Медленное пламя - Кристен Эшли
Тоби смотрел на нее, чувствуя прикосновение ее пальцев к своей бороде, купаясь в теплых лучах голубого света, исходящего из ее глаз.
Света, которого он до сих пор никогда не видел.
Иисусе.
Она была великолепна.
Но этот свет сделал ее потрясающей.
Она продолжила озарять его этим светом.
— Благодаря тебе давление снизилось. Под грузом ответственности я забыла о многих важных вещах. О том, чему меня учила мама. О том, как получать удовольствие от вида счастливой мордашки Брукса, когда он попробовал шоколад. От того, чтобы вывести моего сына на прогулку под снегопадом и принять этот Божий дар. От того, чтобы как можно дольше хранить воспоминания о подобных вещах. Я не могу их упустить. И поскольку ты мне помог, у меня есть возможность вздохнуть и принять правильные решения о том, что меня ждет дальше. Сегодня я пошла на ярмарку с тобой и моим мальчиком и во время этого вспомнила, кто я. Я перестала идти по пути, на который свернула, и вернулась на путь, который олицетворяет собой меня.
Она приблизилась к его лицу и продолжила:
— Я — колдунья, рок-н-ролльная цыганка, которая любит вышитые куртки и шоколадно-карамельные орехи, и радость от осознания того, что мой сын, говоря «сиссо», пытается сказать Рождество, и я сплю рядом с мужчиной, который не боится жестко меня трахнуть или пошутить насчет секс-шопов.
— Я не шучу насчет секс-шопов, — счел он важным сообщить ей, и это подарило ему сияющую улыбку, которой он тоже еще никогда не видел.
В его объятиях Адди освободилась.
И это тоже было потрясающе.
— Это мне нравится еще больше, Тоби.
— А мне нравится, что ты находишь путь к себе, дорогая.
— За это я должна поблагодарить тебя.
Черта с два.
Она этого не сделает.
— Это не моя заслуга, Аделина, а твоя.
— И это мне тоже нравится. Но если бы ты открыто не поделился о своих приоритетах и не заставил меня задуматься, я бы сегодня работала. Я бы упустила сегодняшний день, и пусть часть этих событий сотрется из памяти, но каждое Рождество этот венок в моем доме будет пробуждать воспоминания. И это твоя заслуга, Тоби. Ты напомнил мне, что важно. И это напоминание всегда останется со мной. И за это я тебе благодарна.
— Детка, за это я приму благодарность.
Ее пальцы сомкнулись на кончике его бороды и потянули вперед, чтобы коснуться губами его губ.
Подняв голову, она заметила:
— Твоя проблема с женщинами-водителями, вероятно, связана с Марго.
Он настолько погрузился в теплоту и доброту момента, что с трудом уследил за сменой темы.
— Эм-м… прости?
— Дианна сказала, что она — угроза на дорогах.
— Она — не угроза. Она — катастрофа. Если бы я не боялся, что она отречется от меня, то сдал бы ее автоинспекции. И в тринадцать лет я чуть так и не поступил.
Адди ухмыльнулась и кивнула.
— Возможно, именно поэтому тебе не нравятся женщины-водители. В детстве она напугала тебя своей манерой вождения, и ты проецируешь это на других женщин.
— Нет, — медленно сказал он. — Мне не нравится женщина за рулем, потому что я сидел на пассажирском сиденье с женщиной, с которой встречался на Аляске, и когда я сказал ей, что не хочу, чтобы она оставалась у меня на ночь, она потеряла голову, а после того, как прокричала на меня на протяжении пяти миль, она потеряла контроль и над машиной, и врезалась в дерево.
Адди замерла.
— Я получил сотрясение мозга, перелом ключицы и так долго не работал, что мне урезали заработную плату вполовину, так что мне пришлось просить отца прислать денег, чтобы я мог покрыть арендную плату.
— Это пи*дец, Тоби, — прошептала она.
— Ага, — согласился он. — Я работал лесорубом. Каждый день требовался физический труд, но в тот день я устал еще сильнее. Это был ее день рождения, иначе я бы вообще никуда не пошел. Я был не в настроении. Она уже решила, что хочет получить в качестве подарка на день рождения, и была недовольна тем, что не получила желаемого. Она поделилась этим, впав в истерику, потому что ей не удастся потрахаться, а затем отправила меня в больницу.
— Не каждая женщина так себя ведет, и я, определенно, не стала бы делать этого с сыном в машине.
— Обжегшись на молоке, дуешь на воду, — пробормотал он.
— Почему ты не рассказал об этом раньше?
— Потому что мы собирались на рождественскую ярмарку, и в тот момент не было времени обрушивать на тебя это дерьмо, и, честно говоря, я дразнил тебя тем, что езжу только с парнем за рулем, в основном, потому, что это весело.
Она слегка улыбнулась, а затем тихо сказала:
— Боже, тебе, должно быть, было страшно.
— Я сидел в машине, пока она визжала и виляла по дороге на высокой скорости, не слыша, как я умоляю ее успокоиться, нахрен, не имея никакого контроля над ситуацией, отдав свою жизнь в ее руки. Да, мне было чертовски страшно.
Адди погладила его бороду.
— Мне жаль, что с тобой такое случилось, милый.
— Хуже всего то, что она сама сильно пострадала. У нее был перелом черепа, кажется, всех ребер, руки. Когда я очнулся после удара и повернул к ней голову, то увидел ее всю в крови. Я даже подумал, что она умерла.
— Боже, милый, — выдохнула она.
— Она не умерла. Но схватившись за руль перед столкновением под действием выброса адреналина, нанесла нервам в руках непоправимый вред. Она едва могла сжать мяч, и ей никогда не станет лучше, и в этом она винила меня.
Ее голова дернулась.
— Она винила тебя?
— Сказала, что я разозлил ее, и поскольку из-за
