Семьсот километров любви - Екатерина Дибривская
Дверь открывает её мать.
– Ирина Павловна, доброе утро, – морщусь я, – извините за столь раннее беспокойство. Я хотел бы увидеть Арину.
– Здравствуйте, Игорь, – кривится она. – Вы можете просто не донимать мою дочь?
– В каком смысле? – уточняю я у женщины.
Я знаю, что не нравлюсь ей. По необъективным, необъяснимым причинам эта женщина невзлюбила меня с первого взгляда. И мне нет до этого дела, главное, чтобы Арина меня любила. Мне жить не с её матерью.
– Арина, – кричу я через плечо этой женщины, надеюсь, что она выйдет в коридор и я увижу свою любовь. – Это я приехал!
– Катю разбудите, – недовольно цедит Ирина Павловна. – Не стоит кричать, Арины нет дома.
За её спиной правда появляется Катюша, смотрит на меня огромными заплаканными глазами.
– Катюш, привет! – говорю ей, – где мама, Катюш? Я переживаю. С ней всё в порядке?
– Здравствуйте, дядя Игорь... – Девочка подходит ближе, но бабушка буквально отталкивает её от двери.
– Ступай в свою комнату, Катерина. Не смей разговаривать с чужими людьми.
Какого чёрта тут происходит?
Катя опускает взгляд и отходит обратно вглубь коридора. И прежде чем я успеваю сказать ещё хоть что-то, мать Арины полностью уничтожает меня.
– Моя дочь вернулась к своему мужу, Игорь. Не буду скрывать, как я рада, что она наконец одумалась. Теперь всё так, как должно быть. Вам больше нет места в её жизни. Она счастлива рядом с мужем. Арина не любит вас. И, уверена, никогда не любила. А иначе, почему сразу с самолёта поехала к нему домой?..
Я беспомощно смотрю по сторонам, но снова и снова натыкаюсь взглядом на рыдающую Катюшу. Она словно порывается сказать мне что-то, но сжимается под властным взглядом своей бабушки.
– Извините, – качает головой девочка и громко всхлипывает.
– Всё будет хорошо, Катюш, – выдавливаю я. – Не плачь, ладно?
– Не будет, – она качает головой.
– Вам пора, – моя несложившаяся тёща просто захлопывает передо мной дверь.
Я сажусь прямо на грязные ступеньки. Достаю телефон и набираю номер Арины. Думаю, что мне снова никто не ответит, но после пятого гудка на том конце снимают трубку.
– Арина Сергеевна, – глухо говорю я. – Девочка моя, хорошая моя, я ничего не понимаю. Я приехал к тебе, но...
– Мужик, – перебивает меня мужской голос. – Оставил бы ты мою жену в покое. Катись в свой Питер, не до тебя ей больше...
Кажется, я разбиваю телефон. Или просто крошу его в руке. Не знаю. Не помню.
В голове разноцветным калейдоскопом проносятся картинки наших отношений, нашего счастья, нашей любви. Всё искажается. Принимает уродливые, неправильные формы. Бесконечные слёзы Арины. Её ужасное состояние в последние дни нашего путешествия. Лицо рыдающей Катюши только что. Она-то чего рыдает? Радоваться надо, что родители снова счастливы вместе.
«В конце концов ты пожалеешь об этом».
Я жалею, да.
Видит Бог, я жалею.
Жалею, что Арина Сергеевна Скворцова даже не решилась посмотреть в мои глаза, прежде чем вырвать моё сердце и растоптать его.
47. Москва
Мама садится рядом и берёт меня за руку.
– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спрашивает у меня.
– Где мой телефон?
В какой-то степени, это всё, что меня сейчас интересует. Я знаю, что Игорь сходит с ума от беспокойства. Я должна написать, позвонить... Просто сказать, что всё хорошо. Мама недовольно сжимает губы в тонкую нить. Меж бровей пролегает глубокая складка.
– Я не могу его найти, – врёт мама.
Знаю, что врёт. Но сил спорить у меня нет.
– Хорошо, дай мне позвонить со своего. – Я раскрываю руку и тяну к ней. – Пожалуйста.
– Нет, Арина. Ни к чему это.
– Мама! – возмущённо ахаю я, но осекаюсь. – Он... приехал? Да?
В её глазах ищу ответы и нахожу. Он приезжал. Не мог не приехать. Знала, что сорвётся сразу же.
– Он уже уехал, – она отводит взгляд. – Ты же знала, что так будет.
– Знала... – Силы покидают меня.
Ничего нет. Не осталось. Бессмысленные слёзы катятся градом. Моё сердце болит. Это не какая-то лирическая гипербола, а реальный, достоверный факт: моё сердце болит.
Игорь... Мне просто не верится, что он мог поступить так же, как мой бывший муж. Не верится, что он мог просто взять и бросить меня, после того, что у нас было.
– Ты уверена, что он всё правильно понял? – упрямо спрашиваю у матери.
– Уверена, Ариш. Я сказала ему то, что он должен был услышать. – Она сжимает мои ледяные пальцы. – Он просто ушёл. Его можно понять: не каждый готов взвалить на себя непомерный груз ответственности.
– Да, – выдыхаю я. – Я понимаю.
– Всё к лучшему, – констатирует мама.
– Да, – соглашаюсь я.
По крайней мере, мне не придётся проходить через это второй раз. Не придётся слышать сбивчивые объяснения мужчины, что это всё – слишком для него. Что он хочет чего-то другого: проще, лучше, безопаснее. Не меня. Что он не хочет меня обижать.
Когда он уже обидел меня.
Я не оказалась бы в этом дурацком положении, если бы малодушно не поверила в глубину его чувств.
Все мужчины одинаковые. Как бы ни плавились твои внутренности рядом с ним, как бы не заходилось твоё сердце, всё это меркнет перед болью, которую он способен тебе причинить своим выбором.
Своим выбором не в твою
