Карина Хейл - Игра (ЛП)

— 'S rioghal mo dhream, — пытаюсь сказать я, но запинаюсь. — Что за черт?

— Это род королей, — переводит он. Сухо улыбается мне. — Но я не МакГрегор, и это не мой род. Это многое объясняет.

Я пробегаюсь рукой вниз по его щеке, и он ненадолго закрывает глаза.

— Думаю, я предпочитаю, чтоб ты был романтическим воином, а не разборчивым малым с родословной.

Он наклоняется, медленно открывая глаза, глядя на меня сквозь ресницы.

— Кто говорит, что я воин?

Я понижаю голос.

— Я говорю, что ты воин.

Ты мой воин.

На данный момент.

Он поднимает подбородок.

— Что еще скажешь?

Я устраиваюсь на его бедрах, рука ползет вниз по его брюкам. Отодвигаюсь, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу, опираясь на его плечо.

— Я говорю, что тебе нужно вытащить свой член, воин.

Он протягивает руку и проводит по моим волосам.

— Вовлечь тебя в битву?

— Что-то в этом роде, — я кусаю губы, когда тяну молнию вниз. Я могу почувствовать его твердого, обнаженного и готового подо мной. Я адски мокрая.

Он знает. Он кладет руку мне между лопаток, другой скользит между моих ног, толкая платье вверх. Мой клитор кричит от удовольствия в тот момент, когда его пальцы скользят по нему, гладкому и твердому.

— Господи, — бормочет он, глядя на меня блестящими глазами. — Ты всегда готова.

— Только с тобой, — говорю я, наклоняясь вперед и целуя его шею, вдыхая его лесной, пряный аромат, бросающий меня в новую волну похоти. Я могла бы прожить всю жизнь, похороненная здесь, ощущая пульс на его шее, вдыхая его мужскую сущность.

— Это меня устраивает, лапочка, — говорит он, хватая мое платье и поднимая его к голове. — Прочь. Я хочу присосаться к твоим фантастическим сиськам.

Боже! Даже того, как он говорит «сиськи» почти достаточно, чтобы заставить меня кончить. Впрочем, этим теплым, слегка ворчливым голосом, он может читать хоть телефонную книгу и это будет лучше всякой грязной порнушки.

Я поднимаю руки, и платье исчезает, теперь я абсолютно голая на его коленях. Кажется это у нас общее.

Но я не чувствую никакого стыда, и если я чувствую себя уязвимой, это чувство слабеет от того, как он смотрит на меня, почти удивленно, будто не может поверить своему счастью. Его глаза пробегаются по моему телу с желанием, которое я могу почувствовать. Он хмурится, почти сердито, и бормочет что-то так тихо, что я не могу услышать.

Затем наклоняется, сжимая мою грудь большими, теплыми руками, и втягивает сосок в рот. Мое тело превращается в римскую свечу, шипя, пылая, умоляя не останавливаться.

Я громко стону, потираясь о его член, отчаянно желая проникновения.

— Полегче, — бормочет он, посылая дрожь по моему позвоночнику, язык кружит по соску, пока тот почти не начинает болеть. Другая грудь практически ноет, нуждаясь в его прикосновениях, и когда он переносит на нее свой мокрый, горячий рот, мое тело сотрясается от облегчения.

— Черт, — говорю я со стоном, отбрасывая голову и плечи назад, пытаясь толкнуться ближе к нему, дико, сумасшедше и отчаянно нуждаясь в большем. Я тянусь вниз, хватаю его член и вынимаю из штанов.

— Полегче, — снова предупреждает он, убирая от меня рот. — Ты не знаешь, какую власть имеешь, — говорит он, глядя на меня.

— Думаю, я в курсе, — дразню я, сильнее сжимая его.

Он зажмуривает глаза, его полный, соблазнительный рот со стоном открывается. Боже, его звуки практически уничтожают меня, нить все слабеет и слабеет, пока я не распадаюсь на части.

— Пожалуйста, лапочка, — умоляет он, сжимая мое лицо рукой и отчаянно глядя на мои губы. — Еще нет. Позволь мне хотя бы достать презерватив. Он тянется к заднему карману штанов, но я кладу сверху свою руку.

— Позволь мне, — говорю я ему. Дотягиваюсь и вытаскиваю его, разрывая фольгу с одной стороны. Он наклоняется, слегка целуя меня, губы слегка касаются моих, пока я не начинаю раскатывать презерватив по его толстой, влажной головке. Тогда поцелуй углубляется, медленно, безжалостно проникая в меня, подкармливая голод. Наши рты, губы и языка танцуют друг с другом как дикари, отчаянно, ненасытно и необузданно.

Вдруг он хватает меня за талию и приподнимает на несколько дюймов, располагая член, и тут же опускает меня на него. Я задыхаюсь от вторжения, мое тело такое чертовски жаждущее, но неподготовленное, и я должна помнить, что необходимо дышать.

— Трахни меня, — шепчет он мне в шею, когда вколачивается членом в меня, мои мышцы расширяются вокруг него настолько, насколько возможно. — Так охрененно, Кайла. Ты ощущается так чертовски хорошо.

Я даже не могу ему ответить. Меня затаскивает в омут, и все, что я могу чувствовать, как он толкается, расширяясь внутри меня, поглощая все мои мысли и чувства. Я никогда раньше не чувствовала себя такой полной, такой невероятной цельной.

Мои ноги не достаточно длинные, чтобы касаться пола, а его бедра настолько большие, что я не очень-то в состоянии скакать на нем. Вместо этого, я сдаюсь на милость Лаклана, его руки удерживают мою талию, будто я вешу не больше перышка. Он приподнимает меня лишь на дюйм, толкаясь вверх все глубже и глубже, пока я не перестаю контролировать звуки, вылетающие из моего рта.

Я настолько близка к тому, чтобы кончить, и так быстро, лишь от одного его члена, когда забавный звук заставляет меня распахнуть глаза.

Я смотрю через плечо Лаклана и вижу на диване питбуля, кружащего вокруг и пытающегося устроиться покомфортней. Собачонка же смотрит прямо на нас.

— Эм, — говорю я, прочищая горло.

С каждым толчком дыхание Лаклана ускоряется, он, кажется, не слышит меня.

— Собаки, — успеваю сказать я, надавливая ему на плечо.

Он замедляется и смотрит на меня, приподнимая бровь, его глаза прикрыты и опьяненные от секса.

— Что?

— На нас собаки смотрят, — шепчу я.

Он хмурится, затем вытягивает шею, чтобы обернуться. Когда он снова сморит на меня, у него такое ироничный вид.

— И что?

— Это своего рода странно, что они смотрят, — говорю я ему.

Он ухмыляется мне, кончик языка торчит.

— В самом деле? Я бы подумал, что ты относишься к эксгибиционистам.

— Эй, так и есть. Я не против, когда люди смотрят.

Его брови поднимаются, он страстно смотрит на меня.

— Неужели?

— Именно так, — парирую я, имитируя его акцент. — Но с собаками это странно,

— Ладно, — говорит он. Поднимает меня вверх и выходит из меня, от чего я сразу же чувствую себя обделенной без него внутри. Я встаю на пол, и когда он поднимается, возвышаясь надо мной, его штаны падают на лодыжки. — Марш в спальню, — командует он, отпихивая штаны в сторону.