Порожденная грехом. Часть 2 - Кора Рейли
Она отстранилась, вытерла рот и торжествующе улыбнулась.
Конечно же, Маттео, умеющий находить идеальное время, постучал.
— Время вышло. Вам лучше убедиться, что я не увижу ничего, что не хочу, когда выбью эту гребаную дверь ровно через две минуты.
Марселла вскочила на ноги и бросилась в ванную, чтобы вымыть лицо. Я остался на месте, все еще слишком пьяный от удовольствия, чтобы пошевелить мускулами, не говоря уже о том, что каждый сантиметр моего тела болел, и я, наконец, почувствовал это.
Когда Марселла вернулась вскоре после этого, ее глаза расширились от возмущения.
— Поторопись!
Я встал и с грязной ухмылкой в ее сторону отправился на поиски чистой одежду.
За секунду до того, как Маттео выбил бы дверь, я открыл ее.
— Извини за задержку, — сказал я без искренности.
Маттео покачал головой.
— Не говори мне ничего, чего я не хочу знать или Лука не должен знать.
Марселла
Я слышала все истории о «Вратах в Ад», как пресса называла электростанцию в Йонкерсе из-за кровавых заявлений прошлого, но мне никогда не разрешали там находиться, а тем более присутствовать на собрании. Женщины не приветствовались на этих собраниях, и до недавнего времени — а может, и до сих пор — отец хотел держать меня подальше от этого бизнеса. Сегодня я стану первой девушкой, которая наконец-то нарушит эту традицию.
Мы с Мэддоксом вышли из машины. Моросил мелкий дождь, было некомфортно, холодно, поэтому пришлось поплотнее натянуть пальто, пока мы направлялись к зданию, где нас ждали папа и Ромеро. Здание с красновато-коричневым кирпичным фасадом возвышалось у реки Гудзон, пропитанное историей, и сегодня я стану первой девушкой, ставшей ее частью.
Гордость и беспокойство бурлили в груди. В этом не было ничего особенного — присутствовать на собрании, но все увидят меня и поймут, что перемены уже на пороге.
— Теперь я знаю, почему это место называют «Вратами в Ад». Это место кричит о последней остановке, — пробормотал Мэддокс.
Я кивнула, но меня отвлекло напряженное выражение лица отца.
— Привет, Ромеро, — сказала я.
Я не видела его уже давно — последний раз через несколько дней после того, как меня спасли из клуба. Все было слишком напряженно для семейного собрания или долгого отдыха в Хэмптоне.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал мне папа.
Мы отошли на несколько шагов в сторону.
— Я хочу использовать сегодняшний день для твоего посвящения, — сказал папа, совершенно ошеломив меня.
Я не ожидала этого.
Мои глаза расширились.
— Не будет ли это слишком для твоих людей? Ты наказываешь солдат за попытку убить байкера и принимаешь в Фамилью девушку.
— Именно поэтому я и делаю это. Ты готова?
Я кивнула. Я хотела этого. Хотела стать частью Фамильи, хотела развивать наш бизнес, а не просто стоять на обочине всю жизнь.
Папа одарил меня напряженной улыбкой.
— А мама знает?
— Знает, и она просила передать тебе, что гордится тобой.
Пытаясь контролировать свои эмоции, я должна была быть собранной и сильной, как только как только войду в здание. Все будут смотреть.
Мэддокс бросил на меня вопросительный взгляд.
— Папа проведёт посвящение сегодня после того, как закончит с кровавым заявлением.
Мэддокс усмехнулся.
— Ты надерёшь задницу. Эти старомодные идиоты не поймут, что их поразило.
— Тебе стоит пересмотреть свой выбор слов, — сказал Маттео.
Ромеро отрывисто кивнул Мэддоксу, настороженно глядя на него.
— Это муж моей тети Лили, Ромеро. Он Капитан, — представила я его Мэддоксу, надеясь растопить лед.
Ромеро протянул руку и пожал ее Мэддоксу.
— Пора, — сказал папа.
Ворота громко скрипнули, когда мы вошли в здание. Я видела только пару фотографий в старых газетах, но это место выглядело еще более ветхим, чем на любой из них. Главный зал, где собрались все, десятки мужчин, был высотой в несколько этажей. Во многих местах отвалилась штукатурка, а большинство труб наполовину сгнили от ржавчины. В воздухе витала вонь старой воды и чего-то металлического.
Мэддокс, Маттео, Ромеро и я последовали за папой внутрь, который должен был идти впереди, как Капо, и толпа благоговейно расступилась перед ним. Я чувствовала на себе десятки глаз, спрашивающих, почему я здесь. Я не упускала из виду недоверчивые и даже ненавидящие взгляды, которые некоторые из них посылали Мэддоксу.
Отец направился прямо к низкой бетонной платформе и забрался на нее, а мы собрались в первом ряду, где уже ждали Амо и Гроул.
— Я чувствую себя немного неуютно, как ягненок, окруженный стаей волков. Черт, сколько здесь членов мафии? — пробормотал Мэддокс себе под нос.
Мне пришлось подавить улыбку. Сохранять безэмоциональный вид сегодня было крайне важно.
— Это только люди из Нью-Йорка и окрестностей. Если отец созовет всех своих людей, будет гораздо большее собрание.
Амо однажды описал мне это, и у меня мурашки побежали по коже при мысли об этом.
— Как по мне, этого достаточно, — сказал Мэддокс, но потом в толпе воцарилась тишина, и он тоже замолчал.
Папа поднял руки, заставляя толпу замолкнуть. Многие из них настороженно смотрели на нас, но теперь их внимание было приковано к отцу.
— Мое слово закон. Оно всегда было законом и будет им, пока мой сын не придет к власти и его слово не станет законом.
Амо стал еще выше, его выражение лица было наполнено гордостью.
— Когда вы клянётесь мне в верности, вы обязаны выполнять мои приказы, даже если вы с ними не согласны. Как Капо, я должен держать в голове общую картину.
Гроул и Амо исчезли и вернулись с двумя мужчинами, которые пытались убить Мэддокса.
Когда он объяснил, что они сделали, я увидела, что несколько человек не видят вины в случившемся.
— Суть в том, что вы пошли против моего прямого приказа. Вы посчитали себя выше закона. Вы решили, что знаете, что является лучшим выбором для Фамильи, а не я. Но я Капо.
Это слово эхом отозвалось в зале, и отец сделал паузу, подчеркивая эффект.
— Я объявил Мэддокса Уайта нашим человеком. Может, он и не один из нас, но он работает с нами, а мы уважаем союзников.
Отец продолжал говорить, но меня отвлекали люди, переглядывающиеся между мной и Мэддоксом. Конечно, все уже знали о нашей связи. Я высоко подняла голову и ответила на их взгляды.
— Фамилья построила
