Беззвучная нота - Нелия Аларкон
Удавшаяся.
Ведомая.
Сильная.
Грейс Джеймисон — не та женщина, которая видит видения своей умершей лучшей подруги. Она не та, у кого, как назвали бы большинство в медицинском сообществе, психическое расстройство.
Все это время, что я видела Слоан, принимала ее с сухим безразличием. В основном потому что если бы я слишком глубоко в нее вникала, я бы раскопала что-то вроде травмы.
И женщины, похожие на меня…
Если мы падаем в кроличью нору травмы, то выбраться оттуда уже не получится. Так что лучше просто похоронить это. Чтобы продолжать. Чтобы быть сильной.
Сильной.
Я всегда была сильной.
Зейн обхватывает мою челюсть, проводя большим пальцем по моей щеке.
— Посмотри на меня.
Я откидываю голову назад.
Он крепко держит меня и приподнимает мой подбородок, пока я не смотрю в его решительное лицо.
— Ты в безопасности.
Мой пульс колотится в венах.
Он проводит по моей линии подбородка.
— Со мной ты в безопасности.
Его хватка на моей челюсти сжимается ровно настолько, что у меня перехватывает дыхание. Я издаю тихую трель, звук, который определенно не сильный.
— Ты веришь в это? — требует Зейн, его голос дымчатый и низкий.
— Я… верю.
Он улыбается, опасной, мощной улыбкой. Напоминая мне, что он брат, у которого женщины едят из рук не просто так.
Его взгляд устремляется к моим губам, в нем быстрое, явное желание.
Я тоже это чувствую.
Пальцы впиваются в его массивные, обнаженные бицепсы, я поднимаюсь на цыпочки, увлекаемая волной, которую даже не могу описать или убежать.
Но в последний момент я отвожу взгляд и вижу Слоан.
Внезапно я замираю.
Медленно, нежно, кончиками пальцев касаясь моих губ, Зейн ждет.
— Я не могу поцеловать тебя сейчас.
— Почему? Потому что оно наблюдает? — шепчет он.
— Потому что, — я напрягаюсь, — она исчезает, когда мы соприкасаемся.
Слоан порхает вокруг меня.
Наконец-то. Я думала, что снова улечу.
— Она? — Зейн наклоняет голову.
— Это Слоан, — признаюсь я.
Удивление, замешательство, а затем тихое понимание мелькают на его прекрасно высеченном лице. Он кивает себе, как будто это имеет смысл, а затем спрашивает:
— Где она сейчас?
Я морщусь и показываю пальцем.
Слоан стоит рядом со мной и застенчиво смотрит на Зейна.
Не знаю, почему я вдруг почувствовала себя так неловко. Он такой горячий, Грейс. Его лицо буквально неземное. Это заставляет меня нервничать.
— Привет, — говорит Зейн Слоан.
Привет.
— Я Зейн Кросс, муж Грейс. Я всегда хотел с тобой познакомиться.
— А ты? — бормочу я.
— Она спрашивает? — уточняет он.
Я пожимаю плечами, смущаясь признаться, что это я.
Но Зейн принимает это спокойно. Он поворачивается обратно к Слоан.
— Я. Я хотел поблагодарить тебя… за то, что ты подруга Грейс. — За заявлением следует озорная ухмылка. — Заставить ее выйти из своей раковины, должно быть, ты была жесткой. — Он наклоняется. — Мы оба знаем, что у нее аллергия на веселье.
Мои губы дергаются.
Слоан громко смеется.
— Но это же фасад, да? Она не только очень веселая, она еще и самый щедрый и преданный человек, которого ты когда-либо встречал. Такая, какой ты хотела бы видеть ее рядом с собой. Но она очень скучала по тебе. Больно думать, как одиноко она себя чувствовала, когда тебя не стало.
Мое сердце внезапно становится тонким, как бумага, и этот разговор разрывает его на мелкие кусочки. Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза.
Слоан выглядит такой же плаксивой.
Ладно. Беру свои слова обратно. Самое горячее в нем — не его лицо и не его мускулы. Это его любовь к тебе.
Зейн разворачивается, чтобы спросить меня:
— Что она сказала?
— Она впечатлена.
— По моему прессу?
Он выглядит так, будто искренне задает этот вопрос. Я ухмыляюсь.
— Нет.
Вот и все!
Внезапная вспышка гнева Слоан заставляет меня подпрыгнуть.
— Что это? — спрашиваю я ее.
— Что это? — Зейн переводит взгляд с меня на Слоан, ничуть не смущаясь того, что, я уверена, вместо человека он видит пустое пространство.
Слоан подпрыгивает на цыпочках.
Любовь. Семья. Мама… Мать Славно умерла двадцать лет назад. Он ставил за нее свечи каждый год. Каждый. Год.
Я останавливаюсь. Мое дыхание становится учащенным и пустым. Озираясь по сторонам, бросаюсь к своему мобильному телефону.
— Ладно, детка. Поговори со мной, — обеспокоенно говорит Зейн.
— Любовь.
Он выглядит шокированным.
— Ты меня любишь?
— Нет, нет. Слоан что-то сказала о любви.
— Скажи Слоан, я женатый человек.
— Нет, это про Славно.
— Ты любишь Славно?
Я собираюсь дать ему пощечину.
— Зейн, Славно хотел спасти свою бабушку. Он подлый, но даже у самых плохих людей есть любовь к своей семье. Где она?
Где это?
— Что ты ищешь? — спрашивает Зейн.
Я открываю защищенную папку на своем телефоне и прокручиваю, пока не нахожу фотографии всех полицейских допросов и газетных вырезок из моего расследования. Я каталогизировала их в своем телефоне на случай, если когда-нибудь потеряю физические файлы.
— Вот! — торжествующе увеличиваю я масштаб.
— Церковь?
Подхожу к Зейну, мои глаза сияют.
— Мать Славно ходила в эту церковь. Он ставил за нее свечку каждый год после ее смерти. Когда попал в тюрьму, его бабушка взяла на себя его обязанности. Даже в доме престарелых она никогда не забывала. Она бормотала об этом, когда мы отправили ее к семье.
Замешательство длится всего секунду, прежде чем он бросается к своей сумке и достает свой мобильный телефон.
— Я попрошу Финна проверить, нет ли поблизости каких-нибудь ячеек для хранения вещей.
Скажи ему, что это может быть ближайшая станция метро или магазин у дома.
— Слоан говорит, что это может быть на станции метро или в магазине.
— Понял, — говорит Зейн, отходя в сторону, чтобы сделать звонок.
Я наблюдаю, как он подносит телефон к уху и твердо разговаривает с Финном.
Ты пускаешь слюни.
— Ты пускаешь слюни, — ворчу я смущенно.
Пожалуйста, пожалуйста, перестань меня отталкивать, когда вы двое раздеваетесь? Я действительно хочу посмотреть.
— Во-первых, мы не будем спать вместе в ближайшее время. Во-вторых, фу, ты извращенка. В-третьих, я не знаю, что заставляет тебя исчезать. Я же не делаю это специально.
Не ври. Тебе так хочется на него наброситься прямо сейчас.
— И почему ты так в этом уверена? — отвечаю я самоуверенно, но в глубине души в ее замечании есть доля истины.
Может ли кто-нибудь меня за это винить?
У Зейна Кросса серебряный язык.
Серебряный язык, способный делать множество вещей помимо разговоров…
Грейс, если
