Спорим, моя? - Рошаль Шантье
— Но по сути доказательств нет, — кивает Макар, — его слово против слова соседа. В общем, поругает его полиция и все. Ничего ему не будет.
— То есть кто угодно может такое сделать и это спустят с рук? — папа явно возмущен.
— А Вы представьте, Григорий Васильевич, — кладет ладонь на стол мой спутник, — идете Вы по парковке, заходите в ресторан пообедать, а когда выходите, оказывается, что машину, мимо которой Вы шли, облили краской. То, что именно Вы проходили мимо могут подтвердить несколько человек, но никто не видел, как обливали.
За столом повисает тишина. Хорошее сравнение.
— Но я уверен, что это он, — парирует папа.
— Думаю, он тоже прекрасно понимает, что его впоймали. Но чтобы притянуть кого-то к ответственности этих улик недостаточно. Иначе у нас бы в прямом смысле началось бесправие.
— Или самосуд, — неопределенно взмахиваю рукой.
— Да, — серьезно кивает Ветров, — называйте, как хотите.
— Наверное, это правильно. Спорная политика, конечно, — бурчит он и тут уже Макар вынужден согласиться.
— Радует то, что реформы проводятся и законодательство улучшается.
— Давайте уже о чем-нибудь хорошем! — с улыбкой восклицает мама, — надеюсь, мальчишке хватит этого, чтобы отстать.
Я поддерживаю маму, рассказывая смешную свежую шутку, услышанную в университете, но на самом деле мне очень хочется остаться одной, чтобы обдумать услышанное. И я, несомненно, радуюсь, когда ужин заканчивается. Я рада побыть с семьей и Макаром, но до конца успокоиться не удается. Слишком сильно бушуют в голове мысли.
Выхожу проводить Макара после его прощаний с родителями.
— Думаешь он не станет больше лезть? — спрашиваю, когда Ветров отрывается от моих губ.
— Уверен, что нет. Журавский убедился, что ты не одна, что родители в курсе и ты под защитой, — он держит мои ладони в своих руках, а в его глазах читается забота и это, конечно, успокаивает меня, — Если понадобиться я сам к нему наведаюсь. Люди на знающих закон реагируют пугливо. Особенно те, у кого с этим самым законом уже имеются трудности.
— Надоел этот детектив. Спокойствия хочется, — я сама обнимаю его. Прижимаюсь всем телом к сильному мужскому корпусу, утыкаясь носом меж ключиц.
— Не переживай больше ни о чем, — голос Макара звучит уверенно. Он придает сил и дарит поддержку.
Я поднимаю голову и смотрю на него. Такого красивого, моего. Того, кто защищает и успокаивает, поддерживает и лелеет меня.
— Макар, я, — вдыхаю побольше воздуха, только договорить не успеваю. Моих губ касаются его губы, целуют уверенно и глубоко. Так, как всегда. Так, как привык. Я отвечаю, подхватывая наш танец, словно сливаясь в одно целое. Мне бы этого хотелось…
— Я не достоин, Арина, — тихо произносит с хрипотцой на выдохе, едва прервавшись, — не сейчас.
— Всё упирается в них, да? И в ту дату? — мой голос становится острее, и я звучу немного обиженно. Запрещаю это себе. Я обещала дать ему время.
— Да, — подтверждает и смотрит серьезно, в ожидании реакции.
— Ветров, ты же не женат, да?
— Нет, Риша. Я не женат, — он тихо смеется, обнимая обеими руками, устроив подбородок на моей макушке.
Всё бы хорошо, если бы не это ощущение. Будто камешек в кроссовок попал. Давит, мешает, всю ногу исколол, а вытряхнуть не могу. Я этот камешек пока не вижу, но уже чувствую.
Глава 39
Воскресенье я провожу у Таи и в универ завтра пойду тоже от нее. Поставили своих мужчин в известность, мол, соряньте, мальчики, но мы слишком давно не болтали. Не то, чтобы они были сильно против, но мы с Таей от этого ощущали себя особенно сильно деловыми.
— Вот так белобрысый гаденыш!
— Виктор, Тай. Витек, — отхлебываю из бокала, фыркнув.
— Ага. Кто бы мог подумать!
Я рассказала все сходу. Прямо вчера позвонила и все выложила, а то, что не успела говорила сегодня. Поскольку место встречи отменить ну никак нельзя, мы и собрались в квартире Жаровой.
— Ой, давай выпьем и тему сменим. Битый час уже обсуждаем! — чокаемся, а после я беру в руки кусочек бри.
— Давай. Как там Влад? Я о нем давно ничего не слышала, — Тая садится поудобнее, вытягивая ноги с готовностью слушать, а я кривлюсь недовольно. Вот так сменили тему!
— Я с ним как не общалась, так и не общаюсь. Родители еще давно ездили в гости. Мама овечья приезжала.
— И что? — подруга отламывает виноград от крупной красной грозди.
— Да одно и то же, — недовольно машу рукой, — кто свадьбу оплатит.
— Погоди, они же не хотели раздувать пир, — непонимающе хмурит брови она, даже ягоду ко рту не поднесла.
— Вот это я недавно и поняла. Родители же мне всего не говорят, чтобы я брата идиотом не считала. Будто умалчивание изменит истину, — снова фыркаю, — сначала овца Саша вручила нам приглашение, а потом после того, как они с мамашей пытались выудить из родителей путешествие, машину, квартиру и свадьбу вдруг решили сделать свадьбу скромной. Тут, я так понимаю, папа высказался корректно, но хлестко и овца Саша решила, что раз платить они не хотят, то будет церемония только для двоих. Ну или троих, четверых, пятерых, только без нас.
— Обалдеть, а Кристина как отреагировала?
— Мама сначала была подавлена тем разговором, который мы услышали. Ну тогда, когда Влад к другу машину чинить поехал, — поясняю на непонимающий взгляд, — потом возмущалась скорой свадьбе. Сейчас она пытается быть понимающей, — я вздыхаю, понимая какой сумбур сейчас творится в нашей семье, — но теперь я, кажется, начинаю осознавать, что мама просто ждет, когда Владик, наконец, очнется.
— А если
