даже в чем-то похожи. Теперь же смотреть в Дашино пьяно улыбающееся лицо было попросту невыносимо.
– Ты нормально себя чувствуешь? – встрепенулась Дашута. – Какая-то ты бледная. Может, кофейку?
– Дашка, дура ты, – выдавила Инна, предварительно согласившись на крепкий кофе.
Даша замерла с кофемолкой в руке.
– Это еще почему?
– Просто малолетняя дура, – повторила Инна, – ничего ты не понимаешь. А потом поздно будет.
– Хочешь сказать, что я должна порвать с Резниковым? – визгливо осведомилась Даша, грохнув кофемолку на стол. В тот момент она вдруг пожалела о том, что вообще позволила Инне переступить порог своей квартиры. Эх, надо было соврать, что она не одна.
– А он-то знает о ребенке?
– Разумеется, нет! Как я могу ему сказать? В ту же минуту он забудет о моем существовании и найдет другую претендентку.
– Дашка, но он и так узнает, – покачала головой Инна. – Что ты собираешься делать? Это же тупик.
– Как будто бы я без тебя не знаю, что тупик, – разозлилась Даша, прикидывая, удобно ли под предлогом легкой истерики выставить Инну вон прямо сейчас.
– Тебе не удастся прийти в форму за три недели, – констатировала Инна. – Это же безумие. Он обо всем узнает и разозлится еще сильнее.
– Что же ты мне предлагаешь, если ты такая умная? – зло поинтересовалась Даша.
– Поговори с ним. Это самое лучшее, что ты можешь сделать.
– Еще чего! Знаешь что, дорогая моя, – прищурилась Даша, – у меня закончился кофе, так что ничем угостить тебя не смогу.
– Понимаю, – вздохнула Инна.
– Какая ты догадливая! Справишься сама или подать тебе плащ?
Инна покачала головой и молча прошла в прихожую. Долго поправляла перед зеркалом газовый шарфик, хотя в этом не было никакого смысла. Инна лихорадочно соображала, что она сделала не так и можно ли что-то исправить. У нее был шанс помочь дурочке, но вместо этого ее выгнали вон, бесцеремонно, как приблудную дворняжку.
– Даша... – В зеркале она встретилась взглядом с бывшей коллегой. – Ты, главное, не торопись. Ты подумай хорошо, решать все равно тебе...
– Спасибо за заботу и ласку. – Даша отвесила ей низкий издевательский поклон. – Но я уж как-нибудь без ваших советов справлюсь. Милости прошу. – И она распахнула перед Инной входную дверь.
Спускаясь по лестнице, Инна прокручивала в уме неприятный разговор. И почему так получается, что в последнее время она совершенно разучилась находить общий язык с людьми, которые когда-то казались ей простыми, оттого что были до последней черточки ею изучены?
– Моя жизнь – это миллион упущенных возможностей! – Женя отпила из стакана обезжиренного молока и поморщилась.
