подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина
Воронцову же не пришлось даже рта раскрыть, вместо него все сделала я.
– П-привет! – несмело обращается к собственной дочери Костя. Улыбается даже глазами глядя на нее.
Женька, услышав низкий мужской голос, встрепенулась и подняла свои глазки-пуговки чуть повыше заросшего мужского подбородка. Через секунду от спокойной девочки не остается и следа. У дочери начитается дичайшая истерика.
– Ма-а-а-а! А-а-а-а-а! – с диким воплем на всю территорию больницы кричит Женька, брыкается и вырывается из рук Воронцова.
Тут же спешу на помощь растерянному новоиспеченному папаше. Забираю дочку к себе на руки. Пританцовываю на месте, поглаживаю ее по спине и проговариваю:
– Тише, тише, моя сладкая. Испугалась папу? Не бойся, моя хорошая. Мама рядом. И папа рядом. Па-па. Папа тебя не обидит, солнышко. Все будет хорошо. Не плачь, родная. – поворачиваюсь к Косте и показываю на коляску. – Там в кармане игрушка, подай, пожалуйста.
Воронцов быстро выполнят мою просьбу. Наши пальцы вновь соприкасаются на плюшевой игрушке. И снова очередной разряд тока.
Это природа так намекает, что даже спустя два года между нами искры летят как и прежде? Или это я все придумала? Опять впадаю во влюбленную зависимость? «Не рановато ли?» как говорит моя Катя.
Звонок от лечащего врача Артема прерывает внутренний самоанализ. Быстро сажаю дочь в коляску и мы все вместе спешим обратно в отделение. С ново силой накатывает страх за жизнь брата.
Костя вновь тянется к моей руке, но я намеренно прячу ее за спину.
– Не стоит. Я справлюсь сама. Как справлялась и раньше.
Глава 36.
Вера.
Через два часа за нами приедет Костя, а я все еще не уверена, хочу ли я ехать на эту турбазу. Ставлю турку на плиту и включаю газ. Надо выпить горячего напитка и хорошенько обо всем подумать.
Сегодня для всех на завтрак я приготовила пышный омлет и отварила любимые сардельки с сыром. Свою порцию мы с Женькой уже съели, теперь очередь родителей. Они как раз заходят на кухню и садятся за стол завтракать.
– Мам, вы точно с папой справитесь? А визит к Тёме как же? – обращаюсь к родителям, одним глазом продолжая следить за кофе. – Может я никуда не поеду?
– Да, прям там. Обязательно поезжайте. Жене нужен свежий загородный воздух. Пусть ребенок по траве босиком походит. Да и тебе не помешает отдохнуть и погреться на солнце. Пора убирать эти огромные синяки под глазами, Вер.
Мать с горем пополам пытается разделить на кусочки пышный омлет одной вилкой. Из-за сломанной левой руки взять нож себе в помощь она не может. Отец пытается пристроить загипсованную ногу под стол, но ему мешает прикрученный под столешницей брус.
– Пап, давай я помогу?
Делаю шаг в его сторону, но папа лишь отмахивается:
– Я сам могу. Рано ты меня в калеки записала. – Отец одной приподнимает несгибаемую ногу и перемещает ее куда надо. – Вот, видишь? Со мной все в порядке. Поезжай уже с Женькой, ради бога. Дай нам с матерью от вас отдохнут хоть денек.
– Ну, пап…
Вскипевший кофе не дает закончить мне предложение. Срываю турку с плиты голой рукой и тут же ойкаю от боли. Бросаю горячую посудину на соседнюю конфорку и трясу обожженными пальцами в воздухе.
– Черт, как же больно.
– Под воду, Вер, под холодную бегом подставляй пальцы.
Мама тут же подскакивает с места и бежит к холодильнику. Достает оттуда спрей против ожогов и протягивает мне.
– Обработай скорее.
Смотрю на покрасневшие пальцы и покрываю их охлаждающей пеной. И зачем я только согласилась на эту поездку? Сердобольная моя душа.
Воронцов пригласил нас с дочерью на выходные загород. Аргументировал приглашение тем, что в понедельник улетает в командировку в Азию и его не будет минимум неделю. Поэтому перед вылетом ему бы хотелось провести больше времени с Женей.
