Элис Хоффман - Практическая магия
— Сижу это я тихо-мирно, — рассказывал он Гэри, — никому не мешаю, и вдруг небо как обвалится на меня, да как вдарит!
Его «вдарило», закинуло в облака, и в какое-то мгновение было похоже, что ему никогда уже не вернуться на землю. Его садануло током такого напряжения, что вся одежда на нем сгорела дотла, и не хвати ему присутствия духа бултыхнуться в зеленый от тины прудик, где он держал пару любимых уток, он бы и сам сгорел заживо. Брови у него после этого так и не отросли, и надобность бриться отпала начисто, зато с этого дня он больше в рот не брал спиртного. Хотя бы стаканчик виски пропустил! Хотя бы выцедил полкружечки ледяного пива! Нет, Санни Халлет упрямо придерживался одного лишь кофе, черного, крепкого, в количестве не меньше двух кофейников в день, и потому, когда родители Гэри не могли больше заботиться о сыне, оказался готов, согласен и способен забрать мальчика к себе.
Родители Гэри были полны благих намерений, но были также молоды, опрометчивы и не чужды возлияний; оба сами приблизили свою безвременную кончину. Мать Гэри год как схоронили, когда пришло известие о смерти его отца, и в тот же самый день Санни пришел в здание окружного суда и заявил секретарю, что его сын и невестка покончили с собой — что более или менее соответствовало действительности, если рассматривать смерть от пьянства как вид самоубийства, — и он желает стать официальным опекуном своего внука.
Сейчас, колеся по пригородным улицам, Гэри думает, что деду, пожалуй, не слишком понравилось бы в этом районе штата Нью-Йорк. Молния здесь могла бы застигнуть тебя вполне свободно. Вокруг слишком много домов, им нет конца, они загораживают то, что обязательно нужно видеть, а это, по мнению Санни — которое Гэри полностью разделяет, — разумеется, небо.
В настоящее время Гэри ведет предварительное расследование по делу, возбужденному прокуратурой штата Аризона, где он восьмой год работает следователем. До этого в его биографии присутствуют примеры ошибочного выбора. Он вырос долговязым и тощим, что открывало для него возможность задуматься о баскетболе, однако, при наличии достаточного упорства, он был лишен той грубой пробивной силы, без которой в профессиональном спорте нечего делать. В конце концов он вновь вернулся в колледж, подумывал о юридическом факультете, однако, представив себе годы учебных занятий в закрытом помещении, решил, что овчинка выделки не стоит. В итоге он занимается тем, что дается ему лучше всего, — докапывается до сути. Среди товарищей по работе его выделяет одна особенность — он любит убийства. Так любит, что друзья наградили его в шутку прозвищем «Гриф-индейка», в честь стервятника, выслеживающего добычу нюхом. Гэри не обижается, когда его дразнят, не злится, что многие на все находят простой ответ и убеждены, что точно знают, отчего ему так интересны убийства. Они, эти многие, видят здесь прямую связь с историей его семьи — мать умерла из-за того, что отказала печень; отец, скорее всего, умер бы по той же причине, если бы его раньше не убили где-то в штате Нью-Мексико. Убийцу так и не нашли, да, откровенно говоря, и не особо-то искали. Однако, что бы там ни полагали друзья, Гэри движим вовсе не обстоятельствами, связанными с его прошлым. Ему интересно добираться до первопричин; фактор, определяющий поведение человека, бывает дьявольски неуловим, и все же, если искать без дураков, какой-нибудь мотив да отыщется. Не то слово, сказанное к тому же не ко времени; оружие, которое попало не в те руки; совсем не та женщина, которая зато умеет целовать вас так, как надо. Деньги, любовь, злоба — вот мотивы, которыми объясняется почти все. Установить истину — или же, на худой конец, одну из ее версий — обыкновенно удается, нужно только не скупиться на расспросы, нужно закрыть глаза и представить себе, каким образом все могло произойти, как действовал бы ты сам, если б дошел до последней черты, когда нет больше никаких сил и тебе уже все равно.
В том деле, над которым он работает сейчас, мотив очевиден: деньги. Троих ребят, университетских студентов, нет в живых из-за того, что кому-то сильно хотелось заработать, и этот кто-то, ни минуты не задумываясь о последствиях, сбывал им вонючий дурман и семена косогорника. Молодежь будет покупать любую дрянь, в особенности молодежь с Восточного побережья, которой с малых лет не вбивали в голову, что надо остерегаться того, что произрастает в пустыне. Одно-единственное семечко косогорника — и ты ловишь кайф, вроде как ЛСД, только растет задаром. Правда, второе семечко может отправить тебя на тот свет. Если с этой задачей уже не справилось успешно первое, как в случае одного из этих трех ребят, студента-историка из Филадельфии, девятнадцати лет от роду. Гэри прибыл на место происшествия сразу же, по вызову своего друга из отдела убийств, Джека Карилло, и застал студента-историка распростертым на полу в комнате студенческого общежития. Паренек перед смертью бился в страшных судорогах, вся левая половина лица у него была один сплошной кровоподтек, и Гэри дал понять, что, если парня к приезду его родителей приведут в божеский вид, никто не расценит это как попытку уничтожить улики.
В ходе расследования Гэри знакомился с досье, собранным на некоего Джеймса Хокинса, который двадцать лет занимался в Тусоне сбытом наркотиков. Гэри сейчас тридцать два, и кое-что об этом Хокинсе, который старше его, он смутно помнит. Доучившись до третьей ступени, Хокинс бросил школу, болтался некоторое время по разным штатам, сперва — по Оклахоме, затем — Теннесси, везде попадая в нехорошие истории, после чего возвратился в родной город и угодил за решетку по обвинению в оскорблении действием, к чему, наряду со сбытом наркотиков, питал, судя по всему, особую склонность. Если наглым враньем выкрутиться из неприятного положения не удавалось, Хокинс, как говорили, имел обыкновение метить противнику прямо в физиономию, пуская в ход свое массивное серебряное кольцо, которым мог подбить ему глаз, а мог и выбить. Он вел себя так, словно никакой управы на него не существует, но теперь, похоже, преступным художествам господина Хокинса настал конец. Сосед студента-историка опознал его без колебаний — от ботинок из змеиной кожи до серебряного перстня с изображением кактуса, гремучей змеи и ковбоя, каким он, вероятно, представлялся самому себе — и не один лишь сосед уверенно выбрал его фотографию. Семь других студентов, которые, по счастью, воздержались от употребления лженаркотиков, купленных у этой темной личности, опознали его тоже — так что все бы ничего, только нигде этого Хокинса было не найти. Не найти и его сожительницу, хорошенькую, если верить слухам, дамочку, которая, кажется, перебывала в должности старшей официантки в каждом мало-мальски приличном ресторане города. Проверили все бары, в которые имел обыкновение захаживать Хокинс, допросили всех, кто называл себя его приятелем — общим числом три, — но с последних дней июня, когда студентов распускают на летние каникулы, никто его не видел.
