Терри Макмиллан - Дела житейские
Я тоже откинула спинку кресла и приблизилась к Фрэнклину.
— И что же он сказал тебе?
— Чтобы я ничего не боялся и делал свое дело как мужчина. А то, что меня все время выбрасывают с работы, — это не моя вина. Понимаешь, мне было очень нужно услышать это от другого мужчины. Он рассказал мне, как тяжко ему было начинать, и просил меня верить в удачу и никогда не отступать. Чтоб даже думать об этом не смел, как бы ни было плохо. Мне очень понравился твой отец, Зора, я бы хотел походить на него. Ты устала?
— Немножко.
— Ну тогда положи голову сюда, бэби. — Он подставил мне плечо, обхватил рукой мою шею, а ладонь положил мне на руку.
— Тебе не страшно, Фрэнклин?
— Чего?
— Ничего, — пробормотала я, прижимаясь щекой к его плечу.
12
— Ну так что ты собираешься делать?
— Все что угодно, только не сидеть дома, Фрэнклин.
— Но все билеты на приличные шоу и концерты давно уже распроданы, а я не намерен выбрасывать на ветер семьдесят пять долларов только для того, чтобы идти невесть куда и танцевать — это уж точно.
— А почему бы и не выбросить? Можем же мы позволить себе это один раз в год. Где газета?
— Позвони своим подружкам. Кто-нибудь из них наверняка знает, где приличная вечеринка. Спроси Порцию — она настоящая Рона Баррет, когда дело касается развлечений.
— Ты ведь терпеть не можешь Порцию, не так ли?
— Разве я это говорил?
— Говорить, может, и не говорил, но ты всегда с такой иронией отзываешься о ней.
— Никакой иронии. С чего это ты взяла? Позвони ей, правда!
— Ладно, позвоню. Только сначала просмотрю объявления.
— А ведь Мария хотела заскочить к нам на Новый год.
— Это она просто так сказала, но с ней всегда все не ясно. Да Мария уже давным-давно забыла об этом.
— А ты позвони и напомни.
— Зачем? Ты что, так хочешь ее видеть?
— Просто она симпатичная, так мне во всяком случае кажется. Притом она довольно забавна и к тому же твоя подруга.
— Не думай, что я такая раззява и не заметила, как ты глазел на ее титьки.
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо. Что за черт?! Попробуй не глазей на них, когда тебе их в нос тычут! Я не привык к тому, чтобы Зора ревновала. Вот здорово! Когда на улице я смотрю на задницу какой-нибудь красотки, Зора, перехватив мой взгляд, ехидно спрашивает:
— Что это ты там рассматриваешь?
А я удивляюсь:
— А что такое? — И иду дальше как ни в чем не бывало.
— Если тебе так хочется, можешь пойти за ней и получить свое. Мне это безразлично.
— О чем это ты, бэби?
Тут она обычно присвистывает и ускоряет шаг. И чего она вяжется? Ни о каких девицах я думать не думаю. Да любого мужика хлебом не корми, дай поглазеть на задницу восемнадцатилетней пташки — особенно если она так обтянута. Это называется похотью, но с чего это бабы взяли, будто если пялишься на них, значит, до смерти хочешь, ума не приложу. Женщина, которую я хочу, идет рядом. А вся эта мура — вроде проверки. Если женщина тебя любит и это задевает ее, не сомневайся: сегодня ночью в постели она выложится и покажет тебе такое, о чем ты и не мечтал. А все это только потому, что ей в башку втемяшилось, будто она должна тебе что-то доказать. Гораздо хуже, когда она на такое не реагирует: тут уж мужику надо смотреть в оба; здесь что-то не так.
— Не глазел я на ее титьки, Зора. Да она всем, кто там был, их показывала! — Тут я рассмеялся. И, к моему удивлению, Зора тоже.
Она наклонилась над кухонной стойкой, просматривая газету, а я зашел сзади и прижал своего маленького к ее соблазнительной круглой попке.
— Фрэнклин, отстань, нечего со мной заигрывать.
— Мне просто до смерти охота почувствовать твое тело, малышка, но если, по-твоему, я должен подождать Марию, то ладно.
Обернувшись, Зора влепила мне пощечину. Не слишком сильную, но все же чувствительную.
— О'кэй. Виноват. Больше не буду. Как насчет партии в скрэбл, когда кончишь?
— Тащи доску. Вот смотри, что-то такое в Савойе, и всего пятьдесят долларов.
— С каждого?
— Еще бы. Но в Савойе здорово. Давай сходим!
— Зора, пятьдесят баксов! Это же грабеж! Позвони Клодетт и всем, кого знаешь. Надо же попробовать найти что-то подешевле.
Зора сняла трубку и набрала номер. Первой она, кажется, позвонила Клодетт, потому что принялась поздравлять ее с рождением ребенка. Ну кому в наше время придет в голову назвать младенца Джорджем? Зора стала выкладывать ей все про занятия вокалом и про свою пробную запись, над которой должна была начать работать, и очень долго трепалась, а я сидел и ждал, когда же она наконец спросит о том, какие сейчас в Нью-Йорке новогодние развлечения. Я даже стал покашливать от нетерпения.
— Ладно, дорогая, мне надо идти, но я обязательно забегу проведать тебя и малыша в ближайшие пару недель. Обещаю! А то приезжай к нам с ним и Шанелью. Она уже совсем большая, должно быть. Да, конечно. О'кэй, целуй малышку Джорджа и счастливого Нового года тебе и Аллену, милая!
— Ты забыла упомянуть еще о Первой Поправке, — вставил я, — значит, никаких вечеринок, да?
— Не гони, Фрэнклин, — откликнулась Зора и стала набирать другой номер.
— Мария, это Зора.
У Марии, видно, был включен автоответчик.
— Знаешь что, дорогая, поднимай-ка свою ленивую задницу и приезжай к нам выпить за Новый год и будь добра, позвони мне, если есть что-нибудь стоящее на завтрашний вечер, куда можно пойти бесплатно. Пока!
— Не можешь поживей, бэби? У меня уже зуд в заднице.
— Полегче, Фрэнклин. Ты же просил меня разузнать, что и где будет завтра, я этим и занимаюсь. Кричать будешь потом, а пока помалкивай.
Словом, она меня отбрила. Я смотрел, как Зора опять набирает номер, уверенный, что на сей раз она звонит Порции. Та, к моему удивлению, оказалась дома. Насколько я понял, Порция собиралась в „Савойю".
— Ты хочешь сказать, дорогуша, что домашние сборища вышли из моды? Что правда, то правда. О'кэй, забито. Правда? Прекрасно. Ну значит, мы уж точно там встретимся. Как его зовут? Ладно, если вы придете раньше нас, займите хороший столик. Да, не беспокойся, мы будем. Пока!
— Чего ты ей мозги пудришь?
— Ты о чем?
— Что мы там будем.
— Слушай, у Порции два лишних билета. Ее знакомые, какая-то пара, в последний момент отказались, так что мы можем туда попасть. Это шикарное местечко, нам не придется палец о палец ударить — идем на все готовенькое, а потому мне совершенно наплевать, сколько придется выложить. Я знаю точно одно — мне не хочется торчать на Новый год дома и играть в скрэбл. Ну, давай, раскладывай.