«И с тобой, Вер.» – отдельно выделил тогда Костя. А я сделала вид, что совершенно не поняла его намека, и дала согласие на поездку только из-за дочери. Женьке действительно не помешает сменить городскую суматоху на загородные размеренные пейзажи. Быть может в новых условиях она охотнее пойдёт на сближение с родным отцом.
Пока привыкание Жени к Воронцову проходит достаточно сложно. Она все так же не подпускает его к себе. Максимум – это позволяет ему рядом с собой копаться лопаткой в песочнице и делать ровные куличи. Но при условии, что я все время нахожусь по другую сторону от неё.
Костя приезжает у нам в основном по вечерам, гуляет с нами на детской площадке. Каждый его приезд — это такой стресс для меня. Каждый раз когда я краем глаза цепляю, подъезжающую к нашему дому машину Воронцова, в груди начинается сердечная вакханалия. Пульс взлетает вверх, сердце стучит в набат, бабочки хлопают крыльями. Костя спешит в нашу сторону, а я затаиваю дыхание и каждый раз боюсь, что какая-то другая мамочка отберет его у нас.
Я уже сбилась со счета, сколько раз эти наглые женщины пытались с ним познакомиться, подсовывая ему под нос своих детей. Мое присутствие рядом с Костей их совершенно не смущает. Но надо отдать должное Воронцову. На каждое такое знакомство он вежливо отвечал, что его это не интересует. Его время расписано по минутам и любую свободную минуту он предпочитает уделять мне и дочери.
В душе я в этот момент готова потерять сознание и грохнуться возле Женьки в песок, но внешне я остаюсь беспристрастной как кремень. Я все еще помню, как было больно раньше. Как было ужасно падать с небес на землю, осознавая, что идеальный мужчина совсем уж не такой, как я себе нарисовала в голове. Я не могу позволить себе еще раз раствориться в этом мужчине. Потому что если не получится ничего построить, я вряд ли смогу собрать себя заново в кулак. Я не могу поступить так с Женей, ведь я в ответе за маленькую дочь.
Иногда вместо прогулки или после нее Костя предлагает отвезти меня в больницу к Артему и обратно.
С лечением брата он тоже очень помог и помогает до сих пор. Договорился перевести его в частную клинику. Там ему провели ещё одну операцию и Тема действительно пошёл на поправку. Еще Воронцов нанял сиделку для Артема, чтобы облегчить мне хоть немного жизнь.
Мама не могла быть с Артемом в палате, так как сама еще лежала в больнице с сотрясением и переломом. А я долго не могла решиться на то, чтобы оставлять младшего брата одного в палате, так как оставаться в палате с маленькой Женей было подобно пытке. Моя маленькая егоза так и норовила подергать за все висящие катетеры, двадцать раз пыталась залезть к дяде Артему на кровать или намеревалась опрокинуть больничную утку дяди, пока я кормила его.
Женщина, возраста моей мамы с медицинским образованием, буквально сразу смогла расположить к себе Артема. Она с улыбкой помогает ему с гигиеническими процедурами, следит за своевременным приёмом лекарств. С пониманием относится к истерикам Артема, который просто устал от череды капельниц, четырёх стен больничной палаты и просто соскучился по своим родителями и по дому.
Так же я благодарна сиделке за то, что она в свободное от медицинских процедур время, не включает ребёнку безостановочно мультики, а периодически читает Артему различные приключенческие или познавательные истории. Когда я приезжаю навестить брата, он с упоением рассказывает мне как мечтает стать космонавтом, чтобы побывать на луне, или как собирается вместо школы отправиться в кругосветное путешествие на большом корабле.
Воронцов тоже иногда заходит в палату вместе со мной, ведёт короткие мужские беседы с Чемпионом. Так он называет Артёма с первого дня знакомства.
– Вот ты нам с матерью все помощь предлагаешь, – говорит мне папа, доедая свой омлет. Он единственный человек за обеденным столом, кто на мой ожог спокойно отреагировал. – А о тебе кто позаботится, дочь? Поезжай, отдохни, присмотри там себе кого-нибудь.
Отец весело подмигивает мне, запихивая в рот последний кусочек завтрака. Я краснею от таких намеков родителя и закатываю глаза.
