Побочный эффект - Ольга Вечная
Спустя две минуты я уже в коридоре, спешу к лестнице. Потряхивает от негодования и ситуации в целом.
Столько времени я была совершенно несчастна! Три месяца прошло между увольнением и вечером встречи выпускников, а я все ждала, что они найдут возможность меня вернуть. Мы ведь так договаривались? Я уволюсь, а потом, когда шумиха утихнет, вернусь обратно. Наверное, в глубине души я всегда понимала, что это конец. В голове подобное только не укладывалось. Бывали недели, когда я жила в этой больнице, мотаясь домой только чтобы помыться и переодеться. Я как будто и правда срослась с этими стенами. Я.... хотела услышать доброе слово.
И еще, я бы, дура, подписала. Все бы подписала, не заставь они меня уволиться. Чувствовала бы себя «частью корабля», и охотно отдала за него все.
Теперь поздно. Нужно как можно скорее увидеться с моим юристом и все ему рассказать. Лобов что-то задумал, что-то очень нехорошее.
- Алёна Андреевна! Подождите! Вы забыли!
Меня догоняет секретарь, вручая пакет с моей медицинской картой и результатами УЗИ. Точно! Я повесила его на спинку стула, рядом с пальто, которое потом схватила, спеша поскорее убраться.
- Заведующая хочет вас видеть, - говорит она полушепотом. - Зайдите к ней.
- У меня, правда, нет времени. Рабочий день.
А еще я не хочу скандалов, хотя ощущаю себя в шаге от него.
- Я так рада, что вы устроились куда-то. И Марфа Григорьевна будет рада. Вы ведь понимаете, эти бюрократические проволочки не имеют ничего общего с человеческими отношениями. Мы все по вам скучаем. Пациенты отказываются от операций, когда узнают, что Смирнова вас заменяет.
- Она прекрасный хирург.
- Все знают, что не такой, как вы. Если вы работаете, Алёна Андреевна, скажите, пожалуйста, где. Мне нужно обследовать маму.
- Договоритесь с Марфой Григорьевной, я уверена, она не откажет.
- Мы хотим к вам.
Вздыхаю. Она бегом бежала, чтобы вернуть покет. Не хотела бы я, чтобы мою медкарту листал Лобов.
- Клиника «Эккерт-про».
Быстро пишу Тимуру, что выхожу на улицу. Он отвечает, что стоит у кофейни.
И я тороплюсь! Покидая территорию больницы, ускоряю шаг, а когда вижу его машину, едва не перехожу на бег.
Тяжко не душе. Больно. Обидно!
Какой долгий сегодня день. Еще и одиннадцати нет, а я без сил. Как сильно я любила свою работу и свою прежнюю жизнь, как же я счастлива, что у меня осталась возможность заниматься медициной.
Сажусь в машину, вдыхаю запах чистоты, кожи и ароматизатора. Тимур - в своем тонком черном свитере и таких же черных брюках выглядит безупречно. Я не просила его ждать, при этом мне крайне неудобно, что он это делал. Не привыкла к такому. Обычно всегда сама, все сама.
- Долго стоишь здесь?
Он поворачивается и слегка улыбается.
- Все утро о тебе думаю, Алёна. Как приклеенный.
То, что происходит дальше - не более, чем порыв. Но я слишком ошеломлена разговором с Лобовым и радостью видеть кого-то, кто не враг, что крепко обнимаю Эккерта за шею и шепчу:
- Ты мне так сильно нужен.
Он буквально каменеет! Меня тут же швыряет в пекло от ужаса, мгновенно становится неудобно за это показное выступление. Нас могут заметить! Он, наверное, этого бы не хотел! У него, может быть, на меня вполне конкретные планы, и у него все в порядке. Вообще все идеально в жизни, даже брюки сидят так, что отвал башки. А у меня проблемы. Везде проблемы. И мне еще за матрас ему отдавать.
Проблемы-проблемы-проблемы. Прекрасно осознаю свою положение.
Поспешно отстраняюсь.
- Извини, пожалуйста.
Он все еще как будто скованный, но улыбается. Действительно улыбается!
На щеках нет милых ямочек, и губы, может, не такие пухлые, как по стандартам красоты, но я впиваюсь взглядом в крошечные морщинки у глаз и, как будто подтаявшую, льдистость глаз. Тимур серьезнеет и выглядит обеспокоенным:
- Все в порядке. Как прошел медосмотр?
- Отлично. Моя репродуктивная система работает как часы, велели хорошо предохраняться.
- А. - Чуть округляет глаза. - Прекрасные новости, искренне поздравляю тебя и твои яичники.
- Спасибо.
Он тянется на заднее сиденье, и только в этот момент я понимаю, так вкусно пахнет не пахучкой. Передо мной букет прекрасных французских роз.
- Какие красивые. Это кому?
- Ты меня убиваешь, - вручает мне. - У меня прием сегодня с пяти, а пока предлагаю отметить.
- Что отметить?
- Здоровье твоей репродуктивной системы. Март. Субботу. Что угодно. Я освободил половину дня.
- Здорово! Давай. - И чуть подумав, добавляю: - Ты правда обо мне думал? А что именно?
Вдыхаю аромат роз и улыбаюсь. Какая же глупость потратить столько денег на срезанные цветы. Но я ни за что не скажу ему об этом вслух, он ведь... старался. По-своему, по-мажорски.
- Мы занимались сексом вчера, а я до сих пор постоянно возвращаюсь к нему мыслями.
- Я тоже думаю о сексе с тобой. Наверное, это потому, что у нас классный секс.
- С долгим послевкусием.
Глава 40
- Он так сказал? С послевкусием? - расплывается Лиза в блаженной улыбке.
- Да, представь себе. Как думаешь, что это значит?
Под пристальным взглядом подруги невольно начинаю нервничать. Я не собираюсь разглашать все подробности нашего с Эккертом служебного романа, но происходящее слишком важно, чтобы о нем молчать. То, что на вопрос - «Что между вами?» - я немедленно не вывалила Лизе все - уже настоящий подвиг.
Тимур сказал - секс с послевкусием.
- Думаю, это значит, что ты его сильно зацепила.
- Я?
- М-м-м-м, наверное, речь о его соседке этажом выше, осталось выяснить, почему он вывалил это тебе.
Закатываю глаза.
- Ха-ха. Я даже не понимаю, хорошо это или плохо.
Мы встретились в воскресенье вечером в кафе, чтобы обсудить грядущее собеседование Лизы и мой кошмарный визит в госку, но обсуждаем сами видите кого.
- Смотря, как ты к нему относишься. Мужчина говорит, что думает о тебе, дарит цветы, если он тебе неприятен, то такое будет раздражать.
- Эккерт мне совсем не неприятен.
Вспоминаю его объятия и счастливо улыбаюсь. А потом вспоминаю, как он улегся на первый выставочный образец в магазине матрасов, вытянул ноги и похлопал рядом, дескать, ложись. С совершенно серьезной физиономией. Впереди было еще пятьдесят выставочных образцов, и Тимур всерьез намеревался протестировать каждый.
