Беззвучная нота - Нелия Аларкон
Поэтому мы ищем за пределами города.
— Поэтому мы ищем за пределами города, — выпаливаю я. — Мы ищем по всей стране, если придется.
— Я думал то же самое.
— Отлично, тогда давай…
Зейн качает головой.
— Но, увидев тебя сейчас, я понимаю, почему мы не можем этого сделать.
— Зейн.
— Ты искала везде, и это неэффективное использование нашего времени. Кроме того, это может быть бесполезно. Я понятия не имею, кто была эта уборщица и слышала ли она что-то от Славно. Это могли быть лидеры «Благодарного проекта», пытающиеся сбить нас со следа. Возможно, этот ключ вообще не имеет никакого отношения к Славно.
Мы что-то упускаем. Этот ублюдок не был глупым. Он бы сохранил улики на случай, если бы от него избавились.
Слоан шагает в другую сторону.
— Славно сохранил бы доказательства, — говорю я.
— Мы не знаем, что он сделал. Единственное, что мы знаем, это то, что ты в опасности, и чем глубже мы в это копаемся, тем опаснее это становится.
Его голос имеет опасно низкий тембр, застрявший где-то между шелушностью Джарода Кросса и твердостью Датча. Это немного пугает.
Несколько минут назад эта пугающая загадка собиралась признаться мне в любви. Но любовь — это слово со множеством значений, и оно принимает множество различных форм.
Ромео и Джульетта умирают в объятиях друг друга.
Отелло, доведенный до безумия ревностью.
Орфей спускается в подземный мир за своей женой Эвридикой.
Как и у них, любовь Зейна похожа на одержимость.
Как смерть.
Тёмная. Ненасытная. Неизбежная.
Слоан умоляет меня своими большими голубыми глазами.
Мы так близко. Я чувствую это.
— Мы зашли слишком далеко, чтобы останавливаться сейчас, — бормочу я.
— Не думай об этом как об остановке. Считай это «паузой».
— Паузой? — Я хмурюсь. — Это еще одно слово для остановки.
— Скорее, шаг назад. — Зейн вытягивает руки, словно приближается к бешеной собаке. — Ты бежала без остановки, билась головой об это дело годами. Может быть, ты слишком близко к этому. Может быть, тебе нужен перерыв, чтобы подойти к этому с другой стороны.
— А если я не остановлюсь? Если я продолжу? Что ты будешь делать?
Я вскидываю подбородок, бросая вызов.
Он смотрит вниз с хмурым видом.
— Ты хочешь драться, жена?
Мой адреналин зашкаливает, и кажется, что мое сердце вот-вот разорвется. Мысль о том, что я зашла так далеко, вышла замуж за Зейна, похитила старуху, сделала все эти безумные вещи ради несбыточной мечты, заставляет меня дрожать.
Не слушай его, Грейс.
— Мне все равно, что ты делаешь или говоришь, — бормочу я вслух, снова осматривая ключ. — Должна быть причина, по которой он оставил это, чтобы мы нашли, и я никогда не сдамся, пока не узнаю почему.
Зейн тяжело вздыхает, как будто это у меня проблемы, но, по крайней мере, он прекращает говорить о «паузах» и «перерывах».
Слоан заглядывает мне через плечо.
Есть идеи? — спрашиваю я ее.
Может быть, это ключ от ячейки хранения за пределами главного отделения? У них есть такие контейнеры для хранения в аренду на вокзалах, да? Как торговый автомат, но для хранения?
Мне кажется, ты на верном пути.
Конечно. Это я.
Слоан усмехается, ее глаза блестят.
Но это не сужает круг вопросов? Где контейнер будет? И будет ли он все еще занят после всех этих лет?
Держу пари, это где-то недалеко от его дома.
Нет, не его дом. Слишком очевидно.
В спортзале?
Нет.
Ладно, мисс. Не надо так просто отвергать все, что я говорю. Я не вижу, чтобы у тебя появились какие-либо идеи.
— Грейс? — раздается голос откуда-то издалека.
Может быть, его любимый бар? Где-то, куда он часто ходил?
Я потираю висок.
Куда-то он часто ходил, но это не может быть так заметно.
— Грейс?
Рука касается моего плеча.
Я отмахиваюсь от Зейна, раздраженная тем, что ее прервали.
— Просто дай нам минутку. Мы думаем!
— Мы? — говорит Зейн.
Я замираю и бормочу.
— Я имею в виду «я». Я думаю.
Но уже слишком поздно.
Брови обеспокоенно приподнимаются, Зейн снова тяжело вздыхает.
— Кто сейчас с нами в комнате, милая?
Он только что назвал тебя милой? Ой!
Мой взгляд метается в сторону, где на меня с влюбленным выражением лица смотрит Слоан.
— Оно здесь?
Зейн подходит к моей лучшей подруге.
Я не «оно». Скажи ему, что я не оно, Грейс.
Я сажусь за стол и прикладываю руку ко лбу.
— Кажется, у меня голова болит. Можешь проверить, нет ли на стойке регистрации чего-нибудь от температуры?
Не бросай свою основную работу. Актерство — не твое призвание.
— Кто это, Грейс? — его взгляд встречается со взглядом Слоан. — Лучше бы это был не парень. Не думай, что я выше ревности к призраку.
Я с трудом сглатываю, все мое легкое веселье покидает меня, когда Зейн оборачивается и пристально смотрит на меня своими пытливыми голубыми глазами.
Почему ты не хочешь рассказать ему обо мне?
Я встаю.
Глаза Зейна следят за мной, пока я расхаживаю взад-вперед. Серьезность на его лице говорит мне, что он не собирается это так оставлять.
— Ты смешон. — Я стараюсь говорить легкомысленно. — Я просто разговариваю сама с собой. Все так делают.
— Я знаю, что ты что-то видишь. И я знаю, что это было с тобой уже некоторое время, — говорит Зейн, прежде чем скрестить руки на груди.
Я вздрагиваю.
— Когда ты начал замечать?
— С той ночи в доме престарелых.
Это было давно.
— И ты до сих пор об этом не говорил?
— До сих пор я не был уверен, детка.
Коротко качаю головой.
— Так ты думаешь, я сумасшедшая?
— Мне кажется, ты сейчас видишь кого-то в комнате, но до сих пор не сказала мне, кого именно.
Ну?
Моя лучшая подруга призывает.
Зейн подходит прямо ко мне и смотрит сверху вниз со своего несправедливо внушительного роста.
— Нет ничего, что ты могла бы мне сказать, ничего, что ты могла бы когда-либо сделать, что заставило бы меня любить тебя меньше.
Рваный вдох пронзает мои губы и режет горло. Он говорит все правильно, но я знаю, что он не будет смотреть на меня так же. Не после этого.
Я Грейс Джеймисон. Родилась от матери-одиночки, родилась в борьбе. Я всю жизнь прожила в ужасном районе. Носила поношенную одежду и одежду из секонд-хенда по необходимости, а не по выбору.
Я вышла из ниоткуда, и все же я женщина, которая преодолела
